Когда тебе нужно идти, иди. Это был длинный день для мистера Пэкера. 

Следующая сцена полностью изменила меня как читателя. Оставшуюся часть книги я балансировала словно по гимнастическому бревну. 

У нас на сайте есть спойлеры, но я все равно чувствую, что должна оставить сцену с Эриком и Торвалом (Кевин Дюран). Для читателей она тайны не составляет. Тизер также дает нам возможность мельком взглянуть на похоронную процессию Брута Феса. 

 - Ты не слышал? 

 - Что?, - спросил Эрик. 

Космо (примечание редактора: для тех, кто не читал книгу, но читает спойлеры, поясню: это, похоже, диалог Эрика с Космо Томасом, роль которого исполнил Гоучи Бой >>>>) ударил себя в грудь и благоговейно произнес: "Брута Фес". 

 - Что?, - спросил Эрик. 

- Умер.

- Нет! Как? Не может быть!, - воскликнул Эрик. 

- Умер. Сегодня рано утром, - констатировал факт Космо.

- Я не знал.

- Похороны идут целый день. Семья хочет дать городу возможность отдать дать уважения. Звукозаписывающая компания хочет в своих интересах использовать это мероприятие. Большое и шумное. От улицы к улице. Всю ночь.

- Я не знал этого. Как такое может быть? Я любил его музыку. Его музыка играет у меня в лифте. Я знаю этого человека.

Он знал этого человека. Печаль эхом отражалась в самой музыке, суфийские песнопения кавалли звучали как религиозные ритмы и импровизации, которым тысячи лет, они становились громче, так как похоронная процессия вышла на авеню, которое было очищено от постороннего движения и припаркованных машин. 

Катафалк ехал следом, открытая машина, в задней части которой лежал Фес, гроб был наклонен под углом вверх, чтобы видно было тело, повсюду были цветы златоцветника (асфодели), чувственно розовые, цветы ада, в них души умерших обрели свой покой. 

Этот кадр почти невозможно уловить, как кадр в кафе с Элис. К счастью для нас, мы можем увидеть все, кадр за кадром, поэтому мы видим Андре (Матье Альмарик). 

- Я давно слежу за тобой. Сукин сын, - сказал он. - Я из тебя месиво сделаю.

Сейчас Эрик увидел трех фотографов справа, и человек присел на одно колено и снимал видео. Автомобиль стоял с распахнутыми дверями. 

- Сегодня ты "под взбитыми сливками" мастера, - сказал он. - Моя миссия по всему миру – саботировать власть и богатство.

Эрик начал понимать. Это Андре Петреску, кондитер-фанатик, который преследовал директоров корпораций, военных командиров, футбольных звезд и политиков. Он бросал им в лицо торты. Он наносил неожиданный удар главам государств, находясь под домашним арестом. Он устраивал засаду военным преступникам и судьям, их приговорившим. 

- Я три года ждал этого. Только что испек. Я отказался от атаки на Президента США, чтобы нанести этот удар. Его я "намажу сливками" в любое время. Ты – более важная цель, скажу я тебе. Очень сложно достичь ее. 

Это был невысокого роста парень с выжженными светлыми волосами в футболке с Диснеем. Эрик уловил нотки восхищения в его голосе. Эрик ударил его по яйцам и смотрел как он скорчился в объятиях Торвала. Когда сработала вспышка фотопаппарата, Эрик напал на фотографа, и несколько раз ударил его, чувствуя себя лучше с каждым ударом.Трое оставшихся мужчин дали ходу и наткнулись на ряд мусорных контейнеров, а затем удрали с улицы. Видеооператор спасался бегством на автомобиле. 

У большинства второстепенных персонажей небольшие роли, но каждая из них обладает незабываемой мощностью. Все они имеют значение сегодня. 

Последний кадр... 

Этот кадр заставляет меня думать только об одном: 

Нэнси. Нэнси. Нэнси. Или он говорит ее полное имя, потому что именно это он говорит своему оружию. Мне интересно, где она живет, о чем она думает, когда едет на автобусе на работу. Я могу стоять здесь и смотреть, как она выходит из душа и сушит волосы. Босые женщины на паркетном полу делают меня слабовольным и сумасшедшим. Я знаю, я разговариваю с пистолетом, который не может ответить, но как она раздевается, когда она раздета? Я думаю, могла ли она встретиться с ним у себя дома или у него дома и делать то, чем они там занимались. Ох уж эти мамаши, с их дневными походами в кино! Мы ходили в кино, чтобы учиться как быть вместе. Нам было холодно и одиноко, и душа отца пыталась нас найти, чтобы поселиться в нас, не то чтобы, я хотел или нуждался в вашем сочувствии. Я могу представить ее во время секса, невыразительную, потому что это Нэнси Бабич, непроницаемое лицо.