И еще одна весточка с юга Франции. Борис Нелепо посмотрел новый фильм одного из самых любимых своих режиссеров — Джеймса Грэя.
1921 год. Статуя Свободы встречает прибывающих на остров Эллис — пункт приема иммигрантов, где решают, кто достоин жить в Соединенных Штатах Америки, а кого следует депортировать. Среди приезжих — уроженка польской Силезии Ева с больной туберкулезом сестрой. Сестру отправят в карантин, Еве откажут во въезде: адрес обосновавшихся в Нью-Йорке дяди и тети почему-то сочтен несуществующим, плюс в досье на неё есть пункт о подозрении в сомнительном с точки зрения морали поведении на корабле. Случайно рядом окажется Бруно — в его взгляде есть что-то тяжелое и болезненное, но он излучает уверенность, желает помочь и, главное, «знает людей».
За время съемок фильм сменил несколько рабочих названий. Сначала было Lowlife — дно жизни, жалкое существование. Затем Nightingale — соловей, который, как говорят Еве в утешение, поет сладкие песни в самые темные, мрачные часы ночи. Теперь нейтральная, эмоционально не окрашенная «Иммигрантка», которая рассказывает самую мрачную историю Джеймса Грэя о героине, у которой в отличие от всех прочих его персонажей, действительно нет ничего, кроме надежды. Надежда — это Америка, свобода, конец войны, новая жизнь, словом все то, что рушится в первые же минуты действия. И еще веры: Ева — католичка, которая сама перед собой пытается определить, что такое грех, может ли быть греховной попытка выжить и, наконец, окажется ли грехом желание выжить, сделав уже так много плохих вещей? Неуверенно говорящая по-английски Ева становится Леди Свободой — артисткой кабаре, которым заведуют Бруно, зарабатывающий не столько на выступлениях, сколько на последующей продаже своих девушек респектабельным клиентам. «Я тебе не верю», — говорит ему Ева; он целует ей ножку; она приносит свое тело в жертву ради сестры.
Если предыдущие четыре фильма Джеймса Грэя являлись вариацией ровно одного и того же сюжета, разыгрывавшегося в разных временах, обстоятельствах (полицейская среда конца восьмидесятых, русские бандиты в девяностые, еврейская диаспора в нулевые), жанрах, то «Иммигрантка» — картина для режиссера совершенно новая. Все эти персонажи были повязаны кровными связями — так называется картина Гийома Кане, к которой Грэй написал сценарий, — именно они определяют за персонажей их судьбы, которой им остается только покориться. В «Иммигрантке» только закладываются основы этой будущей семьи, этих уз, герои здесь одиноки и могут бороться только сами за себя и новую жизнь, которая в свою очередь так повлияет впоследствии на сюжеты «Маленькой Одессы», «Ярдов», «Хозяев ночи» и «Любовников». Конечно же, для режиссера это очень личная история: его русские дедушка и бабушка точно также высаживались когда-то на остров Эллис, где он гулял, только мечтая стать режиссером, среди разбросанных по полу полузаполненных анкет, которые словно призраки прошлого рассказывали о прошлом его родных. Вот почему он добился разрешения снимать иммиграционный центр на натуре, а не воссоздавать его в павильоне; по словам Грэя это первый фильм на эту тему, снятый на Эллис-Айленд.
«Иммигрантка» — первая костюмная картина режиссера: в «Хозяевах ночи» он все-таки отматывал время всего лишь на двадцать лет назад. Но это камерное, лишенное постановочной избыточности кино. География «Иммигрантки» включает немного локаций: импровизированный театр Бруно («пора переходить на кинематограф», — замечает он), ставший темницей для сестры Евы остров Эллис и квартиру Бруно, где живет сама Ева. Эта квартира совсем не похожа на те уютные, защищенные пространства, которые мы привыкли видеть в фильмах Грэя; здесь нет понятия дома, это только временное пристанище, где ложатся спать, сжав в руке нож.
Впервые режиссер сделал женщину главным героем. Её играет неожиданно убедительная Марийон Котийяр, автор сравнивает её с актрисами немого кино и потому ставит её лицо в самый центр кадра. Хоакин Феникс снова — неуравновешенный мужчина, способный на яростные припадки, со своей темной историей, на которую только дается намек. Это напряженное равновесие между ними двоими разрушается с появлением кузена Бруно — фокусника Орландо. В прошлом азартный игрок и алкоголик, он когда-то увел у Бруно девушку, а сейчас выступает со своими цирковыми номерами, развлекая на пару с певцом Карузо дожидающихся разрешения своей участи иммигрантов. Ева прокалывает палец, красит губы кровью вместо помады и должна выбрать, кому верить: самопровозглашенному постановщику, который режиссирует не только выступления кабаре, но и жестоко распоряжается чужими жизнями, ненастоящему волшебнику или богу, к которому она продолжает взывать. Фокусник, преодолев законы гравитации, воспарит в воздух; Еве так хочется верить в чудеса, что она сделает неверный выбор.
Классицист Грэй всегда выбирает для своих фильмов амбициозные прототипы — источники вдохновения, которые он не пытается воспроизвести, но от которых отталкивается в работе. Для «Любовников» такой моделью стало «Головокружение» Хичкока, помноженное на «Белые ночи» Достоевского, для «Ярдов» — «Рокко и его братья» Висконти. Режиссер настаивает, что впервые снимает фильм, в котором нет жанровой основы, и видит «Иммигрантку» как оперу (звучат Пуччини и Вагнер), переведенную на язык кинематографа, плюс «Дневник сельского священника» Робера Брессона, легший в основу исповеди Евы; отсюда серьезность, трагизм, пышность эмоций.
Это очень мрачный фильм, его героев Грэй проводит через мучительные испытания, и только в самом финале цепочка трагических событий каким-то чудом выводит к чему-то похожему на хэппи-энд. Но мы-то знаем, что дальше, даже много лет спустя, легче все равно не станет.
Борис Нелепо
______________
Источник http://seance.ru/blog/reviews/cannes-2013-grey/
