Оригинальное видео и перевод интервью смотрите под катом 

Журналистка: Ты играл Эдварда последние пять лет. Если бы тебя попросили выбрать самую любимую сцену из фильмов, какую бы ты назвал? 
Роберт: Я думаю, последняя сцена первого фильма, в которой Эдвард и Белла танцуют в пагоде на школьном балу. Тогда мы впервые осознали, что этот фильм может превратиться в нечто большее. Помню, на площадке чувствовалась хорошая энергия. Это очень приятное воспоминание.

Журналистка: Как ты почувствовал себя в конце съемок? Тебе было грустно? 
Роберт: Это странно, но я трижды заканчивал съемки. Сначала все закончилось в Ванкувере, было очень холодно и дождливо, поэтому все просто уехали не попрощавшись. Затем я и Кристен… и кто-то еще… снимали в Карибском море. И это были очень приятные съемки. Но вокруг никого не было, так что… это было круто. А потом были еще одни пересъемки, но… да, тогда тоже никто никому не сказал «пока». Так что, досадно, но я пропустил все «прощания». 

Журналистка: Есть ли что-то, от чего ты рад избавиться в связи с окончанием съемок? Например, контактные линзы, губная помада. 
Роберт: Бритье по три раза на дню. Это самая раздражающая вещь на свете. И, ты знаешь… пытаться выглядеть на 17 лет, когда тебе 26 – это ужасно. 

Журналистка: В «Рассвете» у тебя появляется дочь, которую играет Маккензи Фой. Как тебе с ней работалось, ты давал ей какие-нибудь актерские советы? 
Роберт: О, нет. Она точно знала, что делает. С ней очень весело работать, она очень умная, добрая. Она совсем не «дитя шоубиза». Очень честная и милая девочка. 

Журналистка: В фильме все замешано на неком недоразумении, непонимании ситуации с Ренесме. Как думаешь, есть ли нечто подобное по отношению к тебе? 
Роберт: О, я уверен в этом. Но не уверен, что смогу исправить это. Я порой сам себя не понимаю, так что…