Наша посетительница, Гвендолин, в присланной нам недавно по электронной почте   редакционной статье  написала о своей любви к Сумеркам и, по ее мнению, заблуждениях, о том, как это не способствует женской независимости. Я представил отрывок для наших читателей, которые могут быть заинтересованы в этой дискуссии.

«Я получаю много просмотров, когда я упоминаю «Сумерки».

Я не начинаю разговор с "Команда Эдварда или команда Джейкоба?" Хотя я принимала участие в этой дискуссии. Не в плане Роберт Паттинсон против Тейлора Лотнера, но, думая о том, как наши любовные истории о привилегии богатых белых мужчин из так называемого первого мира над бедными коренными мужчинами с цветной кожей, и о том, как  вымышленные смещения заставляют говорить нас о неисследованных предположениях и убеждениях. Сумерки на самом деле сделаны для привлечения разговора.

Помимо анализа классовых и расовых стереотипов, что скрываются в популярной американской художественной литературе и культуре, тем не менее, мне комфортно признаться, что я люблю книги Стефани Майер. Мне нравится история любви (истории), действие сюжета и бездействие тоски, счастливая вечность после. Это нормально, так как уже знакомо, предсказуемо. И так же, как хорошая книга не должна быть Моби Диком, не каждый фильм должен быть одним из  фильмов Уэса Андерсона.

Долгое время спустя после прочтения книги и множества просмотров фильмов, я все еще ​​думаю о признании Сумерек. Я не так связана с популярностью фильмов и их подростковых кумиров, как с презрением, что Сумерки вызывают у не-любителей. Почему это, что  последние вампирские франшизы вызывают такое презрение?

Сумеречные персонажи -  чемпионы по подростковому воздержанию, но не в агрессивно правом способом. В серии, вампир Эдвард Каллен сопротивляется сексуальным домогательствам подруги Беллы Свон, так как это может ухудшить ее душу. Что вполне понятно для вампира, кто успел задуматься о бессмертии души и бездушии, который также является 100-летним мужчиной, приобщенным к американским ценностям в начале 20-го века. Там нет никакого осуждения или обращение в свою веру галантного Эдварда, и историки представят  реальную жизнь Эдварда, по сегодняшним меркам, как презентизм.»