Если бы мы слушались нашего разума, у нас бы никогда не было любовных отношений. У нас бы никогда не было дружбы. Мы бы никогда не пошли на это, потому что были бы циничны: «Что–то не то происходит» или «Она меня бросит» или «У меня уже раз обжёгся, а потому…». Глупость это. Так можно упустить всю жизнь. Каждый раз нужно прыгать со скалы и отращивать крылья по пути вниз.
Рэй Брэдбери

Границы рая и ада подвижны, но всегда проходят через нас.
Станислав Ежи Лец

Сверкание кожи на солнце стало для меня открытием. «Кожа убийцы» - эти слова Эдварда прочно засели в мозгу. Таким был он сам, таким был мой отец... Наверное, поэтому он был человеком дождя, появляясь только тогда, когда небо затягивало плотными тучами, приходящими с севера. Здесь, в Форксе, солнца было ещё меньше, чем в Сиэтле...
Что ж, ещё один повод остаться здесь.
Впрочем, через пару часов после рассвета небо затянуло тучами и даже начал накрапывать дождь. Каллены, снисходительно принявшие меня в свою семью благодаря решению Эдварда, разошлись по комнатам, Карлайл ещё не вернулся. А я сидела в гостиной, в глубоком и мягком кресле, листая справочник по судебной медицине. Единственная книга, которую я привезла с собой, валялась в машине ближе к Ла-Пуш... Что ж. Судебная медицина – это не самая скучная вещь на свете. Иногда я поднимала лицо от книги, будто пытаясь осознать реальность происходящего: да, я всё сделала. Я в доме моего отца. Тогда мой взгляд цеплял стоящий на небольшом подиуме рояль.
Вспомнив вчерашнего Дебюсси, я отложила справочник.
Чёрная лакированная крышка отбрасывала матовые блики, будто приглашая откинуть её, обнажая костяные бело-чёрные клавиши. Даже на первый взгляд он казался идеальным. Будто его совсем не коснулось время – как и обитателей этого дома. Откинув крышку, будто снимая вуаль с лица прекрасной дамы, я опустилась на широкий концертный стул, обитый бархатом. Здесь вполне хватало места, чтобы играть в четыре руки...
Фортепиано никогда не было моим любимым инструментом – гораздо лучше мне давалась гитара. Но кое-что я умела, поэтому мои руки достаточно уверенно легли на клавиши, извлекая звук. Чистый, точный... Напомнивший мне мысли Эдварда Каллена. Я начала играть Старонорвежский романс, но добраться до коды мне было не суждено.
- Эдвард Григ... Интересный выбор, - Эдвард Каллен имел странное свойство появляться неожиданно, будто подкрадываясь или материализуясь из воздуха. Он сел рядом, достаточно ощутимо пихнув меня локтем, и сыграл тот же романс, но совершенно блестяще.
- Вот так было бы правильнее. Хотя, я должен признать, что ты неплохо играешь. Тебя ведь этому не учили, так?
- Не учили... Немного в воскресной школе.
- Мои респекты. Для воскресной школы это высший пилотаж, - он усмехнулся, и принялся наигрывать что-то мне незнакомое. Впрочем, я никогда особенно не увлекалась классической музыкой. Сейчас мне нравилось просто слушать, как он играет и как он думает.
А думал Каллен-младший о многом и о разном. Ему было очень грустно и больно – эти ощущения порядочно сгущали краски его восприятия. Он будто специально выстраивал яркие образы, которые цепляли, причиняли боль не только ему, но и мне. Лейтмотивом всего этого действа было одиночество, от которого мне уже хотелось завыть.
Как же ты не поймёшь, Эдвард Каллен... Это и моё слабое место тоже.
Впрочем, у меня были смутные догадки о том, что он это знает. И именно поэтому терзается сам – чтобы побольнее сделать. Мы же теперь скованные одной цепью под названием жалость. Вот по этой самой цепи он сливал на меня свои эмоции.
Я с ужасом поняла, что закрыться от него не могу.
Эдвард смотрел на клавиши, хотя я совершенно точно знала, что самый сложный этюд он сможет сыграть с закрытыми глазами в полной темноте. Мастерство было видно уже в постановке рук на клавиатуре – небрежно-идеальной, выверенной, ничуть не нарочитой. Он не пытался произвести впечатления, он просто был собой.
Впрочем, этого было достаточно, чтобы сбить с ног любую девушку. Школьницы, наверное, на него западали пачками... Но я уже давно перестала быть простой школьницей. Я никогда не обращала внимания на болтовню о том, что в мою смену в нашем «Старбаксе» было на порядок больше симпатичных мальчиков, а рассказы одноклассниц о том, что по мне сохнет добрая половина класса и параллели, и вовсе считала пустым трёпом. «Белла, ты просто не замечаешь этого», - констатировала моя соседка по парте Джулия, - «В этом плане ты не видишь ничего, дальше своего носа. Влюбиться не пробовала?». Ответить мне было нечем.
Я не пробовала.
Если мне и случалось замечать чьё-то повышенное внимание, это меня порядочно раздражало. Мне казалось, что у меня что-то не в порядке с лицом или причёской. Как ни странно, но иногда хватала одного взгляда, чтобы даже самый настойчивый парень оставил меня в покое. Уж не знаю, что они видели в этот момент, но некоторые просто менялись в лице.
Сейчас, сидя рядом с Эдвардом, однозначно приводящим в трепет женскую половину школы Форкса, я чувствовала себя более чем спокойно. Я чувствовала себя на равных, хотя он слишком очевидно был старше меня.
- Сколько тебе лет, Эдвард?
- Сто восемь.
Коротко и понятно, не отвлекаясь от клавиш. Ну какого, спрашивается, чёрта ты меня терпишь? Мазохист... Лев, влюблённый в овечку...
Эдвард Каллен резко выпрямился, выдав неуклюжий диссонансный аккорд.
- Эти мысли предназначались не тебе, - мы уставились друг на друга, сидя практически нос к носу. Его золотисто-карие глаза медленно наливались гневом, темнея. Я не знаю, что происходило в этот момент с моим лицом, но так же внезапно Эдвард сменил гнев на милость. - Извини. Я не хотел тебя испугать.
- Я тебя не боюсь, даже не надейся...
В его взгляде промелькнуло болезненное узнавание, после которого меня, будто током, шибануло его эмоциями. Видимо, я снова вторглась туда, куда он не планировал меня пускать.
- Напрасно. Как ты могла убедиться, я приношу несчастья. Хорошим девочкам лучше держаться от меня подальше.
Мне стало не особенно хорошо. Если Эдвард заговорил об этом, значит, он прекрасно понял, что именно столкнуло меня с мисс Свон. Впрочем, ночью я слишком много думала об этом... А он отлично умеет слушать.
- Ты такой...
- Какой? – он снова смотрел на меня с вызовом, скрестив сильные руки на груди. Как же нелепо мы выглядели со стороны: он – мальчик из приличной семьи местного доктора, и я – жалкая оборванка в пыльной одежде. На месте Эдварда я смотрела бы на меня с брезгливостью, но он, видимо, разглядел во мне нечто большее.
Достойного соперника?
Девочку для битья?
Мишень для своего юмора?
- Такой идеальный, что просто зубы сводит. Даже хаос у тебя на голове смотрится как дорогая причёска. Ты играешь бровями, ты поджимаешь губы, ты манерничаешь, как девчонка... Будь собой, ни в чём себе не отказывай. Я не сломаюсь, я не человек.
- Спасибо, что напомнила, - проговорил он сквозь зубы.
- Тебе слишком очевидно неприятно моё общество, так зачем ты постоянно натыкаешься на меня?
- Ты действительно хочешь это услышать? – он криво усмехнулся, придвигаясь чуть ближе.
- Да. Давай, скажи это!
- Потому что ты... – он сглотнул. – Потому что в тебе её кровь, понимаешь? Я всё ещё чувствую её запах...
- Ты мазохист?
- Наверное, всё таки да.
- Она умерла, Эдвард. Мне очень жаль, что мы не можем поменяться местами.
Быть может, поняв, что я говорю искренне, он не стал раздражаться и язвить в ответ. Но до самого прихода отца всё моё естество было заполнено бессмысленными стенаниями его измученного сердца.
Я слышу тебя, Эдвард. Я тебя, чёрт подери, слышу!

После полудня, когда вернулся Карлайл, мы переговорили о том, как я теперь буду жить в Форксе. Розали одолжила мне кое-что из своего гардероба, и теперь я чувствовала себя если не увереннее, то хотя бы уютнее.
- Белла, я позвонил в службу опеки. Там обещали всё уладить с Принстонами. Но для того, чтобы не было проблем в школе, было бы неплохо найти твою машину.
- О да... там мои вещи, мои документы и моя гитара.
- Предлагаю тебе съездить с кем-нибудь на побережье и решить эту проблему. Мне нужно вернуться в больницу, а Эсми займётся твоей комнатой.
Съездить с кем-нибудь? Я не успела открыть рот, как съездить со мной вызвалась Элис.
- Мы возьмём машину Розали и быстро смотаемся туда и обратно. Если есть нужда в мужской силе, можно взять с собой Джаспера.
Я была даже рада, что всё разрешилось так безболезненно. Розали бросила Элис ключи от своего красного кабриолета.
- Думаю, нам с Эмметом найдётся работёнка здесь. Двигать мебель, перетряхивать подушки... – она подмигнула мне. Чёрт, всё-таки она хорошая девушка, несмотря на то, что силу её кулака я ещё не забыла. Эсми, обнимавшая за плечи хмурого Эдварда, мягко улыбнулась.
- Не задерживайтесь там... Ла Пуш - это не наша территория.
Элис взяла меня за локоть, будто призывая поторопиться в путь.
Когда дом скрылся за поворотом, я вздохнула спокойнее: ощущение присутствия Эдварда несколько притупилось, освобождая моим мыслям простор для действий. Элис включила радио и весело подпевала ненавязчивой мелодии, льющейся из динамиков. Джаспер смотрел в окно и улыбался чему-то своему. Впрочем, оба они были более чем настроены на общение со мной. Элис была любопытной, несмотря на то, что её природа хищника давно должна была притупить в ней это полудетское чувство. Первую часть пути она с удовольствием расспрашивала меня о моей жизни в Сиэтле. Особенно ей понравилась история о том, как я впервые отыскала их на Аляске.
- Ты молодец, Белла. Ты очень вовремя приехала. А вот в школе будет настоящий переполох, когда ты в понедельник там появишься.
- Если погода будет лётной, - добавил Джаспер. – Да и... Первая охота Беллы может случиться именно в эти дни, Элис.
- Джаспер, а как... Как вы определяетесь с объектом этой самой охоты?
- Ну... Это что тебе приглянётся.
- А если мне приглянётся то, которое уже глянулось кому-то из вас?
Элис и Джаспер переглянулись и засмеялись.
- Тогда этим животным придётся удваивать популяцию. В любом случае, какое животное бы ты не выбрала, чувство голода станет твоим постоянным спутником. К этому нужно будет привыкнуть, - констатировал Джаспер. Судя по тону, он точь-в-точь повторил то, что когда-то сказал ему Карлайл Каллен. Элис нежно взяла его за руку.
- Ты читаешь мысли, Белла? – уточнила она. Я ответила коротким кивком. – А какими были мы, когда поймали тебя? О чём думали?
- Ну... Во-первых, вы все были оглушительно голодны. А во-вторых... ваши мысли показались мне очень недружелюбными. Джаспер думал о крови, которая так... – я подбирала слова, чтобы не очень скомпрометировать «брата», - ... так красиво поблёскивала на траве и камнях. А ты... Ты думала об Эдварде. Тогда я ещё не знала, кто он.
- А что ты думаешь о нём теперь? – Элис почти не смотрела на дорогу, и меня это немного настораживало. Всё же, во мне пока было много человеческого.
- Я стараюсь о нём не думать. Это порядком облегчит жизнь нам обоим. Я для него как заноза...
- Любую боль пережить легче, если есть с кем отвлечься от неё. Он не успел привязаться к Белле достаточно сильно. У них была взаимная симпатия, которая грозила перерасти в любовь... – Элис загадочно посмотрела на меня. Её узкое личико стало невероятно милым – ей однозначно нравилось говорить об Эдварде и его несостоявшихся отношениях. – У него были большие планы, но Белла была человеком. Его персональным наркотиком. Из нас в таких передрягах бывал только Эммет. Ещё до встречи с Розали. Так вот, оба раза для девушек это закончилось трагически.
- Ну Изабелле Свон повезло ничуть не больше.
- Повезло Эдварду. Если бы он сам не сдержался – а он достаточно неопытен – то самому себе смерти Беллы он не простил бы. У него и так достаточно романтичные представления о жизни. Эсми даже побаивается, что он не успел стать полноценной личностью до того, как Карлайл... – она стала серьёзнее, - инициировал его.
- Мне жаль, что я так грубо вмешалась в его судьбу.
- Кто знает, может, это и к лучшему, - философски заметил Джаспер. – не принимай слишком близко к сердцу его выходки. Как ни крути, а он по-прежнему одинокий вампир, который просто хочет любить и быть любимым...
- Впереди вечность, ещё успеет... – тихо проговорила я. Элис посмотрела на меня многозначительно. Кажется, она чего-то недоговаривает.
- А ты была когда-нибудь влюблена, Белла? – вдруг спросил Джаспер.
- К счастью, нет.
- К счастью?! – переспросили они практически одновременно, после чего рассмеялись.
- Именно. Я смотрю на нашего брата и понимаю, что это достаточно дискомфортное состояние.
Болтая таким образом, мы добрались до побережья. Отыскать мою машину труда не составило. Перекладывая вещи из одного автомобиля в другой, мы и не заметили, как начало вечереть.
- Элис, а что имела в виду Эсми... – начала было я, когда до нашего слуха донёсся волчий вой. Джаспер поднял голову, будто всматриваясь в стремительно темнеющее небо.
- Девчонки, кажется, нам уже очень даже пора. Мы, конечно, не совсем на территории квилетов, но очень близко к резервации. Большой любви к нам они не испытывают. Сдаётся мне, - он притянул к груди Элис, - что поохотиться на нас они не откажутся.
Здесь, на берегу, темнело просто ошеломительно быстро. Порывшись в багажнике, Элис обнаружила, что буксирный трос мы не взяли. Что ж... С «фордом» придется проститься, как с частью моей прошлой жизни. Особенной грусти я не испытывала. Мы молча возились с вещами – каждый чувствовал, что надо поторапливаться.
Очередная рулада волчьего воя прозвучала так близко, что мне стало не по себе. Каким-то шестым чувством я понимала, что это – не простые звери. В отдалении, со стороны пляжа, мелькнуло что-то очень похожее на фигуру человека.
Очень высокого, плечистого и загорелого.
Или по-индейски смуглого?
Зрение у меня было острым и оно меня не обманывало. Обернувшись к своим, я застыла от ужаса.
Джаспер медленно отступал к машине, которая в дождливой мгле вечера казалась серой, а не красной, прикрывая собой Элис. Со стороны дороги медленно подступали тени, смахивавшие на ту, которая метнулась только что передо мной.
- Какая встреча... – с грустным смешком проговорила Элис. – Здорово, если здесь будет кто-нибудь из Блэков. Они хотя бы выслушают...
Я не до конца поняла, что произошло, потому что со стороны дороги дождь и мглу разорвали два светлых луча фар.
Серебристый «вольво».
Индейцы бросились врассыпную, убираясь из-под колёс. Машина Эдварда притормозила рядом с нашей. С пассажирского сиденья вскочил мой отец, приглашая меня жестом занять его место. Я молча повиновалась. Карлайл Каллен точно так же велел сесть в машину Элис и Джасперу. Постучав по крыше «вольво», он будто команду отдал: Эдвард втопил педаль газа и задним ходом отъехал сразу метров на триста. Отсюда мы видели, как к Карлайлу подошли индейцы и долго говорили с ним о чём-то.
У меня отлегло только тогда, когда отец сел на заднее сиденье красного кабриолета Розали. Увидев это, Эдвард развернулся и рванул на бешеной скорости прочь от побережья в сторону Форкса.
Его пальцы, сжимавшие руль, были совершенно белыми.
Не дожидаясь вопроса, он просто сказал:
- Я услышал твой страх. Успокойся, всё уже позади. Белла...
Совершенно не думая о том, как он отреагирует, я взъерошила его волосы.
- Спасибо, брат.
- Не говори так. Просто «спасибо».
Полумрак салона обманчив, но я слишком отчётливо видела, как он улыбнулся. Дрогнувшими уголками ярких, твёрдо очерченных губ.

И Я,И Я,И Я ТОГО ЖЕ МНЕНИЯ

Вот вам простейший тест на влюбленность: если, проведя четыре–пять часов без вашей любовницы, вы начинаете по ней скучать, значит, вы не влюблены – иначе десяти минут разлуки хватило бы, чтобы ваша жизнь стала абсолютно невыносимой.
Фредерик Бегбедер. Любовь живет три года

Я твердо верю, что когда дело касается страсти, когда дело касается влечения, тут нельзя делить на черное и белое, тут множество оттенков серого.
Брайан Молко

В воскресенье с утра зарядил дождь. Судя по погоде, в понедельник мне предстояло знакомство со школой и новыми людьми. Это меня и радовало, и пугало. Во-первых, мне предстояло учиться вместе с Эдвардом. А во-вторых... мне предстояло учиться с Эдвардом. Это было наградой и проклятием одновременно. Одолжив у Элис комплект учебников, я пролистывала уже знакомые страницы, приводя мысли в порядок. Новые преподаватели, новый коллектив...
Вчерашний вечер закончился разговором с отцом. Собрав всех в гостиной, он достаточно жёстко отчитал меня, Джаспера и Элис за то, что мы так задержались.
- Всё могло закончиться куда трагичнее, если бы не Эдвард. Не успей он заехать за мной в больницу... – Карлайл многозначительно приподнял брови. Эдвард, упорно делавший вид, что он вообще ни при чём, рассмеялся.
- Это моё хобби – спасать Беллу.
Его никто не поддержал: все понимали опасную двойственность этого каламбура. Розали только фыркнула.
- Я до сих пор в толк не возьму, как ты догадался, что там нужна помощь?
Эммет притянул её к своей широченной груди.
- Блондинка...
- Эммет, прекрати, - она в шутку ударила его, но всё же разулыбалась. – Не в этом дело. Будешь так острить – завтра же перекрашусь в брюнетку!
- Ага, конечно, и сольёшься с семейством Калленов, перестав лучезарно выделяться на их тёмном фоне...
- Я всё равно выделяться буду, потому что ношу фамилию Хейл.
Хм... а я и не знала.
Элис успела напеть мне о том, что Розали придаёт огромное значение своей внешности, поэтому я с любопытством наблюдала за этой шутливой перепалкой. «Если бы ты оказалась блондинкой, а не шатенкой, Розали точно приложила бы тебя посильнее там, на поляне», - сказав это мне на ухо, Джаспер подмигнул Элис.
Кажется, обстановка немного разрядилась: даже отец засмеялся. Впрочем, он не забыл о том, зачем всех нас собрал.
- Наши многоуважаемые соседи, - Карлайл выдержал паузу, - были, мягко говоря, недовольны тем, что обнаружили вампиров так близко к своим владениям. Они, вроде как, ничего против не имеют, но говорят, что в лесах близ Форкса неспокойно...
- Ну да, провести параллели со смертью в лесу у них таки хватило мозгов, - ехидно заметил Эммет.
- Это всё весело, но квилеты не показали зубы только потому, что я объяснил им, что Белла - моя дочь.
- Карлайл, у нас у всех есть зубы, если дело коснётся... нашей семьи, - хмуро заметил Эдвард. – Мы ведь не беспомощные.
- Я не хочу войны. Думаю, никто из вас тоже не хочет.
Я поёжилась, будто почувствовав холодное дождевое дыхание под мягким джемпером. Стянув резинку, я распустила волосы, чтобы хотя бы немного согреться. Краем глаза я увидела усмешку Эдварда. Да, во мне всё ещё было много человеческих черт.
Слишком много, чтобы это его не цепляло.

Мне выделили в качестве комнаты ранее необитаемую мансарду. Здесь не было такого большого окна, как в комнате Эдварда, не было такого удобного стола, как в кабинете отца, и такой удобной кровати, как в спальне Эммета и Розали. Впрочем, кровать мне точно ни к чему. Зато эта комната была моя. Здесь стояла удобная низкая кушетка, обитая мягкой кожей, высокий стеллаж, заполненный книгами и большой шкаф-купе, куда поместились все мои вещи. В углу на почётном месте я поставила гитару – нужно будет заняться ею в ближайшее время. Очень полезно для развития мелкой моторики пальцев.
Отец сказал, что у меня не развились ещё сверхспособности, но я уже достаточно ловкая. Не хватало, чтобы здесь меня считали неуклюжей. В отличие от большинства ровесниц, я мало думала о мальчиках и была определённо везунчиком: у меня всегда имелся свой, универсальный способ выпутывания из сложных ситуаций.
Моей головной болью было вчерашнее заявление Эдварда. Он выбрал для этого момент – как у него это получается, - когда на лестнице никого, кроме нас не было. Где-то наверху затихал смех Розали, увлекаемой в комнату Эмметом, Эсми и Карлайл вышли во двор – подышать ночной прохладой, Джаспер и Элис остались в гостиной, болтая о своём. Перегородив мне дорогу, он эффектно провёл пальцем по большому настенному панно, составленному из шапочек бакалавров, заработанных семьёй Каллен за разные годы. Плотный атлас отозвался мягким звуком.
- Я хотел тебя предупредить... В машине Розали на всех места не хватит. Поэтому в школу тебе придётся ездить со мной.
Посмотрев в его глаза, я попыталась понять, что именно он чувствует в связи с этим. Золотистые искры молчали. Тогда я решила спросить напрямую.
- Тебя это напрягает?
Он немного подумал, будто подбирая слова.
- Порядочно.
- Давай я попрошу Элис...
- Она не захочет.
- Ты спрашивал?
Каллен усмехнулся.
- А ты сомневаешься в том, что она захочет ездить с Джаспером и только с Джаспером? Был бы я на её месте – тоже ни на шаг не отходил бы от любимого существа...
- У тебя ещё будет такая возможность.
- Эту возможность похоронят на днях. Спасибо большое.
Ядовито и холодно. Извиняться мне не хотелось – Эдвард Каллен и без того знал всё, что я могла бы сказать. И на каждое моё слово у него была припасена порция яда. Наверное, впервые я порадовалась тому, что не сплю. Потому что иначе всё равно не заснула бы.
До самого утра я обживала комнату: лепила на стены свои плакаты и чистый бланк школьного расписания, который мне предстояло заполнить в понедельник, раскладывала вещи по полочкам. Кто-то из Калленов одолжил мне свою стереосистему. Это было неплохо, хотя я и привыкла обходиться одной гитарой. Впрочем, пара-тройка дисков у меня имелось. В основном, мягкий британский синте-поп, хотя я люблю и американские группы с большим количеством ударных. Например, «My Chemical Romance». Так, совершенно незамеченным пришло серое утро.
И вот теперь я пыталась отвлечься, беспорядочно листая учебники. Тригонометрия... Беее, какая гадость. Я всегда не любила математику и всё, что с этим связано. Моя чуть косящая преподавательница нагоняла на меня тоску и грозилась нарисовать мне «три» в семестре, но мне всегда удавалось сделать последний рывок и получить твёрдую «четвёрку». Сейчас, просматривая уравнения, графики и стройные столбики тангенсов, синусов и косинусов, я чувствовала, как меня буквально начинает тошнить от одного вида маленьких чёрных цифр на белой бумаге. С биологией и гуманитарными дисциплинами дело обстояло куда лучше, но мои мысли постоянно возвращали меня к тригонометрии. При мысли о том, что придётся краснеть у доски или, что ещё хуже, завалить итоговый тест, мне было совсем не весело.
- Белла, признай, что ты всегда была непроходимой тупицей в части точных наук, - сказала я сама себе. Но согласиться с этим никак не могла, поскольку ни с физикой, ни с химией проблем у меня не было. «Может быть, всё дело в математичке?» - беспечно пробормотал мой внутренний голос. Захлопнув учебник, я звонко чихнула.
- Если ты хочешь, я мог бы подтянуть тебя по тригонометрии. Ну... Если ты не совсем тупица... – этот ироничный голос мог принадлежать только Эдварду. Ну почему он не оставит меня в покое? Повернувшись, я увидела его, сидящим на подоконнике в непринуждённой позе: одна нога согнута, другая опущена по ту сторону окна. В рыжеватых волосах поблёскивали дождевые капли.
Картина маслом... Я даже засмотрелась.
- Эдвард, ты всегда подкрадываешься неожиданно или ты только меня держишь в тонусе?
Он не ответил, запрокидывая голову и вглядываясь в серое небо.
- Я хотел спросить, определилась ли ты с тем, тошно тебе при виде меня или ты согласна потерпеть моё присутствие.
- Ты утрируешь...
- Я утрирую. Но всё же...
- Я согласна терпеть тебя остаток вечности, Эдвард Каллен, - сказала я максимально пафосно, - при одном маленьком условии.
Мне нравилось, как он улыбается. Было в этой улыбке что-то эдакое, на досуге-надо-подумать-что-именно.
- Я тебя слушаю, Белла.
- Ты подтянешь меня по тригонометрии, даже притом, что тупица я, всё же, порядочная.
- Хо-ро-шо.
Спрыгнув с подоконника, Эдвард взял из моих рук учебник. Усевшись рядом, он положил его себе на колени. И открыл на самой первой странице.
- Знания, приобретенные путем простого зубрения, почти неизбежно забываются совершенно бесследно. Наоборот, умственный материал, набираемый памятью постепенно, день за днем, в связи с различными контекстами, связанный ассоциативно с другими внешними событиями и неоднократно подвергший обсуждению, образует такую систему, вступает в такую связь с остальными сторонами нашего интеллекта, легко возобновляется в памяти массою внешних поводов, что остается надолго прочным приобретением, - он проговорил это медленно и напевно.
- Эдвард?
- Уильям Джеймс. «Психология», 1905 год.
- О нет... Я же забыла, что ты стар, как кости мамонта...
Пропустив это замечание мимо ушей, он усмехнулся.
- Ты не веришь в мой метод, даже учитывая то, что я уже не один десяток раз был старшеклассником? Белла, да я тебе этот учебник с закрытыми глазами перескажу!
Он демонстративно улёгся на моё место и начал с чувством, толком и расстановкой декламировать скучнейшие параграфы с самого начала. Мне не оставалось ничего, кроме как следить за ним, удивляясь. И подспудно ужасаясь тому, что и мне тоже придётся стать вечной старшеклассницей. Услышав эти мои мысли, Эдвард рассмеялся.
- Знаешь, это не так страшно, как кажется. Учиться в старших классах скучно первые десять лет. Потом привыкаешь и даже перестаёшь выпячиваться.
Ни в жизнь не поверю, что Эдвард Каллен когда-нибудь перестанет выпячиваться!
Через пару часов я вполне сносно повторила пройденный материал и даже выучила кое-чего из нового, так что опасения насчёт провального первого ответа у доски оставили меня окончательно.
- Эмм... спасибо, Эдвард.
- Да не за что... Обращайся, если что. В нашей школе не особенно напрягают учёбой. Гораздо страшнее буфет, - Эдвард поёжился.
- А что там?
- Да ничего... Такое чувство, что вся школа собирается на нас поглазеть. Странно, что все они удивляются тому, что мы ничего не едим. При таком раскладе кусок в горло всё равно не лезет.
- А когда...
- Ты интересуешься охотой? – Каллен сказал это непринуждённо, хотя я чётко почувствовала, как его укололо недавней болью. – Думаю, не в понедельник, но к концу недели – точно. Интересно, кого ты выберешь в жертвы... на этот раз.
Он посмотрел мне прямо в глаза. Без укора, без ненависти - с какой-то грустью.
- А что, если пум?
- Тогда тебя будет легче убить, чем прокормить, - фыркнул Эдвард. У него было такое выражение лица... Обычный парень просто покраснел бы, но Эдвард не мог позволить себе такую роскошь. Да и румянец испортил бы его благородную бледность. – Пумы так пумы... Будет, кому поучить тебя гонять по склонам и выискивать себе пропитание в лесу. Ты же ничего не умеешь...
Приехали...
- Твоя жалость ко мне не знает пределов, Эдвард Каллен, - с ехидцей сказала я, отодвигаясь на другой край кушетки. – Спасибо за участие.
Он улыбнулся.
- И всё же временами ты дивно тупишь, Белла Каллен...
Эдвард небрежным жестом заправил выбившуюся прядку моих тёмных волос, заставив меня вздрогнуть и напрячься от этого лёгкого и ничего не значащего прикосновения.

Добавлено (20.08.2009, 00:08)
---------------------------------------------
Глава 6

Женщина – личность, если сохраняет независимость от мужчины, которого любит, самостоятельна в своих взглядах и планах, госпожа своего тела и мыслей. Она – вещь, если позволяет обращаться с собой как с вещью, пусть прекрасной и драгоценной, но все же лишенной собственной воли, покорной желаниям и прихотям своего хозяина, похожей на лакомое блюдо, которым угощаются, когда придет охота.
Андре Моруа. Письма незнакомке

Быть мертвым — это отдых.
Финн. Здравствуйте, мистер Бог, это Анна

Утром по пути в школу в грёбанном сияющем «вольво» Эдварда Каллена, я поймала себя на странной мысли. Мне хотелось понять разницу в нас.
Разницу в том, что такое быть вампиром по рождению и не-умершим. Это порядочно меня озадачило. Я привыкла до всего додумываться самостоятельно: так было всегда, потому что рядом со мной не было решительно никого, кто мог бы советовать и наставлять. Хотя... Я всегда мечтала о старшем брате. Подумав об этом, я покосилась на Эдварда, который сосредоточенно смотрел на дорогу. Что он там видел, притом, что нёсся на бешеной скорости, заставляя деревья за окнами сливаться в одну сплошную стену?
Естественно, ушки у него были на макушке.
- Таких, как ты, называют благородными. Можешь считать, что кровь у тебя голубая, - это было сказано с плохо скрываемым ехидством и без тени улыбки. Называется, хочешь - верь, хочешь – проверь. Интересно, а про старшего брата этот умник тоже услышал? Судя по кислой мине на его красивом лице – совершенно точно. Притом, перспектива им становиться его не радовала. А кто сомневался?
Прижав к груди сумку с книгами и тетрадями, я упрямо закусила губу, даже не думая о том, что выгляжу крайне глупо. Мне было наплевать, что подумает обо мне Эдвард. Вполне достаточно того, что он постоянно фильтрует мои мысли, узнавая, что думаю о нём я. Одно неясно – зачем? Думает, что я его опасаюсь? Или что я считаю его монстром, который способен дать слово и его же нарушить? С того самого дня, когда я поняла, что умею читать мысли, я не была настолько измучена этим умением. С одной стороны, мне нравилось то, что он такой же, как и я. С ним было легко, несмотря на то, что моя полная инициация проложила между нами пропасть шириной в жизнь Беллы. С другой... Он держал меня в напряжении. Я не могла ни на секунду расслабиться, постоянно контролируя себя, не имея возможности закрыться... Семнадцать лет я считала, что умею что-то, чего не могут другие. И вот теперь... последнее укрытие взломано, и нет ни одного места в мире, где я могла бы побыть наедине с собой.
Мне никуда от тебя не деться, дорогой родственник.
- Белла, ты готова к началу учёбы в Форксе? – он сказал это таким замогильным тоном, будто сам лично подготовил мне в школе пару подлянок. Посмотрев на него максимально удивлённо, я пожала плечами скорее по инерции, не рассчитывая на то, что он отвлечётся от дороги.
- Не знаю... Я так понимаю, что у нас с тобой расписание общее?
- Местами.
Я так и не поняла, радует его это или расстраивает. Впрочем, это не так уж важно: насколько я поняла, вариантов всё равно нет. Перспектива познакомиться с ребятами, с которыми была дружна Белла, вызывала у меня смешанные чувства. Я не особенно надеялась, что её компания меня примет, да и навязываться не собиралась. Мне всегда было достаточно комфортно в обществе себя самой. Но становиться изгоем мне не хотелось.
- Белла, если ты будешь постоянно думать об этом, ты точно ляпнешь что-то не то прямо в канцелярии. Что-нибудь из серии: «Я не виновата, я не хотела её убивать», - Эдвард здорово изобразил мой голос. Между тем, меня злило, что именно его усилиями я была доведена до точки сборки. Разве сам Эдвард не хотел, чтобы я прочувствовала то, что сделала? Хотел. Кажется, именно сейчас он испытывал какое-то мрачное удовольствие от моих метаний. Возразить ему было нечего – я просто кивнула.
- Эдвард... Я буду крайне благодарна тебе, если ты не будешь постоянно меня третировать в школе.
- А я и не собирался. И в мыслях не было. Хочешь, я могу игнорировать твоё присутствие, но это вызовет недоумение у окружающих. Мы ведь в какой-то степени родственники...
В мыслях у него действительно этого не было. И всё же ощущение какой-то опасности меня не оставляло. Всё вокруг казалось враждебным, будто я – преступник, которого везут на эшафот...
Эдвард вырулил на обочину так резко, что я не успела испугаться. Я всегда пристёгиваюсь – это нормально, когда живёшь в большом городе и ездишь по автостраде. Ремень безопасности мгновенно впился в тело, перехватывая меня за горло. Впрочем, именно благодаря этой цепкой хватке я не прошибла головой лобовое стекло. Не став наслаждаться моей болезненной беспомощностью, Эдвард расщёлкнул тугой механизм, заставив меня буквально выпасть из этой эластичной западни. Впрочем, в отличие от меня, самообладания он не утратил.
- Слушай... Прекрати это!
- Что... – я понятия не имела, о чём он сейчас говорит.
- Ммм... – лицо Эдварда мгновенно перекосило от ярости. – Хватит ковыряться в себе и жалеть меня! Ты действительно можешь подставить всех! Живи, радуйся! Делай всё то, чего я себе позволить не могу!
Мне захотелось сбежать. Куда угодно, только бы не слышать этого голоса, не видеть этих брызжущих самыми разными эмоциями глаз, но дверь «вольво» была заблокирована. Сжавшись, я зажмурилась.
Не надо, Эдвард...
Кажется, я прошептала это вслух. Именно после этого он вышел из машины, громко хлопнув дверью. Сев на капот, он запустил пальцы в волосы. Как никогда чётко я понимала его состояние. Быть может, потому, что оно в точности соответствовало моему собственному? Внутри него пульсировала одна лишь мысль:
«Из-за меня одни неприятности».
Наверное, именно тогда меня впервые посетила мысль о том, что мне не просто его жаль. Но я заставила себя заткнуться. Выйдя из машины, я просто села рядом.
- Когда ты такой...
- Какой? Ну какой?!
- Психованный...
Эдвард фыркнул и посмотрел на меня искоса.
- И что тогда?
- Мне ничего не хочется, понимаешь? Ещё недавно я не тяготилась тем, что я... Что я вампир. Но теперь...
- Добро пожаловать в мой мир, - он горько усмехнулся. - Теперь ты одна из нас...
- Эдвард, мы опоздаем в школу.
- Да, но... Мне это как-то... параллельно.
- Эдвард... – на свой страх и риск я обхватила его за плечи. Он вздрогнул. – Ты сам-то когда перестанешь?
- Не знаю. Мне казалось, что... Что она... Что у нас... – он с трудом выталкивал из себя слова. Держать руки у него на плечах стоило мне невероятных усилий, хотя стоял он совершенно спокойно. Он смотрел на меня очень сосредоточенно. Большие светло-карие глаза с сумасшедшинкой. Твёрдый подбородок, яркое пятно губ... Мне в очередной раз стало наплевать на то, что именно вычитает из моих мыслей Каллен-младший.
- У тебя всё ещё будет...
- Не надо... Не говори ничего.
Какой же ты тонкий, Эдвард Каллен... Так остро чувствуешь, что режешь себя самого об эти острые грани эмоций. Да у простого человека сердце бы разорвалось от всех этих переживаний.
Лёгкий туман медленно оседал на наших волосах...
- Эдвард, школа...
- Школа.

***

Через десять минут я уже стояла в канцелярии, получая карту и расписание.
- Кристабелла Каллен... – прошелестела вслед за мной секретарь. – Дочь Карлайла Каллена?
Пока я пыталась мило улыбаться и кивать, Эдвард маячил в коридоре. Наконец, мне пожелали удачи, выдали все формуляры и отпустили с миром.
- Встретимся во время обеда, - сухо бросил он, когда я вышла. – Удачного дня.
Выслушать ответные пожелания Эдвард не захотел. Вздохнув, я отправилась на английский в третий корпус. Мистер Мейсон почему-то ассоциировался у меня исключительно с «Санта-Барбарой». Да, собственно, не удивительно – вся моя жизнь изрядно смахивала на мыльный сериал. Особенно теперь... Взяв себя в руки, я протянула преподавателю формуляр и поискала глазами свободное место в классе. Таковых имелось даже несколько: видимо, плохая погода выбила из седла многих школьников Форкса. А может, события последних дней оставили кого-то дома... Не позволяя себе снова нырять в мутное болото своих размышлений, я села у окна за свободный стол в конце класса: мой высокий рост практически всегда гарантировал мне места на «камчатке». То, что на меня сразу же стали пялиться абсолютно все присутствующие, меня ничуть не смутило. Кое-кому я даже ответила улыбкой, после чего рядом сел какой-то парень, кажется Эрик. Видимо, класс понял, что я не кусаюсь...
Чёрт!
Усмехнувшись от этой мысли, я уткнулась в учебник соседа. Пытаясь удержать в голове расписание, я отвлекалась от летающих туда-сюда мыслей. Политология у Джефферсона, шестой корпус, потом тригонометрия – брррр - и испанский. Биология? И биология. И где-то между этим обед. Впрочем, то и дело приходилось сдерживать смех, когда до меня долетал чей-то мысленный шёпот. Обсуждали всё: откуда у Карлайла Каллена взялась ещё одна дочь, цвет моего джемпера, форму носа. К моему величайшему удивлению, кто-то даже нашёл сходство между мной и отцом. Зато пока что ни одной мысли об Изабелле Свон.
Недурственно.
Единственный минус – эта популярность на ровном месте меня напрягала.
Дожить бы до обеда...
Когда я пришла на тригонометрию, мистера Варнера не было за преподавательским столом.
- ... Подумать только, и всего несколько дней назад Эдвард её оттолкнул из-под машины!
Началось. Не поворачивая головы, я прислушалась. Пока девушка с тёмными кудрями продолжала говорить, я успела услышать обрывок её мыслей.
Помимо того, что она постоянно думала о каком-то своём знакомом «с прекрасными светлыми волосами», в её спутанных сплетнями мыслях мелькнуло:
«Каллены никого до добра не доведут»
Аккуратно положив формуляр, я повернулась к классу. Все мгновенно примолкли, будто осознав, что в комнате есть ещё кто-то. Молча, я кивнула на свободное место рядом с Джессикой. Она не нашлась, что ответить, просто пододвинула свой рюкзак ближе к себе. Опустившись рядом с ней, я демонстративно шлёпнула на стол тетрадь со своим именем.
- Эээ....
- Кристабелла. Белла Каллен.
Чёрные зрачки девушки дрогнули и сузились. Да меня саму такое совпадение раздражает, незачем на меня так смотреть!
- Джессика...
Разговор прервался, так и не начавшись, потому что в класс вошёл преподаватель. Мне оставалось только надеяться, что переживания дня сегодняшнего не выветрили из моей головы те крохи знаний из области тригонометрии, которые попытался туда вложить Эдвард. Естественно, я по-привычке приготовилась к самому худшему, позабыв и о Джессике, и о её мыслях насчёт моего семейства. Когда мистер Варнер широким жестом раскрыл классный журнал, я вздохнула.
«Не дрейфь, Белла. Я подскажу, если что» - тихо прозвучало в голове голосом Эдварда. Я в очередной раз почувствовала себя тупицей. Но редкостно счастливой.
Впрочем, дело закончилось компромиссом. Меня всего лишь попросили рассказать о себе, о семье... Я наплела с три короба про Сиэтл и «тётушку Принстон», вскользь упомянув «Старбакс», зачем-то ляпнула, что я без ума от Эсми Каллен... В конце-концов, получился вполне сносный рассказ, занявший добрую половину урока. Я буквально чувствовала симпатию одноклассников: им явно было приятнее пялиться на меня, чем заниматься тригонометрическими функциями. Джессика продолжала шептаться, обсуждая случай с Беллой. Впрочем, таким девчонкам, как она, не составляло особого труда делать несколько дел одновременно, так что я была уверена, что и мой рассказ о себе она прилежно мотает на ус. Уже на испанском мы с ней разговорились: она ужасно напоминала мне Джулию – мою соседку по парте из Сиэтла. Я, кажется, даже пару раз назвала её так, впрочем, Джессика не среагировала.
- Так значит, ты дочь Карлайла?
- Да, я его родная дочь.
- РОДНАЯ? – шёпот получился настолько громким, что его услышали все. Кажется, сегодня школа будет гудеть только одной темой: «У Карлайла Каллена есть РОДНАЯ дочь». С этой мыслью большинство жителей Форкса улягутся спать. Это в очередной раз рассмешило меня.
- Ну не двоюродная точно.
- И ты будешь жить... Живёшь вместе с ними?
- Да, а что в этом такого?
- Ну... Ты живёшь в одном доме с Эдвардом...
- А что Эдвард?
«Внимание, сейчас тебе всю правду обо мне расскажут», - сказал Эдвард Каллен максимально ядовитым тоном.
- Ну... Просто хотелось узнать о нём что-то... Этакое.
О, так мои предположения насчёт мужского обаяния Эдварда оказались верными. Я улыбнулась.
«Не вздумай, Белла!»
«Ты издеваешься?! Я сама о тебе ничего не знаю»
- Ну... Он на самом деле редкий зануда.
«Ну спасибо... » - он не разозлился. Ну почти...
- Кто бы сомневался! – удовлетворённо хихикнула Джессика, - Он тут ни с кем не общается, корчит из себя...
- Принца, - помогла я закончить фразу. Кажется, более-менее дружеские отношения установлены. – Ну да, есть в нём что-то такое...
«Какое?» - усталое раздражение в голосе Эдварда было немного разбавлено любопытством.
- ... героическое, - закончила я, драматично подкатывая глаза.
- Есть, - заговорщически подмигнула мне девушка.
Мне стоило больших усилий избавиться от неё перед обедом. Мне хотелось отыскать Калленов и передохнуть от этой бесконечной болтовни. Чужие мысли, да ещё и с язвительными комментариями Эдварда, порядочно меня утомили. Отстав от Джессики под предлогом того, что мне нужно в дамскую комнату, я вошла в переполненный кафетерий немного позже, чем мои новые знакомые. Стараясь не потеряться в толпе, я пробиралась к столику, за которым уже сидели Джаспер, Розали, Эммет и Эдвард. Уже было пройдя мимо стойки со сникерсами, я почувствовала лёгкий толчок сзади. Обернувшись, я увидела улыбающуюся Элис.
- Привет! – поддавшись внезапному порыву, я обняла её. От этого юркого эльфа шёл такой позитив, что просто нельзя было не улыбнуться в ответ. – Давай, возьми себе что-нибудь. Не стоит нам особенно выделяться.
Бросив на свои подносы по паре батончиков и затарившись колой, мы присоединились к нашим. Мне досталось место между Элис и Джаспером. Эдвард стопроцентно не мог раздосадовано двинуть меня локтем в бок, но он быстро нашёлся, наступив мне на ногу под столом. Я тут же показала ему язык. Впрочем, это был, скорее, дружеский жест.
Первой засмеялась Элис. Потом Джаспер, потом Эммет с Розали.
Судя по лицам школьников, подобное оживление за столиком Калленов было в диковинку. Я подумала, не запустить ли в Эдварда одним из сникерсов, но решила, что для первого раза это будет уже перебор. Вместо этого я разорвала обёртку, и откусила кусочек.
Кажется, мне послышался тихий вскрик со стороны восторженной публики. Не отвлекаясь на это, я продолжила жевать шоколад, который лично для меня уже давно приобрёл вкус картона. Розали, глядя на это, прикрыла рот ладошкой... А Эдвард засмеялся. Мне показалось даже, что искренне.
Когда все встали из-за стола, Эдвард без предупреждения цапнул меня за руку. Ладонь у него была ледяная, но ощущения мне понравились. Это был какой-то особенный холод...
- Что... – начала было я, но он прервал меня многозначительным взглядом.
- Биология, Белла. Общий урок, – он подцепил со стола обёртку от сникерса. – А ты затейница... Розали чуть не стошнило.
- Ну... Тебе же было весело.
Это прозвучало настолько невинно, что он даже не нашёл, что ответить. Вместо этого он отпустил мою руку и ушёл, оставив меня наедине с картой школы.
Добравшись до кабинета биологии, которым, согласно сведениям из моего формуляра, заведовал мистер Баннер, я обнаружила Эдварда сидящим за столом. Лишнего взгляда он меня не удостоил, впрочем, я не особенно на это рассчитывала. Естественно, место рядом с ним было единственным свободным. Уже усаживаясь, я обнаружила лежащий прямо перед собой цветок тюльпана, явно выдранный самым варварским способом из школьной оранжереи.
Отлично...
Мне захотелось просто под землю провалиться, а пересесть было некуда. Да и весь класс хранил, как мне показалось, трагическое молчание.
«Ничего умнее не придумал?»
Эдвард повернулся ко мне.
«Вообще-то я думал, что тебе понравится. Ты не любишь цветы?»
«Эдвард, ты это серьёзно?»
Я не видела в его взгляде подвоха, но в мою голову упорно лезли мысли о Белле Свон, о вечной памяти и запахе её крови, от которого у Эдварда, очевидно, крыша окончательно встала домиком.
Мазохист... Без вариантов.
«Забудь»
Одним быстрым, наверное, практически неуловимым для наших одноклассников, жестом он смял хрупкую цветочную чашечку, прежде чем выбросить тюльпан в приоткрытое окно.
Пока мистер Баннер рассказывал что-то о генетике и готовил нас морально к просмотру фильма «Масло Лоренцо», который я уже видела в Сиэтле, Эдвард сидел, глядя прямо перед собой. А я смотрела на его пальцы, испачканные в зелёном растительном соке. Уже под конец урока я взмолилась:
«Эдвард...»
Но ответом мне было только ледяное, как и его ладони:
«Я сказал – ЗАБУДЬ!»
Я кусала губы, понимая, что до локтей мне, увы, не дотянуться, и с сожалением подумала о том, что по пути домой меня ждёт не сложный разговор, нет. Мне предстоит ненавистное, затянутое, похожее на запекшуюся кровь, молчание.

Прошлое — ложь, для памяти нет дорог обратно, каждая миновавшая весна невозвратима, и самая безумная и стойкая любовь — всего лишь скоропреходящее чувство.
Габриэль Гарсия Маркес. Сто лет одиночества

Подозрения сродни летучим мышам – они появляются лишь с наступлением сумерек.
Фрэнсис Бэкон

День, и без того туманный и пасмурный, увенчался проливным дождём.

Криппи-крап-кра...

Криппи-крап...

Крап-кра...

Крап-кра...

Капли отстукивали стёклам свой собственный, похожий на затухающее сердцебиение, ритм. С запада подкрадывались сумерки, норовя окутать затихающий в предвечерней суете городишко Форкс ещё более плотным туманом, в котором все кошки серы.
Дождавшийся меня после физкультуры Эдвард был молчалив. Сидя в машине, он безучастно глядел в окно. Я понятия не имела, о чём он думает.
Он молчал во всех отношениях и даже по виду казался каменной глыбой. Нет. Монолитом, пробить который нельзя.
Замшелой гранитной плитой, на которой слова ещё не высечены, но согреть которую уже невозможно...
На какое-то мгновение мне стало жутко.
Я села, не пристёгиваясь. Едва дождавшись того момента, пока я хлопну дверью, он рванул с места, наверняка оставляя маслянисто-чёрные следы даже на мокром от дождя асфальте.
Он был мрачен.
Он не смотрел мне в глаза, будто знал что-то, что могло серьёзно меня расстроить. Или просто не хотел ссориться. А мне не хотелось донимать его. Я и без того понимала, что парень уже на взводе. Белые пальцы на руле...
Возможно, впервые в жизни мне захотелось забрать чужую боль, вместо того, чтобы привычно поделиться своей. Нетипичное, противоестественное чувство...
Кажется, твой пример заразителен, Эдвард. Твой мазохизм имеет странную, прилипчивую природу. Ты способен заразить им каждого, кто хоть на йоту проникнется тобой. Иначе стала бы я битый час ломать голову над тем, как же мне теперь вновь вернуть твоё расположение? Ты ведь только начал мне верить, Эдвард Каллен. Не полностью, осторожно, будто сонный, едва открывающий глаза ребёнок, который ещё помнит сказочный сон и совсем не хочет расставаться с ним...
- Эдвард... – произнести вслух его имя оказалось намного сложнее, чем думать о нём, но я это сделала. Попытавшуюся пискнуть гордость я тут же поставила в самый тёмный угол. Не время.
Не место.
Вместо ответа он покачал головой отрицательно, давая понять, что на продолжение разговора не настроен.
- Эдвард, прошу тебя. Мне необходимо, чтобы ты меня выслушал...
- Белла, если я зажму уши ладонями, мы съедем с дороги на более чем приличной скорости, - его голос вибрировал на самых низких нотах, то ли от долгого молчания, то ли от взвинченных до предела эмоций. – Ты этого хочешь?
- Нет, но Эдвард...
- Если ты ещё раз скажешь «Эдвард», я так и сделаю. Обещаю тебе. Пока что я держу себя в руках. Не надо будить во мне... – он замолчал, но игра желваков на его лице была достаточно красноречивой.
Мне показалось, что горизонт занавесили сплошной серой беспросветной пеленой тоски. К этому ощущению примешивалось ранее мне незнакомое гнетущее чувство. Я была предоставлена сама себе, но это меня не радовало. Именно сейчас в мою голову лезли мысли, которые мне не хотелось прятать от него. Но Эдвард не желал меня слушать.
Попытавшись расслабиться, я закрыла глаза, погружаясь в лёгкое оцепенение, оставшееся во мне от человеческой потребности ко сну... Кажется, я успела увидеть какое-то подобие сновидения. Сверкающие бабочки с алым оперением крыльев, солнечные зайчики, скачущие по зелёному позументу листвы, ресницы цвета тёмной, почти чёрной, бронзы...
Меня разбудил мой собственный судорожный вздох.
«Вольво» стоял на подъездной дорожке. Не знаю, сколько прошло времени с того момента, как мы приехали, но Эдвард, заглушив мотор, по-прежнему сидел за рулём.
Насколько я могла различать в полумраке, взгляд его слегка потемневших глаз был направлен на меня. То ли Эдвард Каллен был удивлён моей способностью дремать, то ли ещё что-то, но только никакой злости в его взгляде не было. Скорее, растерянность.
- Пойдём... – тихо сказал он.
Когда мы вошли в дом, он обернулся и ещё раз пристально на меня посмотрел. Этих мгновений мне хватило, чтобы увидеть... Чтобы осознать, что его глаза действительно потемнели.
Мне захотелось схватить его и вытянуть на свет, но я сдержалась. Да и гнетущее чувство накатило по-новой. Захотелось залезть под душ и не думать ни о чём – просто ждать, пока вода смоет с меня все воспоминания, все касания... И все сновидения.
Вежливо отказавшись от общества Эсми и Джаспера, я поднялась наверх. Может, у меня разыгралась паранойя, но мне показалось, что они проводили меня встревоженными взглядами.
Нет, не так.
Встревоженными взглядами чуть потемневших глаз.
Только включив воду, я смогла забыться. Но даже сейчас мне казалось, что звуки этого мира медленно, но верно начинают раздражать меня. Плеск воды о кафель, скрип половиц, звуки голосов... Уже выйдя в коридор, я услышала, как внизу смеётся Розали. Её смех вызвал во мне вспышку раздражения настолько сильную, что мне пришлось закусить губу, чтобы не выругаться.
Свет в комнате казался слишком ярким, буквы в книге слишком мелкими, раскаты грома снаружи – слишком громкими.
Да что со мной такое? Мигрень?
Сев на постели, я ослабила узел полотенца, которым обернула волосы. Мои щёки и губы горели, хотя и были не теплее обычного. Интересный случай, вампир с мигренью... Чувствуя странную сухость во рту, я подошла к зеркалу, вооружившись расчёской.
Ещё пара часов таких симптомов – и я начну ненавидеть весь мир.
Или, чего доброго, кого-нибудь убью...
Проведя расчёской по мокрым волосам, я посмотрела на своё отражение. В следующее мгновение массажка с громким стуком шлёпнулась на пол.
Мои серо-голубые глаза были тёмно-голубыми.
Самое время появиться Эдварду со своими комментариями, но на этот раз, видимо, он ничего не хотел мне объяснять.
Совершенно внезапно, будто толчком, ко мне вернулось нормальное восприятие действительности. «Наверное, и правда мигрень», - успокоила я себя, усаживаясь за уроки, но решительно ничего не смогла сделать, просидев полвечера в ступоре. Я твёрдо решила поговорить с отцом, как только он вернётся. Быть может, он знает, что со мной происходит. В конце-концов, слишком многое для меня стало открытием за последние пару дней.
Ко мне в комнату заглянула Элис.
- Привет, ты чего тут одна сидишь? - она прошла, не дожидаясь разрешения, впрочем, мне было приятно её общество.
- Привычка. Я всегда сижу одна.
Она присела на мою кушетку.
- Ну... Теперь у тебя большая семья, так что привыкай. К концу недели мы планировали выбраться в Сиэтл. Поедешь с нами? Сходим в кино, погуляем...
Перспектива вновь оказаться в Сиэтле меня мало радовала, поэтому я пожала плечами.
- Не знаю. А с чего вдруг такая культурная программа?
- Завтра будет тяжёлый день, – она помахала в воздухе траурной повязкой. – Карлайл говорит, что после всего пережитого кое-кому нужно будет развеяться. Звучит немного цинично, но...
Никакое печальное выражение не могло задержаться на милом личике Элис. С её весёлых черт грусть оплывала, как воск, оставляя её такой, какой она чаще всего была – озорной, милой и, как ни странно, жизнерадостной. Значит, завтра вся школа будет на похоронах Изабеллы Свон...
- Элис, поправь меня, если я не права. Мне же нечего делать там?
- В Сиэтле?
Чёрт. За время общения с Эдвардом я привыкла к тому, что недомолвок просто не может быть. Покачав головой, я уточнила.
- На похоронах Беллы. Мы ведь не были знакомы. Ничего, что семейство Каллен будет не в полном составе? Мне бы очень не хотелось мозолить глаза Эдварду...
Да что со мной сегодня, в самом деле? На меня снова накатило, бросило сначала в жар, потом в холод. Снова сухость во рту, на этот раз чуть сильнее. Гнетущая тоска, будто кто-то вынимает из меня душу. Наверное, я побледнела, потому что Элис внезапно взяла меня за подбородок, всматриваясь в моё лицо.
- Что, Белла?
Я поймала себя на мысли, что впервые не слышу её голод. Раньше это щекотное чувство ходило за мной по пятам, если рядом был кто-то из Калленов. А теперь... Я продолжала при желании ясно слышать их мысли, но совершенно не слышала их голода.
- Н-н-ничего... Мне как-то не по себе. Наверное, это мигрень.
- У нас не бывает мигрени, Белла.
- В таком случае, я, кажется, схожу с ума, потому что... – я судорожно сглотнула, - потому что я...
Элис усмехнулась, и я заметила, что и её глаза темнее обычного.
- Это голод, Белла. Просто поначалу он переживается особенно остро.
Значит, то, что я ещё вчера воспринимала как лёгкую щекотку, было похоже на приступ маниакально депрессивного психоза... Этому моему прозрению Эдвард мог бы от души порадоваться, если бы слушал меня. Вспомнив, что ещё при первой встрече со мной Розали, Эммет, Джаспер и Элис были очень голодными по моим ощущениям, я снова посмотрела на Элис. Она по-прежнему улыбалась.
- Сперва накатывает время от времени, но под конец... Перед охотой он становится постоянным. Сложно думать о чём-то кроме. Поэтому мы особенно осторожны в школе в такие дни. Ничего, ещё пара дней – и будет большая охота.
Охота... Нервно хихикнув, я поинтересовалась не без тайной надежды:
- Со временем это ощущение притупляется?
Она покачала головой, отводя глаза.
- Со временем становишься мудрее. Учишься отвлекать себя, не слышать пульс соседа по парте, уходить мыслями далеко... Хорошо, когда рядом есть кто-то из своих. Одному справляться сложнее. Завтра будет сложный день, - она снова улыбалась. – Но мы будем все вместе. Вся семья.
Это было сказано с такой гордостью, с таким теплом, что я поняла, что просто обязана быть там, со своей семьёй. С отцом, с Элис... С Эдвардом, наконец.
Быть там, чего бы мне это не стоило...

***
Почти всю грустную, но по-своему трогательную церемонию прощания я стояла рядом с отцом, держа его под локоть. Мне было абсолютно наплевать, что мои красивые замшевые чёрные туфли были уделаны вязкой кладбищенской грязью, что на меня таращится добрая половина присутствующих, для которых я была по-прежнему новым человеком в Форксе, в семье доктора. Я чувствовала себя центром происходящего, главным виновником горя шерифа... Да так и было, но во мне не было раскаяния, разве что горькое сожаление, значительно разбавленное ощущением голода. Эсми ободряюще на меня посматривала, но легче мне от этого не было. Розали и Эммет стояли за нами, Джаспер и Элис - чуть впереди. Шёл дождь, меня периодически начинало мутить, и только мысль о том, что слева от меня стоит, стиснув зубы, Эдвард не давала мне окончательно расклеиться. Только благодаря плотному кольцу моей семьи я чувствовала возможность стоять на ногах. Мне самой казалось, что я умираю.
Пару раз, когда становилось особенно лихо, Эдвард брал меня за руку. Я не знала, чем именно было вызвано это своеобразное участие, но мне становилось легче. К концу похорон я буквально повисла на локте Карлайла. Надо же... Джессика посчитала меня впечатлительной. К тому же, она подумала, что я ношу линзы. И что мы неплохо смотримся с Эдвардом.
Надеюсь, она имела в виду внешнее сходство, хотя откуда? Мы же ни разу не родственники. Именно сейчас я была благодарна ему за то, что он продолжал закрываться от меня. Ретроспективного фильма об Изабелле Свон я бы не выдержала. Я и так, что есть силы, вгоняла ногти в его ладонь, как только он касался меня.
Он терпел, даже не вздрагивая.
Мне хотелось причинить боль, растерзать, разорвать – что угодно сделать, чтобы эта жажда оставила меня. При этом я понимала, что это только начало моей вечности. Все Каллены, не сговариваясь, думали обо мне. Так же, как они приняли меня в семью, в дом, они впустили меня в свои сердца и мысли. Каждый из них сейчас переживал обо мне. Красотка Розали вспоминала свой первый голод, отчего её чувствительная кожа покрывалась мурашками страха. Это чувство передавалось Эммету, и он осторожно приобнимал её, незаметно для окружающих. Он сам думал о том, как мне сейчас нелегко, но к его сочувствию примешивалось и другое: он слишком хорошо знал, что такое быть убийцей, страстно желающим крови. Джаспер откровенно сочувствовал мне: даже он уже достаточно хорошо адаптировался к этим ощущениям и к «вегетариантству», о котором мне только предстояло узнать. Элис просто думала обо мне с нежностью, как о младшей сестре. И только Эдвард сейчас наверняка думал о своём...
Когда всё было кончено, участники похорон медленно потянулись к выходу. Я медленно разжала судорожно сведённые пальцы, выпуская руку Эдварда. Я предполагала, что он захочет остаться. Думать об этом, давая какую-то оценку, у меня просто не было сил. Мне хотелось оказаться подальше от толпы, от запахов, которые сейчас воспринимались особенно остро, от звуков, которые раздражали... Затяжной приступ голода сковал мою волю. Кажется, отец сказал, что после первой охоты мне будет уже немного легче себя контролировать. Боги, да по ним вообще не скажешь, что они что-то такое чувствуют. «Хорошо, когда рядом есть кто-то из своих», - вспомнились мне слова Элис.
Обожание, с которым Эсми и Карлайл смотрят друг на друга...
Бесконечная нежность, которую Эммет испытывает к Розали...
Трогательная забота, с которой Джаспер обнимает сейчас Элис...
Когда мир внутри тебя раскалывается на части, спасти может только любовь. Непреходящая, вечная, неизмеримая ничем, оттого похожая на смерть ради другого. Ради любимого. Только мысли о ком-то, кроме себя, могут удержать на краю этой пропасти, за которой нет и не было света.
«У них была взаимная симпатия, которая грозила перерасти в любовь», - снова вспомнились мне слова Элис, сказанные тогда, по пути к бухте. Вместе с этим воспоминанием в мысли вернулась ясность, оборвав мои мучения.
Лучше бы моё сознание осталось в сумерках.
Осознание того, что я натворила, было похоже на белую вспышку недавней боли.
Только сильнее.
Больнее.
Острее.
Передо мной стоял Эдвард. Тот самый Эдвард, который так нелепо остался ни с чем. Совершенно один на этом бесконечном пути страдания. Он был готов полюбить, но жизнь разрушила всё моими руками. Странная случайность, в которой не было моей вины, но которую он, кажется, никогда мне не простит...
Вместо того чтобы уйти вместе со всеми, я медленно осела на землю, утыкаясь лицом в его колени. От безысходности мне хотелось выть...
«Я хочу умереть, Эдвард... Как же я хочу умереть...»
Уже через мгновение он опустился рядом, выпутываясь из моих слабых рук и обхватывая меня за плечи, прижимаясь своим прохладным лбом к моему. Капли дождя на его лице были похожи на слёзы, но в глазах Эдварда Каллена слёз не было. Только тоска – как отражение моей собственной.
- Только не ты, Белла... Только не ты.
Он сказал это вслух и очень тихо. Его голос почти растворился в шуме дождя, который становился всё сильнее.
Кажется, именно тогда я заметила, что ресницы у него действительно слегка отливают бронзой...

Добавлено (20.08.2009, 02:10)
---------------------------------------------
Глава 8

Сегодня тебе хочется одного — сдохнуть, а завтра просыпаешься и понимаешь, что нужно было всего лишь спуститься на несколько ступенек, нащупать на стене выключатель и увидеть жизнь в совсем ином свете…
Анна Гавальда. Просто вместе

Легче находятся такие люди, которые добровольно идут на смерть, чем такие, которые терпеливо переносят боль.
Гай Юлий Цезарь

I never said id lie and wait forever
If I did we'd be together
I cant always just forget her
But she could try

At the end of the world
Or the last thing I see
You are
Never coming home
Never coming home
Should I
And all the things that you never ever told me
And all the smiles that are ever ever...
Ever...

В десятый раз я слушала одну и ту же песню «My Chemical Romance». Свернувшись калачиком у себя в комнате, без света, вложив в уши мелкие пуговки наушников плеера. Сейчас текст песни, которую я и так знала наизусть, заменял мне собственные мысли. Я смотрела на свои ладони – светлые, узковатые, такие слабые на вид. В глубине души я всё ещё оставалась слабой девушкой, но... Увы, налёт романтизма с моего теперешнего существования был окончательно и бесповоротно смыт.
Сегодняшним холодным дождём там, на кладбище.
Я смотрела на свои руки, и не могла понять, что они принесли в этот мир: добро или зло. Мне не хотелось считать себя монстром.
Мне не хотелось считать себя ангелом.
Мне вообще ничего не хотелось... Только слушать музыку, чтобы прогнать наплывающий морок.
Уже легче, Белла.
Уже легче...
Действительно, уже не так часто перехватывало дыхание, тело будто привыкало к новым, пускай и мучительным ощущениям. Здесь, где ничего не смущало меня, не мешало думать, мне было легче. Впервые за семнадцать лет я понимала, что я дома. Предпочитая не думать о том, какой ценой.
Даже несмотря на орущего в моей голове Джерарда, перед моими глазами периодически всплывало лицо Эдварда Каллена. Не то, каким оно было в день нашей первой встречи. Сегодняшнее.

At the end of the world
Or the last thing I see
You are
Never coming home
Never coming home
Should I
And all the things that you never ever told me
And all the smiles that are ever gonna haunt me
Never coming home
Never coming home
Should I
And all the moons that are ever gonna scar me
For all the ghosts that are never gonna catch me

Что значили его слова? Что он хотел этим сказать? У меня была добрая сотня вопросов к названному братцу, который по-прежнему делал всё, чтобы не пересекаться со мной. Неужели я так глубоко задела его с этим тюльпаном? Первое, что пришло мне в голову при виде этого цветка – это его логичное стремление почтить память Изабеллы Свон. Хотя сейчас, когда я озвучила эту версию сама для себя, мне стало смешно.
Эдвард не такой... Он не стал бы выставлять чувства напоказ, особенно теперь, когда Изабеллы больше нет.
Впрочем, что уж теперь думать об этом. Сейчас мне казалось, что это меня саму вот так раздавили и выбросили под дождь.
Я знала, что там, в гостиной сидят все: Эсми и Карлайл, Элис и Джаспер, Эммет и Розали, но Эдварда нет дома сейчас. Я понятия не имела, где он. Может, вернулся на кладбище, хотя Элис уверяла меня, что не у них с мисс Свон практически ничего не было.
Она вообще говорила странные вещи, моя новая сестрица Элис. Большинство из этих откровений я старательно пропускала мимо ушей. Но в последний раз меня удивила не она, а Эммет. В тот вечер, когда мы так здорово прокатились к побережью, а потом получили нагоняй от отца. Меня удивило то, что именно Эммет заговорил со мной. Розали, Элис, Карлайл и Эсми играли в бридж. Джаспер увлечённо. Эдвард тихонько музицировал за роялем, изредка посматривая на остальных. Когда наши взгляды встречались, я отводила глаза первой, чтобы не провоцировать его на колкости. Мне гораздо больше нравилось смотреть, как движутся его руки, то и дело взлетая над чёрно-белой клавиатурой рояля, так непринуждённо и так красиво. Мне нравилось видеть его профиль: склонённое к инструменту, слегка затенённое бледное лицо, черты которого были такими яркими там, в полумраке. Будто его лицо светилось...
Кажется, Карлайл и Эсми как раз объявили девочкам реконтру, когда рядом со мной на диван опустился Эммет. Розали посмотрела на Эммета с плохо скрываемой нежностью..
- Кажется, на вечерний бридж я опоздал, - констатировал Эммет своим волнующим глубоким баритоном. Даже здесь, дома, он казался опасным... Впрочем, мне-то бояться было нечего.
«Белла, как член семьи ты можешь считать Эммета плюшевым мишкой».
Я подняла глаза как раз вовремя чтобы увидеть усмешку, промелькнувшую на губах Эдварда Каллена. Эммет вошёл с улицы: его пуловер сильно пах влажной листвой и какими-то ещё незнакомыми, но явно вечерними запахами. А я задумалась о том, чем пахнет от Эдварда. Мысль показалась мне глупой, и я отогнала её раньше, чем сам Эдвард успел среагировать. Хотя... это вряд ли помешало ему услышать.
А плюшевый мишка Эммет вольготно положил руку на спинку дивана за моими плечами, заставив меня поёжиться.
- Скучаешь, Белла? – он проговорил это практически в самое моё ухо, заставив вздрогнуть. В это же время Эдвард споткнулся в партитуре, брякнув секунду вместо ожидаемой терции. Розали громко сказала: «пас», бросила быстрый взгляд в его сторону и улыбнулась.
- Нет... Слушаю музыку.
- Эдвард отлично играет, да... – Эммет шумно вздохнул. – Дебюсси?
- Шопен...
- Да ладно? Он редко балует нас сменой репертуара. Сегодня, наверное, особенный день.
У меня возникло странное чувство, будто он чего-то недоговаривает. В воздухе буквально затрещало какое-то электричество: быть может, оттого, что одновременно два человека пытались прощупать мысли Эммета. Сознание этого высокого красивого брюнета с хорошей пластикой и зычным голосом напоминало тёмную комнату. Наверное, он и сам не знал, куда рассовывать свои мысли, либо излучал их как-то дозировано, но мне вдруг показалось, что здесь мы с Эдвардом обязательно сшибёмся лбами в этой тесной каморке. Поэтому я предпочла покинуть её первой.
В конце-концов, я по-прежнему люблю сюрпризы... Пусть Эммет сам расскажет свою историю.
- Белла, хочешь совет? – он вдруг резко перешёл к сути, и я поняла, что у него действительно много общего с гризли. Такой же непредсказуемый и нахрапистый.
- Не знаю... Смотря, что за совет.
- Ну... – он усмехнулся, - это, скорее, моё наблюдение. Любопытно?
Любопытным было уже то, что Эммет за мной наблюдал. Я кивнула, приготовившись выслушать очередную нотацию насчёт того, как вести себя в Форксе.
- Твоя прелесть в том, что ты... Ты обладаешь хрустальной красотой вампира, но не осознаёшь этого. Ты ведёшь себя как обычная девчонка. В школе это уже оценили.
- Не знаю, кому бы это... могло понравиться, Эммет, - мне было неловко говорить об этом уже хотя бы потому, что он был в какой-то степени прав. Да и слышать что-то подобное мне доводилось.
- Среди людей – быть может. Наша красота их притягивает и пугает приблизительно одинаково. Но... – Эммет снова усмехнулся, переходя на вкрадчивый шёпот. – Я знаю одного достаточно молодого вампира, которого это явно интересует.
- Н-не знаю, о ком ты.
- Присмотрись к Эдварду, кажется, он не на шутку взволнован...
Будто в подтверждение слов брата, Эдвард Каллен вторично «пустил петуха», немного исковеркав лёгкую мелодию скерцо.
- Эдвард?!
Впечатлённый Эммет рассмеялся. Тут же отозвалась Розали, будто они и сейчас были заодно.
- Скажу проще: Изабелла Свон была просто Беллой. Ты же настоящая Belle...

Странно, но этот разговор практически полностью выпал из моей памяти после общения с Эдвардом на лестнице. Сейчас я вспоминала его, как забытую сказку. Игра слов, которая тогда совершенно не запала мне в душу тогда и которая так резко появилась в моей голове сейчас: под депрессивную музыку и аккомпанемент общей слабости.
Выключив плеер, я решила воспользоваться благодатной тишиной: в душе, в доме, в мыслях.
А ещё... Ко мне вернулась мысль о запахе Эдварда. Мы столько раз оказывались рядом, но я никогда не обращала на это внимания.
Или просто не хотела обращать...
На потолок моей комнаты кто-то наклеил звёзды: сейчас они мягко светились в темноте, складываясь в созвездия. Видимо, этот загадочный кто-то хорошо разбирался в астрономии. А может...
Может, он просто сотню лет смотрел на ночное небо, запоминая танец полночных звёзд?
Мысленно обойдя дом, я в очередной раз убедилась в том, что Эдварда нет.
Интересно... Наверное, впервые я позволила себе думать о том, что мне не хватает его присутствия. Это стало для меня открытием: пугающим и будоражащим одновременно. Потому что никогда раньше не было никого, кого бы мне могло не хватать. Кроме отца. Сейчас я привязалась к Эсми, к Элис, к семье, но всё это было не то.
Не то...
Медленно, боясь растревожить скулящий во мне голод, я вслушивалась в свои эмоции. В тишине комнаты я повторяла на разные лады одно имя – и каждый раз оно звучало по-новому, будто открывая новые грани смысла. В нём было достаточно и твёрдости, и нежности, и какого-то глубинного благородства, какого-то тумана, не дающего понять до конца его звонкую суть.
Эдвард – «владеющий копьём». Гордое староанглийское имя, за которым пряталось слишком многое, чтобы вот так, навскидку, разгадать эту тайну. Но мне просто нравилось играть с ним, пробуя на вкус. Лишённая возможности говорить его вслух достаточно часто, теперь я наговорилась вволю – так, что губы начали болеть. Я даже рассмеялась собственной наивной глупости. Смех звучал неуверенно и жалко. Совсем не весело.
Вампир, у которого шалят нервы – жалкое зрелище. Я слишком человечна даже по теории Эммета, так что...
- Так что? – мрачный голос донёсся со стороны окна. Вместе с этим появилось ощущение присутствия, которое обрадовало и испугало меня одновременно.
Эдвард Каллен уже привычно сидел на подоконнике.
- Ничего... Зачем ты здесь?
Спрыгнув, он прошёлся по комнате.
- Знаешь, а ты странно непоследовательна, Белла. Ты весь вечер думаешь о том, где меня носит, а когда я появляюсь, ты задаёшь мне совершенно идиотский вопрос. «Зачем ты здесь?» - передразнил он меня. – Так хочется ответить: «За шкафом»! Не всё же время мне корчить из себя английского лорда, которым я, к слову не являюсь.
- Располагайся... не буду сочинять - я действительно тебе рада. Только... Свет не включай.
- Окей. Собственно, я сейчас так же зверею, как и ты. Да и вид у меня не самый привлекательный.
Мои глаза одинаково быстро привыкали и к темноте, и к свету, но мне очень не хотелось, чтобы Эдвард видел сейчас выражение моего лица. Судя по тому, как ловко он наощупь включил стереосистему, когда-то она принадлежала ему. С лёгким запозданием из динамиков полилась мягкая музыка – полная противоположность тому, чем я убивалась весь вечер. Немудрено – это был мой любимый альбом Дэйва Гэхана «Hourglass».

...After the storm
Had passed
I wondered how long
The break in the clouds would last...

- Это лучше, чем та ерунда, которую ты слушала, – он стоял ко мне спиной, но я знала, что он улыбается. Как же он всё-таки чувствителен в вопросах музыки.
- Я знаю, Эдвард.
- Потанцуешь со мной?
- Почему нет?
Вопреки всем моим ожиданиям, встать и подойти к нему оказалось достаточно просто. Криво ухмыляющийся Каллен даже в темноте оставался Калленом: одурительно красивым и раздражённым при всей своей внешней невозмутимости. Обняв его за шею, я сократила расстояние между нами до минимального.
Мне хотелось чувствовать его рядом.
Чувствовать, что он вернулся.
Ощущать его запах...
Его руки сомкнулись на моей талии. Сначала мне показалось, что он с лёгкостью меня переломит, но Эдвард тут же ослабил хватку, оставив лишь нежность.
Чуть большую, чем того требовал простой танец.
Лёгким, кошачьим движением он прижался щекой к моей щеке, прежде чем уронить голову на моё плечо.
- Хороший эпитет... Его ко мне раньше не применяли. Одурительно красивый... Знаешь, а я ведь только сегодня узнал о том, что нашептал тебе Эммет... – когда он говорил, я чувствовала его дыхание на моей шее.
Странное ощущение.
- Ты мог бы сам узнать, но ты был занят Шопеном, верно?
- Нееет... Забраться в голову к Эммету – все равно, что побывать в пыльном чулане. У него какое-то особенное восприятие.
- Его мысли... они... – пока я подбирала слова, Эдвард усмехнулся, легонько задев мою кожу губами. После этого поиски нужно определения для мыслительных процессов Эммета зашли в тупик.
- Забудь... У него не голова, а бестолковка... По крайне мере для меня. Неважно, не думай об этом. Не думай о том, что я хотел сказать, где меня носило... Ты хотела, чтобы я был здесь? Я здесь. И мне очень хочется тишины....
Да уж... Путанному соображению Эммета никогда не сравниться с кристальной архитектурой мыслей Эдварда. Впрочем, по моему самоощущению я сейчас недалеко ушла... Такой Эдвард Каллен сбивал меня с толку. От его спутанных волос пахло дождём, лесом и чем-то ещё, чего я никак не могла разобрать. Мне страшно хотелось запустить в них пальцы, чтобы этот запах остался со мной даже тогда, когда Эдвард снова исчезнет...
- Белла... – в низком голосе Эдварда слышалось что-то, чего не было раньше. Что-то незнакомое, неожиданное... – Скажи мне, чтобы я убирался прямо сейчас...
- Эдвард...
- Я очень тебя прошу. Скажи это, если... Если я тебе хоть сколечко дорог.
Чувство, испытываемое мною сейчас, было сильнее, чем голод. Я не знала, что со мной происходит. Это было мучение в чистом виде – отрываться от него сейчас, да ещё и по его же собственной просьбе. И, как ни странно, именно потому, что он был так близко, я смогла себе в этом признаться. Однако Эдвард просил не думать.
Не думать...
Лучше бы он попросил не чувствовать. Мягко отстраняясь от него, я прошелестела:
- Тебе пора, Эдвард...
Слегка покачнувшись, он скрылся за дверью.

Если бы я не знала, что он вампир, я бы подумала, что он пьян.

…I saw something in your eyes
I’m sure
(Oh baby) I saw it
Something in your eyes
I wanted it for myself…- продолжало литься из динамиков, заменяя мне мысли.

Добавлено (20.08.2009, 02:12)
---------------------------------------------
Глава 9

Надо почти умереть, чтобы тебя полюбили. Как будто надо зависнуть на самом краю – чтобы спастись.
Чак Паланик. Удушье

Бывают почетные терновые венцы, с терниями только наружу.
Станислав Ежи Лец

Прошло два дня. Погода стремительно улучшалась, и на завтра отец собирался отправиться на охоту. Сказать, что меня это взволновало – это ничего не сказать. Впервые в жизни я чувствовала себя ничего не умеющей и ни на что не способной. Ехать предстояло далеко, новые навыки... Всё это одновременно будоражило моё воображение. Эти два дня я настойчиво искала общества Джаспера, чтобы хоть к чему-то быть готовой морально. Он послушно садился напротив, брал меня за руки и говорил со мной. Рядом, как пиратский попугай на подлокотнике моего кресла, сидела Элис.
Советы, советы, советы...
Все они были не впрок, потому что голова моя была занята совершенно не этим. Мне не хотелось оставаться наедине с собой, поэтому я была готова проводить время хоть в обществе Розали, только бы не задумываться о том, что вот уже два дня точило меня.
Мне не хотелось возвращаться мыслями в ночь похорон Беллы Свон.
Надо заметить, что Эдвард не донимал меня своим присутствием, был подчёркнуто вежлив и так же подчёркнуто холоден. Он держался на расстоянии, но неизменно рядом, в зоне видимости. Поворачиваться к нему спиной было очень неуютно: от ощущения того, что он сверлит меня взглядом своих переменчивых глаз, мне становилось не по себе. Я напрочь позабыла о голоде: он отступил на второй план, поблек, стал всего лишь проявлением физической природы моего тела, таким же, как ломота в суставах от неудобной позы. Меня подхватило и понесло совершенно новыми ощущениями, которых я раньше никогда не испытывала. Не могу сказать, что меня устраивала такая подмена. С голодом было проще – я знала, что это такое. Теперь же надо мной нависла пугающая меня неизвестность. Эдвард не заговаривал со мной, но смотреть ему в глаза было просто невозможно. Потемневшие, но гораздо более живые, чем на заре нашего знакомства, они пугали меня.
В моих ушах всё ещё стоял его голос тем вечером.
Эдвард не закрывал от меня своих мыслей, но они были сумбурны. Он и минуты не думал о чём-то определённом, перепрыгивая с одного на другое, на третье, а потом внезапно возвращаясь к первому. Однажды я даже поймала его зубрящим какое-то стихотворение.
Эдвард? Зубрит? Такого быть не может. Впрочем, прислушавшись, я поняла, что он просто повторяет что-то про себя для того, чтобы отвлечься. Чтобы не думать.
О чём?
Кажется, вчера на уроке английского... Я судорожно сжала карандаш и записала то, что постоянно повторял про себя Эдвард.

Уж если ты разлюбишь - так теперь,
Теперь, когда весь мир со мной в раздоре.
Будь самой горькой из моих потерь,
Но только не последней каплей горя!

И если скорбь дано мне превозмочь,
Не наноси удара из засады.
Пусть бурная не разрешится ночь
Дождливым утром - утром без отрады.

Оставь меня, но не в последний миг,
Когда от мелких бед я ослабею.
Оставь сейчас, чтоб сразу я постиг,
Что это горе всех невзгод больнее,

Что нет невзгод, а есть одна беда -
Твоей любви лишиться навсегда.

Моей дрожащей рукой, казалось, водил сам Шекспир, которого нельзя было не узнать в бессмертных строках одного из его сонетов. Прохаживавшийся между столами мистер Мейсон замер надо мной, заглядывая через плечо.
- Посмотрим, посмотрим... Вильям Шекспир, Сонет 90. Кажется, с Шекспиром у нас уже покончено. Или в Сиэтле вас к этому пристрастили, мисс Каллен?
Я только пожала плечами. Во всяком случае, учитель остался доволен тем, что не застал меня за разрисовыванием полей тетради забавными мордашками или комиксами на тему школьной субординации. Мне оставалось пережить обед и ненавистный мне урок машинописи. Как водится, в школе Форкса машинопись вела засушенная старая дева. Кажется, Джессика говорила, что зовут её мисс Чейз, и что она ужасно строга и придирчива. Радовало меня только то, что этот урок у меня был вместе с Розали. Впервые оказываться в классе с изначально предвзятой преподавательницей в одиночку, да ещё и в потрёпанных чувствах мне не хотелось. Впрочем, сначала обед.
Обед.
Эдвард.
Когда я пришла в кафетерий, не было только Эммета. Мы с ним практически одновременно вошли в зал, прошли к раздаче, получили свои обязательные гамбургеры. Кажется, здоровяк ещё что-то схохмил... Элис оставила мне место рядом с собой, и я уже направилась туда, когда меня окликнул Майк Ньютон.
- Белла...
- Что?
- Скоро у нас будут танцы...
О, чёрт. Как же я забыла обо всех этих танцевальных вечерах! Наверняка сегодня на машинописи мы будем делать программки для этих увеселительных мероприятий.
- Да? Я не знала...
- Если хочешь, я могу составить тебе компанию.
Если я не ошибаюсь, то это о нём постоянно тарахтит Джесс. Я не знала, что ответить ему, поэтому просто улыбнулась.
- Майки, я подумаю, окей? – едва услышав его ответ, я развернулась, поискав глазами Эммета. Как раз вовремя, чтобы заметить, как он садится на оставленный для меня стул. Поймав мой удивлённый и растерянный взгляд, Элис пожала плечами. Для неё это тоже было полнейшей неожиданностью: Эммет впервые сел сюда, с другой стороны от Розали. Даже она, казалось, немного в шоке от происходящего.
Когда я поняла, что мне придётся сесть на единственный свободный стул между Эдвардом и Розали, мне захотелось сбежать прочь. Я уже обмозговывала вариант отсидеться с Джесс и Анжелой, который давно звали меня к себе за столик. «Каллены они такие заносчивые, а ты... Ты самая живая», - робко сказала Анжела в первый день знакомства. Она очень смущалась, но это не помешало мне понять, что она очень даже неплохо относится к моей семье. Это открытие вызвало во мне смутное чувство благодарности. Сейчас я была готова сбежать, но...
Эдвард обернулся и посмотрел на меня долгим, пронзительным взглядом.
Этот взгляд вынимал из меня душу...
Я не знала, о чём он думает, но выбора у меня не было. Сдержав горестный вздох, я аккуратно опустилась на единственный свободный стул. Подняв глаза, я заметила, что Эммет смотрит на меня и улыбается. Наверное, думает, что поступил правильно, и что я сама в жизни не рискнула бы сесть рядом с Эдвардом...
«А ты бы рискнула?» - раздался в моей голове ироничный вопрос. Впервые с момента прощания там, в темноте моей комнаты я снова слышала его голос, обращённый ко мне.
Смешанные чувства.
Радость, больше похожая на боль.
«Шекспир тебе удавался просто мастерски. Ты ещё и блестящий чтец...»
Я невольно вспомнила о сияющей коже и усмехнулась. Он не ответил.
Вот и поговорили.
Зато мы достаточно оживлённо обсудили с Розали перспективу урока у мисс Чейз.
- После этой грымзы нужно требовать молоко за вредность, - сестра накрутила густой золотистый локон на палец. – Машинопись – это вообще вчерашний день. Но это лучше, чем изящное рукоделие, - прибавила Розали на полтона тише.
- Неужели она настолько достаёт учеников, что про неё страшилки рассказывают?
- Сама посмотришь, - усмехнулась Розали. В её словах звучало сожаление. – Ты новенькая, а значит, к тебе она будет присматриваться...
Этого только мне не хватало...
- Белла, у меня нет следующего урока, поэтому постарайся не опаздывать, я не хочу проторчать в машине до второго пришествия. – Эдвард резко встал из-за стола, заставляя стул жалобно скрипнуть стальными ножками о скользкие плиты пола. Сидящ

Добавлено (20.08.2009, 04:16)
---------------------------------------------

- Белла, у меня нет следующего урока, поэтому постарайся не опаздывать, я не хочу проторчать в машине до второго пришествия. – Эдвард резко встал из-за стола, заставляя стул жалобно скрипнуть стальными ножками о скользкие плиты пола. Сидящие за соседним столом девятиклассники притихли. Я невольно упёрлась взглядом в его удаляющуюся спину. Розали фыркнула.
- Не бери в голову, Белла. Братец Эдвард ещё не так вспылить может.
Ну что же... Машинопись так машинопись. Зайдя в уборную перед уроком, я с лёгкой степенью отчаяния констатировала, что мои глаза медленно, но верно становились цвета кобальта.
Иссиня-чёрными.
Хорошо хоть, что Джесс думает, что у меня линзы. Раззвонила уже всей школе...
Выйдя в коридор, я послушно потащилась вслед за сестрой.
Машинопись так машинопись.

***
Мисс Чейз оказалась засушенной, хотя ещё далёкой от дряхлости, женщиной лет шестидесяти. Её седые волосы были стянуты в чопорный пучок с тонкой ниткой пробора, воротничок строгого чёрного платья явно накрахмален, хотя даже со своей предпоследней парты я могла видеть, как обтрепались края вышивки «ришелье», украшавшей его.
Она была похожа на тонкую восковую свечу, которая медленно оплывает. Мисс Чейз напомнила мне всех моих преподавательниц из воскресной школы – таких же полупрозрачных, будто обмылки тёток без возраста. У меня возникло гадостное чувство...
Или предчувствие?
Я посмотрела в тёмно-шоколадные глаза Розали, ища поддержки. Она улыбнулась и показала мне большой палец. Она действительно желала мне удачи, а это означало, что она мне ой, как понадобится. Розали Хейл не стала бы распыляться просто так.
Окинув класс взглядом поверх очков, мисс Чейз чинно прошествовала к своему столу. На нём белым квадратом виднелся мой злополучный формуляр. Взяв его в скрюченные артритом пальцы, мисс Чейз вчиталась в моё имя, повторяя его одними губами.
Будто пробуя на вкус.
Ещё недавно я сама играла в эту игру с именем Эдварда, но теперь мне стало противно. Я совершенно точно испытывала совсем другие чувства, когда говорила его имя...
- Кристабелла Каллен? Дочка Карлайла Каллена? – странно, но у этой женщины был певучий, приятный голос. Наверное, он был единственным свидетельством того, что и мисс Чейз когда-то была школьницей. Хотя... люди подобного склада наверняка рождаются глубокими стариками.
Розали закатила глаза и почесала висок. В принципе, я была с ней согласна. Мне пришлось встать, хотя она и не вызывала меня. Но раз имя названо, оставаться сидеть просто не вежливо.
- Да. Это я.
Мисс Чейз отложила формуляр и медленно, будто оттягивая момент неизбежной экзекуции, подошла ко мне на расстояние вытянутой короткой указки.
Господи, у неё ещё и указка есть! Зачем преподавателю машинописи указка?
Седлав это, она сняла очки. Её глаза были такими же бесцветными, как она сама: мне показалось на мгновение, что радужки у неё нет вовсе – только два прицела чёрных узких зрачков. Только мгновение спустя я заметила какое-то бледно-голубое, будто выцветшее, недоразумение. Этот эффект был сногсшибателен, но меня она не испугала.
Скорее, настроила на сопротивление.
Пока эти её бесцветные глаза шарили по моему лицу, я думала. Думала о Шекспире в исполнении Эдварда.
...И если скорбь дано мне превозмочь,
Не наноси удара из засады.
Пусть бурная не разрешится ночь
Дождливым утром - утром без отрады...

Красивые слова, красивая ширма, за которой он спрятал себя самого... Почему же они так запали мне в душу? Почему они так здорово подходят моему собственному настроению?
Мои размышления оборвал напевный голос мисс Чейз.
- Мисс Каллен, возьмите свой формуляр и убирайтесь из этой аудитории...
Что?! Я посмотрела на неё с непониманием.
- Что вы сказали?
- ... и впредь не смейте являться на мои уроки в таком... – она взяла театрально-долгую паузу, за время которой её лицо приняло брезгливое выражение, - ... непотребном виде.
Девочки в классе затихли. Даже толстушка Олив, которая постоянно ест лакричные конфеты, перестала шуршать обёртками. Все глаза сейчас были направлены на меня и мисс Чейз.
Я была в шоке. На мне были надеты достаточно свободные джинсы и тонкий, но плотный блейзер цвета топлёного молока. Даже Эсми сегодня утром сказала, что я выгляжу элегантно. Это был мой первый комплимент столь высокого качества, и я улыбалась даже тогда, когда мы с Эдвардом ехали в школу. И вот теперь эта старуха...
- Простите, мисс Чейз, не могли бы вы объяснить... – начала я, стараясь держать себя в руках. Спиной я чувствовала молчаливую поддержку всего класса.
И Розали.
- Потрудитесь смыть свой мейк-ап. И запомните, что девушке вашего возраста не пристало так ярко краситься.
Мне захотелось расхохотаться ей в лицо. Наконец-то, я поняла в чём дело.
- Мисс Чейз, я не пользуюсь декоративной косметикой в школе, – в доказательство своих слов, я провела по лицу ладонью, старательно прижимая её и к ярким губам, и к белым щекам, а потом показала её сначала классу – потом учительнице.
Выражение её лица мне не понравилось. Она достаточно сильно шлёпнула меня указкой по руке.
- В таком случае, следующий раз оставьте за порогом класса свою дерзость. А сейчас – она ткнула мне формуляр, - вон!
Взяв свои вещи, я спокойно прошла к двери. Никогда не думала, что можно настолько завидовать чужой красоте и молодости. Узнай мисс Чейз, что я сохраню этот дар навечно, она бы задохнулась от злости. Я уже взялась за ручку двери, когда услышала её шёпот:
- Грязное отродье... Поганая семья, грязная кровь...
Обернувшись, я едва сдержалась, чтобы не выпустить клыки. Гнев накатил на меня сплошной волной, сбивающей с ног разум. Но буквально в этот же миг достаточно шумно со своего места поднялась Розали Хейл.
- Мисс Хейл, куда это вы собрались, позвольте уточнить? – мисс Чейз побледнела от ярости. – Вы не боитесь получить не слишком высокую оценку в семестре?
Но Розали даже не удостоила её взгляда. Вместо этого она направилась к двери, где крепко обняла меня за плечи, и сказала:
- Пойдём, Белла.
Я невольно вслушалась в мысли мисс Чейз. Таких гнусностей о семье Каллен не думал никто в целом свете, не то, что в Форксе. Интересно, откуда у чопорной старой девы такие фундаментальные познания о пороке?..
Уже через минуту мы шли по коридорам школы вдвоём, в полной тишине.
- Кажется, на этот раз грымза превзошла саму себя. Давненько она никого не распинала...
- Знала бы ты, что она о нас думает...
Розали красивым жестом отбросила волну светлых волос и рассмеялась.
- Знаешь, Белла... Я, как истинная блондинка, предпочитаю не брать в голову лишнего. Этот, с позволения сказать, дар достался тебе и Эдварду. Вот и пользуйтесь им на здоровье. Знания умножают печаль... – она посмотрела на меня. – Но знаешь... после того, что она сказала... Никто не смеет говорить так о нас. Мы не ангелы, но Карлайл столько сделал для всех жителей Форкса, что ему пора сооружать памятник. Знаешь... – она лукаво прищурилась, - Я бы убила её, не задумываясь. Проблема в том, что её кровь по вкусу будет напоминать уксус. Это пугало - только видимость жизни. Она мертвее всех нас вместе взятых, притом, давно. Потому что её завистливая чёрная душонка давным-давно умерла.
Будь я просто человеком, меня бы взяла оторопь. Но теперь... Теперь мы с Розали просто смеялись над этим.
Возле канцелярии нам пришлось расстаться: Розали осталась ждать Эммета, Джаспера и Элис. Я хотела было составить ей компанию, но она мягко отказалась.
- На твоём месте я бы отыскала Эдварда. Сейчас ему лучше не быть одному. Скоро охота...
Я вспомнила, что его глаза уже стали практически чёрными.
- Да... Хорошо.
Взяв сумку, я направилась к выходу. Розали окликнула меня.
- Белла...
Обернувшись, я улыбнулась. Склонив голову на бок, она посмотрела на меня снизу вверх, потом сверху вниз, будто пристальный тёмно-карий сканер. А потом негромко, чтобы никто, кроме нас, не услышал, проговорила:
- Береги его, Белла.

Из административного корпуса я вышла с идиотской улыбкой на лице, хотя объективных поводов для радости у меня было мало.

***
Вопреки опасениям Розали, Эдвард оказался на месте. Он сидел на капоте «вольво» и смотрел, как я приближаюсь. Его взгляд был таким же пронзительным, как и в кафетерии.
Он смотрел на меня настороженно, будто подозревал в том, что я снова замышляю побег. Даже в его позе было что-то хищное, будто он в любой момент готовился к прыжку. Зная о его возможностях, я представляла себе, насколько эффектным мог бы быть этот акробатический трюк. Но прямо сейчас мне не хотелось чего-то сверхъестественного.
Я поймала себя на мысли, что меня радует то, как сложились обстоятельства.
Что мне наплевать на мисс Чейз и на машинопись в целом.
Что именно сейчас мне хочется только самых простых вещей.
Быть дома или...
Или взять Эдварда Каллена за руку.
На моём лице по-прежнему играла дурацкая в своей беспричинности улыбка.
Подойдя к Эдварду, я осторожно поправила воротник его лёгкой ветровки, разгладила ладонью широкую складку... Он был так близко, что его дыхание касалось моего лица, заставляя вздрагивать немного выгоревшие на солнце волоски у виска.
- Эдвард... Поехали домой.
Выждав пару мгновений, он усмехнулся.
- Не вопрос, Белла.
Весь вечер он провёл дома, но мы не разговаривали. Он не прикасался к роялю, отказался играть в карты, а я не читала книгу в своём любимом кресле у окна, из-за которого у нас были шутливые баталии с Джаспером. Мы периодически терзали друг друга глазами, но говорить – даже мысленно, - не начинали.
Как будто нам нравилось мучить друг друга ожиданием этого разговора....

И вот сегодня, сидя в обществе Элис и Джаспера, я отчётливо поняла всю его неизбежность. Я не слушала советов, о которых сама же и просила. Джаспер видел это не хуже меня, но продолжал объяснять и рассказывать. Элис перебирала мои распущенные по плечам волосы, глядя, как они отливают на солнце золотым и красным, изредка вставляя реплики в рассказ Джаспера. Она была сегодня задумчивой: ей слишком ощутимо хотелось рисовать, но пока ещё это желание не взяло верх, она предпочитала находиться в обществе того, кто ей дорог.
Сколько нежности было в их отношениях... Это лишь со стороны Элис казалась легкомысленной и инфантильной. Когда дело касалось Джаспера, она была предельно внимательна и обходительна. Они ловили каждый вздох друг друга, иногда превращая этот душевный трепет в забавную игру... Глядя на них, я в очередной раз почувствовала всю бесконечность предстоящего одиночества.
И ещё что-то. Какой-то протест, идущий из таких глубин души, куда обычно я посылаю собственную не слишком надоедливую совесть. Там же оказывается и всё то, что хоть чем-то мешает мне жить. Повернувшись, я в очередной раз увидела Эдварда: он вытянулся на диване с книгой в руке, но смотрел поверх ровного среза страниц. Прежде, чем натолкнуться на его взгляд, я увидела его белую руку, сжимающую корешок книги.
Это был Шекспир, но меня задело не это.
Я будто впервые увидела изящество его кисти. Тонкие длинные пальцы, узкие ногтевые лунки... Такие руки принято называть музыкальными, но этого было мало. У него были поющие руки, которые будто живут своей, отдельной узколадонной жизнью, привлекая внимание и очаровывая всех, кто хоть что-то понимает в пластике человеческих тел. Засмотревшись, я без всякого опасения подняла взгляд выше, с разгону напоровшись на ошарашенное лицо Эдварда.
Он не читал, нет. Он лишь прикрывался книгой, часть которой он вот уже два дня пересказывает наизусть в своей голове. Он лихорадочно думал, затрачивая массу энергии на то, чтобы скрыть эти свои мысли от меня.
- Спасибо, Джаспер... Скоро я смогу и попрактиковаться.
Моя наигранная весёлость не убедила даже Элис, тем более что я продолжала смотреть на Эдварда, не отрываясь.
Или мы поговорим, или... Чёрт, кто-то сойдёт с ума. Ты или я, Эдвард?
Гибким движением большой грациозной кошки он поднялся на ноги и, положив на стол томик Шекспира, вышел из комнаты.
Ничего не объясняя, я встала с кресла и вышла за ним. Да и не нужно было никому ничего объяснять...
Слишком всё было очевидно.

Мои глаза не успели привыкнуть к полутьме коридора, когда сильные руки достаточно жёстко поймали меня за плечи. Я оказалась в небольшом пространстве между стеной и грудью Эдварда Каллена.
Его большие и совершенно чёрные глаза... Твёрдая линия подбородка, высокие скулы... Всё его красивое и невероятно чувственное теперь, в состоянии крайнего эмоционального возбуждения, лицо медленно, но верно прорисовывалось в темноте. Он был на грани... На взводе... Между полусветом, в котором волей судеб довелось существовать нам, вампирам, и полной и безоговорочной тьмой, возвратиться из которой практически не возможно. Если ты не Орфей... Эдвард Каллен не балансировал, нет. Он летел, едва цепляясь за этот узкий и скользкий поребрик, наплевав на все условия и условности. Ему было решительно всё равно, что будет дальше: слишком далеко он забрался и уже плохо понимал, куда это – назад.
- Эдвард... – он на мгновение отвернулся, будто взяв передышку. В этот момент я всем своим существом почувствовала, что теряю его. Что он погружается в тень, названия для которой ещё никем не придумано. Поймав его лицо в свои ладони, я знала, что и у меня шанса переиграть этот гейм не будет. Но я же и знала, что отдать его темноте – выше моих сил. – Эдвард, нет...
У меня не было слов – только мои чуть вздрагивающие ладони на его щеках...
Только тонкий лёд его бледной кожи под моими ладонями...
Только жар его потемневших донельзя глаз...
Только тонкий пульс наших жизней, которые переплелись так тесно и так прихотливо...
- Белла... Кристабелла... – кривая усмешка тронула его дрогнувшие губы. – Один вопрос.
- Говори.
- Честный ответ?
- Я обещаю тебе...
Дальше тянуть было некуда, но каждое слово было значимым в этой игре смыслов, секунд и полутонов. Гробовую тишину в доме, казалось, нарушает только тонкий эскиз звука наших дыханий, мучительно ищущих общий такт...
- Ты влюблена в меня?
Врать тому, кто читает твои мысли как свои бесполезно. Что ж...
- Эдвард...
- Скажи это...
- Да...
Мой голос упал до шёпота, но у меня не было сил отвести взгляд от его лица, на котором сменялись самые противоречивые эмоции.
- Скажи это громко.
- Да, Эдвард Каллен...
Мне казалось, что прошла целая вечность, но секунды на больших часах в гостиной и не думали замедлять свой бег.
- Пойдём, - до боли сжав мои пальцы, Эдвард решительно потащил меня вверх по лестнице.
Что ж... лёгкого разговора не получилось.
Мне не оставалось ничего, кроме как повиноваться.

Добавлено (20.08.2009, 17:11)
---------------------------------------------
Глава 10

Страшная вещь — слово. Пока оно не сказано, все может быть так или иначе; но после того, как оно прозвучало, никакого «иначе» быть не может…
Елена Толстая

Ад — это расставание с ней.
Фредерик Бегбедер. Идеаль

Ступеньки, ступеньки, ступеньки...
Никогда ещё лестница в доме Калленов не казалась мне такой длинной, как сейчас, когда мы стремительно поднимались вверх, рука об руку с Эдвардом. Навстречу нам спускались Розали и Эммет. Они тоже держались за руки, и это вызвало у меня странную мысль о многообразии любви в этом доме. Здесь все любили друг друга, и только мы двое вот уже почти неделю метались, как неприкаянные. Впрочем, что касается светлых чувств...
У меня их сейчас было с избытком – впервые в жизни, наверное. Даже сказав Эдварду «да», я не знала, чем это для меня закончится. Мне самой не было понятно, хорошо это или плохо. Как я уже говорила, влюбляться мне ещё не доводилось, и я решительно не знала, что теперь будет.
Я нарушила все табу, я вломилась в его жизнь неожиданно и неотвратимо. Я не могла не ранить его, как молния, ударившая в дерево, не может не обжечь... Могла ли я теперь, когда он почти простил меня всё это страшное вероломство, рассчитывать ещё и на то, что я ранила его достаточно глубоко? Мои мысли лихорадочно метались, к ним примешивалось гнетущее чувство голода, которое то накатывало, то снова отпускало, предвкушение первой охоты и предчувствие...
Предчувствие чего-то неотвратимого, как сама судьба.
- Эдвард, что-то случилось? Бедная девочка... – Розали, смеясь, отступила за плечо своего парня, чтобы пропустить нас. – Ты же тащишь её как... как добычу!
- Пока ничего. В любом случае, это тебя не касается. Если понадобится помощь – узнаешь первой, - в голосе Эдварда переливался гнев. Эммет только усмехнулся. Кажется, ему одному было понятно происходящее.
- Завтра охота, Эдвард... Соберись, – проговорил он сквозь зубы. Их взгляды я чувствовала затылком, когда мы, наконец, разминулись.
Девочка. Добыча. Эммет.
Эти три слова сложились в весьма неприятную логическую цепочку, но времени на обдумывание у меня не было – через минуту за мной закрылась дверь комнаты Эдварда. Комнаты, в которой я неоднократно бывала мыслями, но порог которой ни разу не переступала.
Сюрприз... Наши с ним комнаты оказались похожи, как близнецы. Разве что... окно у Эдварда в полный рост... Та же низкая кушетка, только заваленная книгами и компактами, стеллажи - всё это сейчас было залито алыми лучами заката. Солнце окончательно прорвало завесу облаков, обещая ветреную, но хорошую погоду на завтра. Багрово-алые отблески танцевали на стёклах распахнутого окна, окрашивая всё, доступное глазу, в тревожный и такой двусмысленный сейчас цвет...
Цвет крови...
Я буквально почувствовала её пряный запах, её солоновато-терпкий вкус на своих губах.
Эдвард и сам замер, то ли залюбовавшись зрелищем, то ли, как и я, оторопев от подступающей жажды. Однако он справился с собой намного быстрее. Не отпуская моей ладони, он смёл всё с кушетки на пол, а потом буквально швырнул меня на неё.
Судя по ярким осколкам, коробка одного из компактов разбилась, но Каллену не было до этого никакого дела. Он буквально навис надо мной, переводя тяжёлый взгляд с глаз на губы и обратно. Смотреть в его лицо было просто невыносимо...
«Эдвард, ну что ты творишь?!
Эдвард....» - взмолилась я мысленно, потому что под этим взглядом даже губы меня не слушались, то и дело вздрагивая.
- А ты... Что ты со мной сделала?! – его бесцветный шёпот был больше похож на крик. Я была готова на всё, только бы прекратить эту пытку. – С тех пор, как ты впустила меня в свои мысли, я не знаю, куда мне деться, чтобы не думать о тебе...
- Эдвард... – теперь уже я взяла его за руку. – Неужели ты хочешь, чтобы я уехала?
Одна мысль о возможности уехать теперь была для меня равносильно смерти. Уж лучше головой вниз с обрыва. Хотя... моё бессмертие – моё проклятие...
Эдвард ошарашено посмотрел на меня, кусая губы.
- Ты рехнулась?! Белла, ты действительно думаешь, что я могу этого хотеть?! Я не хотел этого даже тогда, когда предложил тебе свалить в вечер твоего появления здесь. Если ты уедешь... Что ж. Придётся и мне паковать чемоданы... Я же таскаюсь за тобой повсюду, ну чего тебе ещё от меня надо?!
- Я... Я не знаю, что сказать, Эдвард. Я просто не знаю...
- А тебе и не надо ничего говорить. Ты уже всё сказала. Теперь можешь выслушать меня, если тебе интересно... Я не особенно хороший рассказчик, но всё же...
Его лицо и узкий треугольник груди, виднеющийся в расстёгнутой рубашке, мягко отсвечивали в лучах заходящего солнца.
- Говори, Эдвард.
- Ты уверена в том, что хочешь... слышать?
- Я хочу тебя слышать, даже если ты собрался ругать меня последними словами...
Я просто не знала, как ещё объяснить ему, что он мне дорог.
Насколько он мне дорог...
Пристально посмотрев на меня, Эдвард Каллен сел на дальний край кушетки, повернувшись спиной ко мне и к солнцу. Сейчас оно играло в его волосах, заставляя их искриться медными отблесками. Мне снова захотелось коснуться их, почувствовать их запах, запомнить, какие они наощупь.
Мне хотелось обнять его прежде, чем он заговорит.
Потому что где-то в глубине души я боялась того, что он может сказать мне сейчас.
- Ты всегда наступаешь на горло собственной песне... Зачем ты так, Белла?
Так не честно... Он слышит всё, а я... Я в полном неведении. Впрочем, Эдвард был прав. Сев чуть позади, я обхватила его за пояс, прижимаясь грудью к его спине и зарываясь лицом в яркие сполохи его волос. Замерев, я прислушивалась к нему... Накрыв мои ладони своими, он выдохнул.
- Белла, я... Я никуда от тебя не денусь... Теперь.
От этих его слов мне стало жарко: в них было столько безысходности, что звучало это совершенно обречённо. Будто он устал бороться с собой и сдался.
- Эдвард, почему я не слышу тебя?
Я не видела его лица, но слышала, как он фыркнул. Значит, усмехнулся.
- Потому что я хочу рассказать всё сам. А потом ты решишь, хочешь ли слышать мою говорилку там, внутри... Если позволить тебе слышать меня сейчас, она выболтает тебе все мои секреты. Даже те, о которых я сам пока что только догадываюсь.
Его голос звучал немного спокойнее. Сейчас каждое его движение было для меня дорого: этого Эдварда я видела впервые. Ещё чуть-чуть, и я сама бы придумала его таким...
- Я знаю, Белла... У меня было множество способов сделать тебя счастливее в эти дни, но я не пользовался ими. Зато я много думал... – его низкий голос отдавался в моей груди. Это ощущение медленно, но верно сводило с ума, накладываясь на тонкий запах его волос и общую нереальность происходящего. – Я решил рассказать, как есть. То есть, с самого начала. Не стоит слишком очаровываться мной. Иначе разочарование... оно может стать убийственным. Перспективу длиной в вечность разбитое сердце порядочно отравляет, наверное... Я не люблю пафосных фраз, но за все сто с лишним лет своей жизни так и не смог от них отучиться...
Он рассмеялся, заставляя меня ещё больше проникнуться его обречённо-пораженческим настроением.
- Знаешь... Когда ты вот так обнимаешь меня, это вселяет надежду. Например, на то, что у меня хватит наглости посмотреть тебе в глаза после всех этих излияний. Душевный стриптиз – не мой конёк, да и не было у меня никогда настоящего слушателя. Ты же, Белла... Ты слушаешь меня так, будто от этого зависит вся твоя жизнь. Это придаёт мне значимости, хотя я, в сущности, всего лишь смазливый убийца... - его пальцы ласкающим движением коснулись моих, будто проверяя реальность моего существования, и снова замерли. – Во мне нет ничего такого, за что меня можно было бы полюбить. Интеллект? Имея столь длинную и беззаботную жизнь, любой стал бы интеллектуалом, да и не отличаюсь я особенной утончённостью. Вкусов, жизненной философии... Да, я люблю классическую музыку, но это просто одна из моих дурацких привязанностей. Случись всё со мной теперь, я бы вечно любил каких-нибудь... «U2», - гадливая интонация, мелькнувшая в его голосе, от меня не укрылась. - Да, я хренов эстет! – Эдвард нервно рассмеялся. - Потому большая часть современной музыки режет мне уши! У меня сохранились кое-какие повадки диплодока, по странной иронии судьбы умудрившегося пережить свой собственный род и вид. Банально. Я скучный тип, в некоторой степени социопат. Я решительно не знаю, что во мне может привлекать так, чтобы день и ночь думать обо мне одном...
- Эдвард... Я просто забываю, что ты меня слышишь. Я не умею прятаться от тебя.
- Только лишь?
- Нет... – я на мгновение прижалась губами к его затылку, - не только.
- Знаю. Тем не менее, я заставил тебя сказать это вслух достаточно громко, - к напевности бархатистого голоса Эдварда Каллена примешалась нотка злорадства. – Как видишь, иногда я бываю жестоким не только к самому себе, хотя... Да, ты точно подметила. Мазохизма во мне достаточно. Чего мне стоило смотреть на то, как ты сходишь с ума и не делать ровным счётом ничего, чтобы... Чтобы предостеречь тебя от этого.
- Это был бы напрасный труд, Эдвард.
- Возможно. Впрочем, я не хотел бы, чтобы было иначе. Я сам вляпался в эту историю с разбегу... может, только благодаря моим выдающимся мыслительным способностям ты не догадалась, НАСКОЛЬКО я вляпался...
Последние лучи заката уже не могли осветить комнату целиком, и мы медленно погружались в сумерки. Сумерки – моё самое любимое время, когда день уже умер, а ночь ещё не родилась. Когда можно быть собой, никого не шокируя – краски смазаны, а очертания скрадывает густеющий на ветру воздух. Когда хочется быть рядом с тем, кто тебя понимает, кто тебе дороже всех...
- Я отчётливо помню тот момент, когда услышал тебя впервые. Это были хреновые новости, Белла. В том числе и потому, что раньше только я умел копаться в головах окружающих, и мне меньше всего хотелось, чтобы кто-то с такой же лёгкостью начал копаться в моей. Я отчётливо помню... ...помню тот момент, когда увидел тебя там, в кабинете отца. Я ожидал застать там какого-то зверя, который без сожаления убил девушку, имевшую неосторожность понравиться мне чуть больше, чем... – он запнулся, и я поняла, что ему нелегко говорить об этом. – А ты не была зверем. Более того, тебе было меня жаль. И жаль её. Был момент, когда я понял, как легко сойти с ума. Так чувствовала себя Джульетта, проснувшаяся в склепе, окружённая могильным безмолвием. Так же, как она искала яд на губах Ромео, так вероломно оставившего её одну на этом свете, так же точно мне хотелось поцеловать тебя, чтобы почувствовать вкус крови, которую я так хотел для себя. Поверь, я тогда сам не знал, что дело не только в этом...
«Ты дороже всех для меня, Эдвард»
Даже мысленно мне было страшно произнести это. Мне не хотелось разрушать ту хрупкую гармонию, которая сейчас была между нами. Мне хотелось обнимать его всегда, слушать его всегда... Я только недавно научилась различать оттенки его голоса, понимать его настроение. Вкупе с остальными ощущениями это было так ново для меня, так остро... Всё отошло на второй план, всё померкло перед дивным чувством того, что он рядом. Наконец-то рядом. И пусть он по-прежнему старательно отгораживал от меня свои мысли, мне не хотелось ничего знать, ничего слышать, кроме того, что вот-вот сорвётся с кончиков его губ.
Он осторожно отлепил мои руки от своего торса, переплетая свои пальцы с моими.
- В ту ночь ко мне пришла Розали. Она не рассказывала мне о том, как вы встретились в лесу, но я сам полез в эти её воспоминания. Белла... Мне впервые захотелось запустить пальцы в её светлые волосы... но только затем, чтобы намотать их на руку и приложить сестрицу Розали лицом о стену. Потому что я увидел, как она обошлась с тобой там... Знаешь, а она тогда испугалась выражения моего лица... Да что там, в первые дни я сам себе казался сумасшедшим!
Он задал мне всего один вопрос, ответ на который и без того знал, а теперь выворачивается наизнанку...
- Белла... Ты вполне можешь спросить, что мешало мне выбрать любую девушку из тех, которые смотрят мне в след с плохо скрываемым обожанием. Я выбрал. Но даже к ней я не мог относиться только как к девушке... Её кровь будила во мне далеко не самые светлые чувства. Когда ты разрываешься между желанием просто побыть рядом и мыслью о том, куда потом спрятать тело... Это всё равно что смотреть на человека и видеть кусок колбасы. Мне никогда не отделаться от этих ощущений... Я не знаю, что у меня было к ней и что могло бы быть. Я не люблю сослагательного наклонения с тех самых пор, как стал тем, кем я стал.
- Я не хотела бы тебя спрашивать об этом, Эдвард. Даже то, что ты закрываешься от меня сейчас, не мешает мне чувствовать ту боль, которая всё ещё живёт в тебе.
- Боюсь, Белла, я вляпался так, что места для этой боли почти не осталось... Не думай об этом. Оставь это мне... Было бы неплохо мне разобраться в самом себе.
- Ты... В чём-то сомневаешься?
- Во многом. Но не в том, что я чувствую к тебе. Нет...
Мне хотелось задать ему кучу вопросов, но я сдерживалась, стараясь даже не думать об этом.
- Белла... Твои мысли обо мне... Даже твои ощущения, когда я взял тебя за руку... То, что ты думала там, на кладбище... За эти дни я столько открытий сделал! Никто и никогда не рассказывал мне столько нового обо мне самом. Сперва мне казалось, что я не могу причинить тебе зло только потому, что за твою жизнь заплатила жизнью она. Но к тебе пришёл голод, запах той крови исчез, а мои ощущения остались прежними. Потом... Потом - что я не могу не простить тебя потому, что ты дочь Карлайла. Но сейчас... Я понимаю, что дело во мне самом. Прости, с моей стороны было крайне нетактично приходить тогда в твою комнату, но... Я не мог отказать себе в удовольствии видеть тебя в тот вечер. Тем более, ты слишком очевидно хотела видеть меня.
- Я и сейчас хочу тебя видеть...
- Я не должен был задавать тебе вопросов до этого разговора, но... Твои мысли там, в гостиной... Ты была так откровенна...
- Да пойми ты... Не в твоей красоте дело, Эдвард! Хотя более красивого парня мне не доводилось встречать. Не в твоём уме и не в твоих поразительных музыкальных способностях. В тебе есть что-то, без чего моя жизнь кажется пустой.
Мягко освободившись от моих рук, он обернулся. В сумеречном полумраке его лицо было похоже на светлый лунный абрис: брови сведены к переносице, глаза горят, как угли. Эдвард кусал губы, и это казалось мне странным.
Я впервые видела его таким.
- И ты не жалеешь о том, что это так?
- Я жалею только о том, что позволила тебе уйти в тот вечер.
- Это не последний вечер, когда я рядом, Белла... Не жалей об этом. От меня сложно избавиться...
Он улыбался, хотя на дне его чёрных глаз лежала печаль.
- А я и не хочу избавляться от тебя, Эдвард Каллен. Не хочу...
«А вы одного поля ягоды» - вспомнились мне слова Розали.
«Хорошо, когда рядом есть кто-то из своих», - вспомнились мне слова Элис.
«Присмотрись к Эдварду, кажется, он не на шутку взволнован» - вспомнились мне слова Эммета.
- Я ещё не решил, хорошо это или плохо, но... Я влюблён, Белла. В тебя влюблён.
Он сказал. И теперь ни одного из наших слов нельзя взять обратно. Ничего уже не изменить, не переиграть, не вернуть, как раньше...
«Прости, что я сразу не сказал тебе этого»
Мне хотелось плакать от счастья снова слышать его. Но ещё больше мне хотелось снова коснуться его лица. Чтобы он снова оказался так близко...
Эдвард цепко взял меня за подбородок. От одной мысли, что его изящные пальцы коснулись моего лица, мне стало тепло. Даже несмотря на то, что эти пальцы были холодны, как лёд.
Чего уж... у меня были такие же точно.

В дверь постучали...

Добавлено (20.08.2009, 17:14)
---------------------------------------------
Глава 11

Когда ты любишь, стук твоего сердца слышат все вокруг, когда ненавидишь – он отдается лишь в твоей голове, когда умираешь – только ты перестаешь его слышать, но он остается с теми, кто тебя любит…
Холм одного дерева

Надо мною, кроме твоего взгляда, не властно лезвие ни одного ножа.
Владимир Маяковский

Стук повторился. Мы с Эдвардом и не думали отпрыгивать друг от друга: переглянувшись, мы, не сговариваясь, сказали вслух: «Это Эсми». Сказать, что это было не вовремя – не сказать ничего. Лёгкий стук по дереву разрушил наше одиночество вдвоём. Так как в доме было не принято врываться в комнаты без разрешения, то Эсми, стоящая по ту сторону двери, была вынуждена стучать ещё и ещё.
Ну, куда деваться?
- Эдвард, наверное, надо открыть дверь. Она же к тебе пришла... И она знает, что ты здесь.
- Если я узнаю, что это очередная шутка Розали... – недоговорив, он уже стоял у двери, проворачивая ручку. Действительно, я услышала голос Эсми, которая что-то тихо у него спрашивала. Намеренно не вслушиваясь ни в разговор, ни в мысли, я встала и подошла к окну.
Свежий ветер тихонько играл краем тонкой занавески, луна ещё не взошла, небо было того удивительного ярко-синего цвета, каким оно бывает весной сразу после заката. Красные полосы стали чёрно-лиловыми, а у горизонта то и дело мелькали сполохи зарниц. Прямо за окнами начинался лес. Высокие сосны с тонкими сильными стволами, окутанными сейчас темнотой, пушистый мох, душистый ковёр хвои... Невероятная красота природы, помноженная на очарование ночи. Из моей комнаты в Сиэтле открывался совсем другой вид – вид на залитый огнями огромный город. Внизу – артерия дороги с постоянно снующими машинами, лёгкий смог, совсем не похожий на волшебный туман, клубящийся сейчас в низинах. В Сиэтле всегда было шумно: даже ночью жизнь не останавливалась ни на минуту, не затихала... Кто-то встречался, кто-то расставался, кто-то рождался, кто-то умирал... кто-то кого-то убивал. Вся атмосфера Сиэтла была пропитана множеством различных энергий. Он был напичкан самыми разными мыслями... Иногда, когда они особенно настойчиво ломились в мою голову, я просто ложилась на свою узкую кровать и тихо плакала. Этот город был большим, ярким... Но таким равнодушным к собственным жителям, что временами хотелось завыть. Здесь никто и никому не был интересен и нужен: даже самые близкие люди прятались друг от друга за тонкими стенками, которые легко пропускали звуки ссор, плача, смеха... Только никто никого не хотел слышать. Озабоченные школьники, усталые полисмены, ленивые сытые собаки...
Сиэтл недаром прозвали «воротами на Аляску».
Это город с холодной душой.
Я вспомнила, что Элис говорила о возможной поездке в Сиэтл на уик-энд. Нет. Я не хочу ехать туда, я ещё не соскучилась и, наверное, никогда не стану скучать о нём. Мне хорошо здесь, в Форксе. Здесь один день не похож на другой, а время будто тянется дольше, пронизанное зелёными нитями папоротников и звуками леса. Здесь все друг друга знают, всем до всего есть дело... Но мне это нравится. Мне нравится, что Эсми заботится обо мне, что Элис заходит пожелать доброго утра, хотя точно знает, что я не сплю... И пусть Джесс тормошит меня в течение всех шести уроков это лучше, чем молчаливое равнодушие Сиэтла.
Я не вернусь туда. Ни за что...
Задумавшись, я вздрогнула, когда Эдвард обнял меня сзади, обхватывая за плечи и притягивая мою спину к своей груди.
- Думаешь о Сиэтле? – тихо спросил он, склоняясь к моему уху.
- Да... Я не люблю этот город. Не хочу туда возвращаться даже на время.
- Не возвращайся.
- Элис говорила, что вся семья собирается в кино на выходных. Именно в Сиэтл. Сказала, что Карлайл хочет, чтобы ты развеялся...
Эдвард беззвучно рассмеялся, и его дыхание щекотно коснулось моей кожи.
- Звучит отлично... Будто я чем-то болен. Ладно, я придумаю что-нибудь. Если ты хочешь остаться, я тоже останусь.
Это было сказано тихо и нежно.
- Как? Это же ради тебя затевается...
- Пусть Каллены развеются. Им тоже полезно сбросить лишнее напряжение. Я как-то не очень люблю, когда всё внимание семьи сосредотачивается на моей скромной персоне. Вот сейчас... Эсми, которую я безумно люблю и уважаю, просто зашла спросить, всё ли у меня нормально. Ценю её заботу... Но это было немного... не вовремя.
Лес был прекрасен, но гораздо больше меня интересовал стоящий позади меня Эдвард.
- Думаешь, момент упущен? – мне стало легко и весело. Мне казалось, что я умею летать, и что в мире нет ничего не возможного. То, что ещё утром казалось мне проклятием, странным образом превратилось в благословение.
- Нет, не думаю. Куда спешить, Белла? У нас впереди вечность...
Он сделал шаг назад, увлекая меня за собой. Он не был настойчив, нет. Просто он знал, что делает. И точно знал, что я совершенно не против.
Не против оказаться лицом к лицу с ним сейчас, когда в комнате темно и тихо, и не слышно ничего, кроме нашего одинаково неспокойного дыхания. Может быть, простому человеку лицо вампира, мучимого жаждой крови кажется маской смерти или прихотливой гримасой хищника. Лично мне нравилось лицо Эдварда Каллена сейчас, когда его черты проступали ярче и ярче, будто протравленные изнутри сдерживаемыми желаниями. Ему не нужно было ничего прятать от меня. Он мог смело оставаться самим собой, если его только не пугала перспектива того, как я буду сходить с ума, открывая в нём новые и новые цепляющие моё сердце черты.
- Я нравлюсь тебе таким?
- Ты любым мне нравишься...
- Если ты полюбишь кого-то другого... – он многозначительно улыбнулся. – Я слышал, Майк Ньютон пригласил тебя на танцы.
- Было дело... – я ответила ему такой же многозначительной улыбкой. – Но я же не согласилась.
- Ты и не отказалась. Ты обещала подумать.
- Эдвард?
- Белла?
- Ты к чему клонишь? Он мне даже не друг...
- Знаешь... А я не верю в дружбу между мужчиной и женщиной, если они не родственники. Страсть, вражда, обожание, любовь — только не дружба. Так говорил Оскар Уайлд... – его губы коснулись воздуха около моей щеки. Вцепившись в ремень его тёмно-синих джинсов, я немного отстранилась.
- Эдвард Каллен, ты родился в Чикаго, а рассуждаешь как мой англичанин-отец.
- Многие из моих любимых цитат попахивают нафталином, но только не эта, - иронично парировал Эдвард, притягивая меня обратно. – Потому что это – сущая правда. И упаси тебя Бог дружить с кем-то из Блэков. От этих жди беды... Впрочем, уже то, что ты носишь фамилию Каллен, наверняка оттолкнёт от тебя этих... животных.
Эдвард смеялся. Ему было весело, наверное, впервые за всё время нашего знакомства.
- Ну, знаешь ли... У меня на лбу не написана моя фамилия.
- Это легко поправимо. Как только покончим с охотой, у тебя будет ожерелье с фамильным гербом на манер того, что носят Элис и Розали.
- Я не люблю, когда что-то болтается у меня на шее. Это вообще очень чувствительное место...
Я не успела закончить эту фразу, а Эдвард уже слегка коснулся губами мелкой впадинки в том месте, где моя шея переходит в плечо. Я вздрогнула, а он снова рассмеялся.
- Думаю, Карлайл что-нибудь придумает.
- Ты что, воспринимаешь Майка, как...
Он нахмурился.
- Прости, Белла...
- Просто это глупо, Эдвард... Я же не вижу никого, кроме тебя. Не слышу, никого, кроме тебя... У меня на тебе белый свет сложился зонтиком, – я провела кончиками пальцев по его щеке, возвращая себе ощущение поджилок, трясущихся от его опасной близости. – Я такая наивная семнадцатилетняя дура... которая для всей общественности Форкса приходится тебе сестрой.
- А я-то ... Извращенец просто... – он усмехнулся уголками губ, вызывая желание потрогать его улыбку руками.
- Глупая маленькая девочка...
- И влюблённый вампир-извращенец...
Он сделал какое-то неуловимое вальсирующее движение, приподнимая меня над полом. Положив ладони ему на грудь, я возразила.
- Девочка тоже вампир...
- Чуть-чуть не считается, Белла... – он слишком явно подтрунивал надо мной. – Ты даже спать ещё умеешь. Это так мило... – преодолевая моё достаточно слабое сопротивление, Эдвард провёл чувствительную чёрточку по моей щеке кончиком носа и снова отпрянул, улыбаясь, – у тебя есть маленькая родинка над аркой Купидона. Признак чувственной натуры. Я рассмотрел её, когда ты заснула в машине...
- Мне снились твои ресницы, Эдвард...
- Наверное, потому, что я за малым не касался тебя ими, пока любовался этой твоей дивной способностью засыпать...
Его мысли отчётливо свидетельствовали о том, что смотрел он именно на мои губы, потому и заметил такие детали, но об этом я решила умолчать. Вместо этого я запустила пальцы в его волосы, притягивая его лицо ближе, и сказала волнующим нас обоих шёпотом:
- Ну... Думаю, я смогла бы тебя этому научить. Потом. Если захочешь...
- Уже хочу... – он подался навстречу, и я налетела на него носом, немного смущаясь. – Знаешь, когда совершенно нечем заняться, я очень скучаю по тем временам, когда можно было закрыть глаза и предаваться сновидениям... Научи меня...
- Для этого тебе... ну, тебе нужно будет принять горизонтальное положение... В общем, лечь, Эдвард... – кажется, я сто лет не краснела по совершенно определённым причинам, однако сейчас мне казалось, что я медленно, но верно заливаюсь краской от нечаянно сказанной двусмысленности.
- Это для меня не проблема, несмотря на преклонный возраст, - несмотря на все мои опасения, Каллен подыгрывал мне.
- Какой-такой возраст? Тебе же семнадцать, - я решила отшутиться, пока он, чего доброго, не продемонстрировал мне свою сохранившуюся способность укладываться. Эдвард приподнял бровь, улыбаясь.
- Ну да. Последние девяносто лет... Девочка, у тебя явно выраженная склонность к мужчинам преклонных лет.
- Вся в брата-извращенца...
Его смех был столь заразителен, что я не удержалась, и рассмеялась в ответ. Мне почему-то вспомнилась мисс Чейз, которая и без того думала о нас гадости. Теперь у неё будет прекрасный повод точить лясы в обществе ей подобных старых дев.
- Знала бы моя учительница по машинописи, какого потрясного старичка я отхватила, она бы точно ткнула меня указкой в глаз... – сказала я сквозь смех. Эдвард покачал головой.
- Она всё равно не в моём вкусе. При всём желании мне её не прожевать...
- Эдвард!!! – я попыталась сделать серьёзное лицо, но тут же рассмеялась вновь.
- Ты первая начала... – Эдвард не оправдывался, он принялся снова кружить меня по комнате. Если дальше так пойдёт, то у него закружится голова, и мы точно окажемся на полу горизонтально. – Белла, у меня не кружится голова, не волнуйся. Я тебя не уроню...
Мне нравился его смех и его живое чувство юмора. Мне нравились его сильные руки, которыми он без труда удерживал меня, поднимая над полом, как пушинку, хотя мы были почти одного роста. Мне нравились его глаза, в которых я с такой лёгкостью терялась. Мне нравились его стройные мысли, в которых было так же много меня, как и Эдварда – в моих собственных.
Встретились два одиночества...
Дверь распахнулась совершенно неожиданно, и в комнату, громко цокая каблуками, вошла Розали.
- Какого чёрта?! – возмутился Эдвард. Мы оба сощурились на яркий свет, льющийся из коридора. – Розали, дверь на то и поставлена, чтобы в неё стучали!
- Ну прошу прощения, - она прикрыла дверь, снова окуная комнату в темноту, но даже это не помешало мне увидеть торжествующую улыбку на её лице. – Судя потому, что ваше дружное ржание слышно на полдома, я решила, что ничего страшного я не увижу...
- Следующий раз, когда из-за вашей с Эмметом двери я услышу охи-вздохи, я обязательно загляну, чтобы убедиться в том, что ты жива-здорова, - в голосе Эдварда смех был пополам с ядом.
- Ты же безнаказанно шаришь в моих мозгах, братишка. Ты и так в курсе, что и где происходит, - она смеялась.
- У тебя там всегда две мысли. Первая: «Все бабы, как бабы, а я богиня», а вторая по ситуации. Зачем пожаловала?
- Я тоже рада тебя видеть, Эдвард. Приехал Карлайл, просил всех собраться в гостиной. Охота, охота, охота... – напевая, она собралась уйти, но у порога опять обернулась. – Ну минут пять у вас ещё есть... голубки.
Она успела ретироваться раньше, чем потерявшийся от такой наглости Эдвард среагировал. Посмотрев на меня, он вздохнул.
- Сегодня определённо не мой день.
- Надо идти... – мне тоже не хотелось отлепляться от него именно сейчас. Но семейный совет Калленов – дело серьёзное.
Эдвард уже взялся за ручку двери, но потом... Его мысль мелькнула так быстро, что я успела почувствовать только мятный холодок под ложечкой. Привалившись к двери спиной, он немедленно прижал меня к своей широкой и сильной груди.
- Белла, у нас есть целых пять минут...
Несмотря на оглушительную нежность прикосновения, холодные губы Эдварда показались мне горячими.

«Мы ответственны за тех, кого приручили»… Это неправильно. Если ты пытаешься быть за кого-то «ответственным», но сам его не любишь, это не ответственность — это ложь. Мы ответственны не за тех, кто нас любит, а за тех, кого мы любим. Любовь — это сила. Кто любит — тот и отвечает. И тогда все правильно, потому что по-честному. А быть ответственным, не любя, это неправда.
Анхель де Куатье. Маленькая принцесса

Всё будет хорошо, насколько может быть хорошо в долине слёз.
Сновидения (In dreams)

Мы спустились в гостиную, держась за руки. Уже перед самым входом я попыталась выдернуть свои пальцы из ладони Эдварда, но он только крепче их сжал.
- Белла... Мы разве не вместе?
Насколько я помню, разговора о вместе-не вместе у нас пока не было. Наверное, моё человеческое воспитание сыграло со мной злую шутку, но, на моей памяти, для того, чтобы кто-то был с кем-то, должно было быть какое-то особое приглашение. Притом, сказанное вслух. Я посмотрела на Эдварда с лёгким оттенком удивления, которое тут же пропало при виде его странно сосредоточенного лица.
- Ах, особое приглашение... Прости, я идиот.
- Да брось, Эдвард...
Кажется, я его обидела. Но я же не собиралась говорить этого вслух!
- Нет, зачем же...
Я понимала, что мы и так задерживаемся, но идея оставить всё, как есть, мне совершенно не нравилась. Надо бы научиться хоть иногда прятать от Эдварда содержимое своей головы. Он усмехнулся.
- Уж этого я тебе точно не прощу. Давай поговорим обо всём позже, а пока... – он опустил мою руку, но я сразу же взяла его узкую холодную ладонь в обе свои.
- А пока пусть все видят, что мы вместе. Потому что мы вместе...
Не дав и рта открыть для возражений, я толкнула дверь в гостиную.
Джаспера и Элис ещё не было, а Розали и Эммет уже сидели на диване, занимая добрые две трети свободного места. Эсми листала журнал, Карлайл смотрел в окно и обернулся на звук открываемой двери.
Увидев меня об руку с Эдвардом, он слегка изменился в лице. Если бы его глаза не были такими же антрацитово-чёрными, как у всех изголодавшихся Калленов, я наверняка бы увидела, как сперва расширились, а потом резко сузились его зрачки. Отец был удивлён, и я пока не знала, какого рода это удивление.
В последнее время я слишком многого не знала, и это начинало меня порядочно напрягать. Единственное, в чём я была на сто процентов уверена – это то, что мне дико приятно держать за руку Эдварда Каллена. Эсми, увидев нас, улыбнулась и снова продолжила чтение.
Господи, какая она тактичная! Розали же рассматривала меня с удвоенным любопытством, будто прикидывая, что у нас уже было, а что нет. Мне захотелось спрятаться к Эдварду в карман, чтобы не чувствовать на себе этого взгляда, но в общем это внимание было мне приятно. Мне нравилось осознавать то, что мы вместе, и я уже пару раз пожалела о том, что замялась с ответом на этот вопрос пять минут назад. Впрочем, именно это подарило мне ещё один разговор с Эдвардом. В перспективе.
«Думаешь, у меня были другие планы на вечер?» - он приобнял меня за талию свободной рукой.
«Надеюсь, что нет. Может, сядем куда-нибудь, а то стоим как на выставке»
Окинув гостиную беглым взглядом, Эдвард усадил меня в кресло, а сам встал позади. Наверное, мы оба пытались понять, о чём думает Карлайл, но отец, похоже, не думает ни о чём. Пристально посмотрев на Эдварда, он усмехнулся. В этой его усмешке было какое-то спокойствие, которого я никогда не видела в нём раньше. Неужели он с облегчением вздохнул, посчитав, что обо мне можно не беспокоиться?
«Он никогда не перестанет беспокоиться о тебе. Он и раньше о тебе думал очень часто, а теперь... Просто... Он знает меня гораздо лучше, чем ты»
Эдвард мимолётно коснулся пальцами моей щеки. Я посмотрела в глаза отца.
Ну, по крайней мере, неодобрения я в них не увидела. Я просто в очередной раз подумала о том, как же я на него непохожа внешне. У меня даже глаза светлые. Другой породы...
«У тебя очень красивые глаза, Белла»
Теперь у меня всегда будет молчаливый собеседник с мягким фиолетовым бархатом голоса. Какой же у тебя голос, Эдвард... Лучше любой музыки, он цепляет за такие тайные струны... Люди должны идти за тобой, как крысы за дудочкой Крысолова, а мне просто приятно слушать тебя, чувствуя, как костёр в моём сердце выбрасывает сноп ярких искр.
«Это потому, что ты не человек. И я не могу заставить тебя... быть со мной»
Наконец, спустились Элис и Джаспер. Судя по тому, что пальцы Элис были испачканы грифелем, она опять рисовала. Да и вид у неё был более измученный, чем у каждого из нас. Розали и Эммету пришлось потесниться, чтобы вновь пришедшие смогли сесть.
«Пора покупать новый диван в гостиную» - поймала я мысль отца. Это меня порядком рассмешило. Бедный папа, у него столько новых забот с моим появлением...Впрочем, несчастным он не выглядел. Скорее, довольным. Из того, что я успела узнать о нём, большая семья, этот дом и уважение, которое испытывало к нему большинство жителей Форкса, были его гордостью.
А вот Эдвард чем-то явно обеспокоен. Он стоял у меня за спиной, касаясь ласковыми сильными руками моих плеч, а мне хотелось обнять его – так он нервничал. Сейчас он был особенно раним. Я понимала, что ничего сверхважного этот семейный совет не несёт, и понимала также, что внимание всех уже приковано к нам.
К нашей с тобой паре, Эдвард.
«Я должен буду поговорить с папой»
Только не сегодня, Эдвард... Только не сейчас, когда ты так нужен мне самой...
Когда все расселись и Джаспер перестал, наконец, беспокойно ёрзать, Карлайл скрестил руки на груди и мягким шагом вышел на середину комнаты.
- Итак, охота. Ехать предстоит далеко, поэтому выезжаем на рассвете. Встречаемся у подъездной дорожки, всё как всегда. Что касается охоты... У нас сезон гризли. Твоё время, Эммет. Эдвард, мы едем в горы, поэтому у тебя будет отличная возможность погоняться за пумой, если захочешь.
Рассмеявшись, Эдвард склонился к моему уху:
- Ну как, составишь мне компанию, Белла?
Нежный, ласковый шёпот убийцы. Предвкушение чужой смерти и чужой крови...
- Я подумаю об этом, Эдвард...
Я собирался поговорить с вами о том, кто из вас мог бы присмотреть за Беллой, но... – он усмехнулся, - я вижу, это уже не самый актуальный вопрос. Так, Эдвард?
- Верно, пап. Всё верно.
Я бы не рассмеялась, если бы Элис не захлопала в ладоши. Она оживилась, будто проснувшись. Розали закатила глаза, хотя по всему было видно, что она тоже довольна.
- В ближайшее время обещают сильный циклон, а это значит, что у нас будет несколько дней, чтобы сыграть в бейсбол. Это отличная новость, мне кажется.
В школе я играла только в софтбол, но это практически одно и то же. Судя по счастливым лицам Калленов, бейсбол в Форксе – это нечто, хотя по мне, всё то, что я видела и во что играла до этого – изматывающая скучища.
«Наш бейсбол – это незабываемо. Тебе понравится»
«Ты уверен? Так обычно говорят, когда хотят причинить боль или просто обмануть»
«Я уверен. Просто... Ты никогда не играла с нами в бейсбол. Ты не знаешь, что такое НАСТОЯЩИЙ бейсбол»
Что ж... Придётся поверить Эдварду на слово.
- А теперь о школе. Мне звонила мисс Чейз. Сказала, что у неё есть серьёзные причины, чтобы оставить Розали после уроков пару раз. Ничего не хочешь объяснить?
- А что объяснять? Эта старая перечница уже давно портит всем жизнь. Прибила бы... – пальцы красавицы-блондинки судорожно сжались. – Слышал бы ты, что она говорила о нашей семье...
- Она просто выжила из ума! Имей уважение к старости! Тебе не доведётся этого испытать, Розали... – Карлайл говорил размеренно, будто готовил эту отповедь заранее.
- Это просто великолепно! Я не собираюсь сидеть с ней после уроков! Может, она ещё и строчки меня писать заставит в выпускном классе? – Розали фыркнула, сбрасывая с плеча руку Эммета. Он улыбнулся.
- Она действительно думает гадости о тебе и о нас, - проговорил Эдвард.
Значит, он слушал нас на уроке. Интересно, зачем.
«Для меня важно всё, что связанно с тобой»
- Эдвард! С каких пор ты копаешься в головах у школьных преподавателей?
- С тех самых, когда я понял, что умею в них копаться, - запросто ответил Эдвард. – Ты хочешь, чтобы эта мисс Чейз третировала Розали?
- Я не хочу, чтобы вы презирали людей за их слабости!
«И вот такой он всегда» - иронично отметил Эдвард уже про себя.
- А почему они презирают и ненавидят нас за нашу красоту и силу? – Розали вскочила со своего места. – Ты бы видел, как они нас сторонятся, будто мы чумные! Когда мы сидим в школьном кафетерии, он похож на большой автосалон Детройта: шесть блестящих автомобилей и куча зрителей, которые обходят их по большому красивому кругу! Меня это уже порядочно достало! То, что эта засушенная... – Розали не могла подобрать слова, которое отразило бы всю степень её презрения к мисс Чейз, - эта карга напустилась на Беллу только потому, что посчитала её размалёванной, было уже перебором! А когда Белла услышала ту грязь, которую она льёт на твоё, между прочим, честное имя, она сама чуть не бросилась на неё! Извини, па, сорвалась! Но я могу извиниться перед тобой, а вот перед этой шамкающей уродиной ты меня извиняться даже не проси!
- Розали!
- Да, именно уродиной! Я, может быть, красивая убийца, а она уродливое ничтожество, которое гниёт изнутри от собственной злобы! – швырнув нервно сдёрнутую тонкую перчатку на стол, Розали вышла. Эммет молча поднялся и пошёл вслед за своей девушкой.
- И как это понимать? – Карлайл смотрел на меня.
- Понимай, как хочешь. Эта мисс Чейз выставила меня из класса, утверждая, что я накрашена. Если бы она не начала представлять себе разные ужасные вещи...
- Какие, Белла? Ну что ужасного может навоображать этот божий одуванчик? – Эсми встала со своего места и положила руку ему на плечо. Её присутствие всегда действовало успокоительно. На всех.
- Ты про Содом и Гоморру читал? Тебе же много лет, отец... Ну так вот, в голове у мисс Чейз локальный филиал этих двух небезызвестных городов. И ты там главный. Хорош изображать Швейцарию... Для всех хорошим ты не будешь никогда. Это никому не под силу, даже такому гуманисту, как ты.
Я это только подумала. Вслух это сказал Эдвард.
Кажется, я была ему благодарна. Моё отношение к отцу было настолько тёплым, что мне было бы сложно говорить ему всю правду. Да и... Сравнения у Эдварда получились более острыми. Карлайл пожал плечами.
- Может быть, ты и прав, Эдвард. Может и так. Это был самый неприятный звонок за последнее время...
Оставив отца в обществе Эсми, мы четверо предпочли разойтись по комнатам. Джаспер и Элис поднялись первыми, а Эдвард задержался у двери. Я чётко чувствовала в нём желание поговорить с Карлайлом Калленом.
- Эдвард, давай не сегодня...- я коснулась губами его виска, вставая на цыпочки. – Ну что за важность?
- Должен же я поговорить с ним о тебе...- он улыбнулся. – Или ты против?
- Я не против, но... неужели сейчас это так важно?
- Окей... Уговорила.
Ничего не объясняя, он подхватил меня на руки и в три секунды оказался на втором этаже. Наверное, первый раз я с радостью подумала о том, что для меня уже не существует понятий «поздно» и «рано». Потому что передо мной расстилалась вся бесконечность времени, которую мне хотелось заполнить бархатным голосом Эдварда и золотистой карамелью его спокойных и внимательных глаз.
«Прекрати думать обо мне так... Это для меня непривычно»
Он улыбался так, что провоцировал новые и новые мысли.
«Признавайся, это ты прилепил на мой потолок звёзды?»
Толкнув дверь в мою комнату, Эдвард усмехнулся.
- Конечно я. А как ты догадалась?
Пришла моя очередь улыбнуться.
- Когда ты взял меня за руку там, в школе... Твоя ладонь была немного шероховатой. На тебя, идеального, это было немного не похоже...
Эдвард помолчал. Потом запер дверь изнутри. А потом уже ответил.
- Да... Клей я отскрёб полностью только на следующий день. Кстати, ты не против, если я останусь? Впрочем, если ты против, я останусь всё равно...
- Эээ... Эдвард?
- После всех твоих грустных мыслей о Сиэтле я просто не могу оставить тебя одну. Всё равно буду лежать, смотреть в потолок и слушать тебя... Может, проще будет, если мы будем вместе делать это? – в его голосе не было и тени иронии. Он на полном серьёзе собирался всю ночь сидеть со мной. Расстегнув рубашку, он улёгся на моей кушетке и улыбнулся.
Моё сердце упало куда-то вниз и пропало там с грохотом.
- Нам не хватит места... – попыталась я отвертеться от сомнительной перспективы сходить с ума до самого рассвета, но Эдвард только покачал головой.
- Хватит, если ты крепко-крепко обнимешь меня, Белла... – его бархатный голос переливался странными нотами. Отказываться мне не хотелось, поэтому я послушно улеглась рядом, тесно прижимаясь к Эдварду, позволяя ему обнять меня за плечи...
Всю эту ночь мы тихо разговаривали, вспоминая, делясь, переживая заново... когда наши губы встречались, я чувствовала его нежность. И то, что за ней вздрагивала какая-то тёмная страсть, совершенно меня не пугало.
Я знала, что сейчас не её время.
И Эдвард тоже об этом знал...

***
Я смотрела, как солнце медленно протягивает лучи над лесом. За рулём был Карлайл, мы с Эдвардом сидели на заднем сиденье.
«Мне немного не по себе...»
«Не бойся. Я с тобой. Теперь я за тебя отвечаю.»
«Эдвард...»
«Не спорь, Белла. Я отвечаю за тебя потому, что люблю»
Я в тысячный раз сжала его руку. На этот раз испытывая нечто безмерно большее, чем обычная благодарность.

Очень важно говорить о своих чувствах тому, кого любишь, потому что никогда не знаешь, когда их можно потерять, или когда они потеряют тебя.
Холм одного дерева (One Tree Hill)

Любовь подобна дереву: она растет сама собой, глубоко пуская в нас корни, и нередко продолжает зеленеть даже в опустошенном сердце. И вот что необъяснимо: слепая страсть — самая упорная. Она особенно сильна, когда она безрассудна
Виктор Гюго. Собор Парижской Богоматери

Мы вернулись домой, едва пробило полночь. Отец сразу же позвонил в больницу, и теперь посматривал на часы, хотя его смена начиналась ближе к утру. Мне казалось, что он вот-вот сорвётся туда, где его ждали пациенты, микроскопы и смотровые стёкла. Всё-таки отец-врач это всё равно, что отец-трудоголик... Эсми смотрела на метания Карлайла с нежностью: иногда мне казалось, что они обмениваются мыслями так же, как мы с Эдвардом. Но я знала, что это не так.
Эдвард... Пока он отвлёкся на разговор с Эмметом и Элис, которые яростно спорили о гитаре (не обо мне ли там речь?), я поднялась наверх, чтобы тихонько прикрыть за собой дверь ванной.
Люблю эту сияющую чистотой комнату. Судя по тому, что маникюр у моей старшей сестрицы просто идеален, чистит-блистит тут всё явно не она. Да и Элис высоковато летает для того, чтобы кафель мыть. Надо будет помочь Эсми с уборкой...
Закончив с освежающим душем, я натянула джинсы, которые изо всех сил сопротивлялись, отказываясь одеваться на влажное тело. Дополнив демократичный ансамбль простой белой футболкой, на которой тут же проступили влажные пятна от стекающей с волос воды. Сквозь них матово просвечивала кожа... Всматриваясь в своё лицо сейчас, после охоты, я с удовлетворением отмечала, что даже в выражении глаз появилось спокойствие, уверенность и какая-то внутренняя хрустальная тишина.
Прислушавшись, я не услышала мыслей Эдварда. Я слышала Элис, которая вновь водила карандашом по белой бумаге, в то время как Джаспер думал о том, что хотел бы быть листом бумаги под её узкой ладонью. По едва заметному трепету его чувств я поняла, что он прямо сейчас обнимает Элис, которая ушла далеко в своих видениях. Интересно, что именно она нарисует в этот раз?

«Я обожаю эту ложбинку у тебя между лопаток... Сильная, но тонкая спина» - мысли Эммета, залюбовавшегося наготой любимой девушки, ворвались в мою голову. Усмехаясь и слегка краснея, я собралась закрыться, чтобы не слушать, что думает сейчас Розали.

«Интересно, у Кристабеллы и Эдварда что-то уже было?»

Оп-па... Это уже интересно... Выйдя из ванной, я всё же прислушалась. Кажется, моей старшей сестре не даёт покоя моя личная жизнь.

«Он так на неё смотрит... Уверен, что нет»

И, видимо, она прямо сейчас обсуждает это с Эмметом.
Нормально... Возмутившись внутренне, я усилием воли вытряхнула из головы этих двоих сплетников, которые вот-вот сами займутся любовью, и тихо двинулась по коридору, ступая босыми ступнями по чуть тёплому деревянному полу.
Дверь кабинета отца была приоткрыта – оттуда падала полоска света. Странно, я была уверена, что он уже уехал. Я собралась было пройти мимо и спуститься в гостиную, но...
Эдвард мог спрятать от меня свои мысли, но совершенно точно не мог скрыть от меня свой голос. Именно его я услышала из-за двери отцовского кабинета. Он говорил приглушённо, но так эмоционально, что напрочь позабыл об осторожности. Эдвард, который держал бы себя в руках, обязательно услышал бы моё присутствие мысленно.
- Отец, я не понимаю этого. Я не знаю, как мне быть...
Я не слышала своего имени, но была уверена, что говорят они обо мне. Вместо того чтобы шарить в мыслях отца, я просто прижалась к стене рядом с дверью, превратившись в слух. Это было не очень вежливо с моей стороны, но... Слишком многие в этом доме говорили и думали обо мне.
Это меня порядочно насторожило. Взволнованный тон Эдварда... Что могло вывести его из равновесия настолько, чтобы он перестал контролировать моё присутствие, говоря что-то не для моих ушей? Затаив дыхание, думая только о том, чтобы не скрипнула дверь, я вслушивалась в этот разговор.
- Что именно тебя смущает, Эдвард? – отец и сам был не на шутку обеспокоен.
И снова голос Эдварда, вздрагивающий на самых томных бархатных нотках.
- Белла. Она такая же, как мы и в то же время другая. Я не могу уловить, в чём эта разница... Я знаю, что она – вампир. Я даже видел, как она пьёт кровь. Но стоит мне коснуться её... я начинаю сходить с ума! Она тёплая. Я слышу стук её сердца. У неё холодные пальцы, но горячие губы... Я не могу этого понять. Такое вообще возможно?! Я сам не свой, если честно. Сегодня я впервые подпустил пуму так близко, что позволил ей принять меня за человека и напасть первой. Потому что думал не о пуме...
Шаги отца по комнате, скрип отодвигаемого стула.
Вздох Эдварда.
Я усиленно думала о прошедшей охоте, только чтобы он не понял, не услышал меня...
- Эдвард... Ты влюблён в Беллу?
- Да.
Он сказал это так просто, что у меня отлегло от сердца. Одним сомнением стало меньше.
- Есть вещи... – Карлайл с трудом подбирал слова, - которые мне самому не до конца понятны в ней. У неё было мало шансов родиться человеком, потому что мне уже за триста. К тому же... Она слишком любила меня, чтобы выбрать другой путь. В ней две крови: человека и вампира, но, по сути, она такая же, как все мы. Придёт день, и все эти проявления человеческого замрут в ней и это перестанет тебя смущать.
- Для этого... Ей придётся умереть? - в голосе Эдварда было столько страха, что он передался и мне. Вжавшись в стенку, я вздрогнула.
- Это сложный вопрос для меня, Эдвард. Когда она родилась... у неё остановилось сердце. Я был в отчаянии, потому что думал, что потерял её. Но без всякого моего участия оно начало биться вновь. Я никогда не думал, что может понадобиться что-то ещё, потому что я всегда надеялся, что она вырастет человеком. А она... Она боялась, что я бросил её потому, что не видел в ней своих черт. Я очень виноват перед Беллой...
Папа...
- Если бы ты забрал её в семью, она всё равно была бы собой, Карлайл.
- И ты всё равно влюбился бы в неё, даже если бы знал с самого детства? Думаешь, это судьба?
Этот вопрос интересовал и меня. Эдвард нервно рассмеялся.
- Карлайл... Я не верю в судьбу, я не какой-нибудь квилетский волкопёс, чтобы уповать на силу предсказаний. Она безумно мне дорога... Это всё, что я знаю.
Эдвард...
- Она полукровка, Эдвард. Красивая, талантливая, рождённая вампиром и сохранившая человечность...
- Благородный вампир...
- Можно сказать и так.
Нужно убираться отсюда. Убираться, пока я не узнала о себе что-то, что заставит меня сомневаться в себе самой.
Чтобы не услышать, что папа мечтает увидеть мою кровь под микроскопом...
Хотя я точно знала: позови он меня поехать с ним в больницу, я бы поехала.
Вместо того чтобы спускаться вниз, я тихонько ушла к себе. Заперевшись, я включила музыку и просто отключила голову, мешая кому-либо слышать меня. Плотно сомкнув веки, я звала сон, а он всё не приходил...
«Придёт день, и все эти проявления человеческого замрут в ней»
Так сказал отец. И моя способность ненадолго засыпать тоже уйдёт... Уйдут мои комплексы, моя непосредственность. Только бы не стать такой, как Розали, не удариться в самолюбование, получив полной ложкой все сверхвозможности по линии отца.
Я не знала, как мне относиться к тому, что сказал Эдвард. Просто потому, что никогда не думала о том, как он воспринимает меня наощупь... Неужели это так важно? Он так и сказал: «Стоит мне коснуться её, и я начинаю сходить с ума!» Хорошо, что у меня всегда холодные руки... Хоть что-то...
Я совершенно забыла о том, что Эдвард имеет свойство появляться через окно, если не может попасть в дверь. Опомнилась я только тогда, когда его холодные пальцы осторожно коснулись моего плеча. Открыв глаза, я увидела его обеспокоенное лицо.
- Я понял, что не слышу тебя и не могу тебя найти. У тебя было заперто, но твою комнату я не мог не проверить. Хорошо, что нашёл. Уже начал беспокоиться.
- После охоты я безопасна... Отец уехал? – я слышала шуршание автомобильных шин, но всё-таки решила спросить. Эдвард кивнул. Он не сводил с меня глаз.
- Что случилось, Белла?
- Ничего... Просто хотела побыть одна.
- Извини, - тихо сказал он, но не сдвинулся с места ни на дюйм. Сейчас, в тёмной комнате, исполосованной лунным светом, он был похож на надгробие, искусно вырезанное резчиком. Во всём его облике живыми казались только медово-золотистые глаза, которые будто светились. Мысли Эдварда были такими же непроницаемыми, как и в те дни, когда он усиленно прятал от меня свои чувства. А что он прячет теперь?
Страх?
Непонимание?
Мне не хотелось, чтобы он знал о том, что их с Карлайлом беседа не была конфиденциальной, но противоречивые эмоции просто переполняли меня.
- Я хотела побыть одна, Эдвард, - упрямо повторила я, глядя ему в глаза.
- Я понял.
- Так в чём дело? Сейчас нас двое, а это немного не то, ты не находишь?
Он усмехнулся.
- Люблю, когда девушка с самого начала меня ненавидит. И когда у неё язык что бритва.
- Зато если она напоминает тебе человека, ты теряешься?
Единственное, что выдало реакцию Эдварда – прыгнувшие зрачки. Два агатово чёрных кружка на искристой золотой радужке.
- Нет.
- Если она наощупь теплее камня, ты начинаешь дёргаться?
- Нет. - Эдвард улыбался. Ему явно нравилась моя злость, а это злило меня ещё больше.
- А может... Может, ты начинаешь смотреть на неё, как на потенциальную жертву?
- Глупости.
Он слишком явно ждал, пока иссякнут мои запасы красноречия, при этом пристально рассматривая меня в моей кое-где прилипшей к телу белой футболке. Он не собирался сбегать от меня. Если он и сходил с ума от моей лёгкой необычности, то... То я ничего не знаю о сумасшествии. Эдвард Каллен был непреклонен в краткости своих безапелляционных ответов, которые только раззадоривали меня. Сев, я отодвинулась на дальний край кушетки.
- Тогда что, Эдвард?! Я что, бужу в тебе зверя?
- В каком-то смысле да. Все эти несоответствия меня страшно заводят. Это, конечно, тоже аппетит, но... несколько иного рода.
Интересно, и где в этом каменном истукане прячутся чувства? Найти бы это место и зацеловать насмерть...
- Мне нравится даже то, что все твои эмоции написаны у тебя на лице, Беллз. Редкая девушка может позволить себе смотреть на меня с таким откровенным обожанием. И уж тем более – страстно желать вцепиться зубами мне в ухо.
Уникальная возможность обращать всё в шутку. Подумать только, и это тот же самый парень, который временами не способен улыбнуться. Его напускное спокойствие...
Мне уже хотелось обнять его и извиниться.
- Прости, я случайно услышала ваш разговор с отцом.
Эдвард приподнял тёмную бровь и скрестил на груди руки.
- И что именно ты из него почерпнула, кроме того, что втюрилась в кровожадного монстра, который...
- Прекрати, а? И так несладко...
- Дурочка...
- Почему это? Потому что боюсь потерять тебя, когда стану такой же, как Розали?
Расхохотавшись, он запрокинул голову, вызывая у меня странное для меня самой желание поцеловать его в шею.
Очень крепким поцелуем...
- С какого перепугу ты станешь такой, как она?
- Холодной, с умолкнувшим сердцем, зацикленной на себе...
- Тебе это не грозит, - Эдвард посерьёзнел, но в его голосе звучали отголоски недавнего смеха. – Потому что ты всегда будешь зациклена на мне.
Нет, ну какое самомнение?!
- Откуда знаешь? Ты же не веришь в судьбу и предсказания... И в рисунки Элис тоже.
- Хм... – кажется, Эдвард не думал, что я слышала почти всё, поэтому не сразу нашёлся с ответом. – Беллз, ты конечно росла среди людей и насмотрелась там всякого, но у нас с этим проще. Практически, как в дешёвых бульварных романах.
- Это как? – я непонимающе смотрела в его переменчивые глаза. – Розовые и тягучие сопли с сахаром?
Серьёзное выражение лица Эдварда несколько обескураживало меня, но услышав мою трактовку, он не мог не улыбнуться.
- И жили они долго и счастливо, и умерли в один день. Ну... или что-то вроде того.
При слове «умерли» стало смешно мне.
- И что из этого следует, Эд?
- Беллз, потерять меня ты можешь только одним, малоприятным образом, - он загадочно подмигнул. – Убив собственноручно. Потому что естественных врагов у меня практически нет.
- Я на это не способна при всех моих странностях.
- Ну тогда, может, хватит меня мучить? – секунда времени, и мои запястья крепко сжаты его пальцами, прижаты к подушке, а я сама будто плавлюсь под его взглядом. Мне пришлось в очередной раз убедиться в том, что Эдвард гораздо сильнее меня.
- Эдвард... С ума сойти не боишься?
Прежде, чем ответить, он разомкнул мои губы порывистым, будто голодным поцелуем, от которого остался льдистый привкус мяты. Впрочем, прямо сейчас мне хотелось растопить лёд его губ приблизительно с той же силой, что ему – заглушить танец моего пульса.
- Знаешь... За последние девяносто лет мне слишком часто приходилось держать себя в руках. Я хочу сойти с ума. Не от своего одиночества, нет. Сойти с ума от тебя, Белла.
Ослабив хватку, Эдвард выпустил мои руки, позволяя мне стаскивать с него пыльную майку, касаясь ладонями его сильной гладкой груди. Его ледяная кожа обжигала меня так же, как и его – моя горячая. Не отрываясь от его губ, я обхватила его за пояс ногами, перекрестив лодыжки. После сегодняшних скачек по горам эта акробатика далась мне легко, даже несмотря на узкие облегающие джинсы. Эдвард запустил пальцы в мои мокрые волосы, прижимаясь ещё ближе, хотя, казалось, ближе уже некуда.
Эдвард боится? Как бы не так. Не больше, чем мотылёк боится пламени, в котором сгорит.
Эдвард смущается? Да он сам способен смутить, кого угодно. Своими губами, своими руками и своими вездесущими мыслями...

«Когда ты превратишься окончательно, я не стану любить тебя меньше. Даже наоборот...»

«Эдвард, обещай мне...»

«Всё, что угодно...»

«Я хочу стать твоей до того, как... До превращения»

«Я обещаю, Белла. Но не сейчас»

«Не сейчас»

В тысячный раз я порадовалась тому, что мы можем обмениваться мыслями даже тогда, когда говорить нет никакой возможности.

Многое из самого плохого происходит именно потому, что люди остаются, хорошо зная, что им следует уйти, стоят на своем, когда давно пора повернуться и бежать прочь. Почему у третьесортных фильмов ужасов так много поклонников? Не себя ли они узнают в испуганных детях, которые остаются в населенном призраками доме после первых убийств?
Стивен Кинг. Безнадега

Я — каждая встреченная тобой собака на дороге. И птица, которая заглядывает тебе в окна. Так что если я умру первая, ты всё равно мной будешь окружен. Сквозь все песни ты будешь слышать мой голос. особенно сквозь свои самые любимые. Но я не буду тебе мешать, если ты будешь вдруг счастлив. Я буду просто летать воздухом, чтобы ты дышал. я постараюсь быть сильней своей любви, если это возможно.
Небо. Самолет. Девушка

Утро было солнечным, потому школа нам точно не светила. Розали и Эммет уехали куда-то на рассвете. Очевидно, им хотелось полного уединения вдвоём. Элис пихнула меня в бок и тихо шушукнула:
- Наконец-то! От этой парочки столько флюидов, столько тяжёлого электричества в воздухе... Разрядка не помешает.
На мгновение представив, что именно могла бы нарисовать по этому поводу сестра, я прыснула. Порнокомикс в неподражаемой грифельной манере Элис... Это что-то. Надеюсь, она не рисует в школьных тетрадях.
Совершенно внезапно Элис потащила меня в их с Джаспером комнату, цепко схватив за запястье. Обернувшись, я успела заметить, как Эдвард с Джаспером переглянулись.
Надеюсь, мальчики, вам есть, чем заняться.
Комната Элис была уютной, хотя и несколько хаотичной. Прямо на полу в дальнем углу была устроена низкая постель на манер японской. Под потолком болтался расписной фонарик из батика, натянутого на тонкие деревянные рамки. На стене висел ряд фотопортретов. Насколько я могла рассмотреть всё это мельком, все фото принадлежали Калленам. Притом, было достаточно современными. И только девочка в дальнем ряду смутила меня.
Это было моё школьное фото. Коричневая кофта, опущенный подбородок, взгляд исподлобья. Кусливый зверёк.
- Ээээ....
- Я её у отца... одолжила. Кроме Джаспера и не видел никто.
- Ты знала, кто это?
- Ну... у меня были смутные догадки, но мне же мало кто верит на слово. Я немного... того, - она лучезарно улыбнулась. А потом сняла с полки большой профессиональный фотоаппарат. – Улыбнись! Нет, не так. Скажи: «Эдвард»...
- Эдвард... – машинально повторила я.
Вспышка. Мгновенная слепота чувствительных глаз. Звонкий серебристый смех сестры.
- Всё, теперь можно вернуть отцу маленькую Кристабеллу, а на её место повесить это фото.
Представив, какое выражение лица Элис только что поймала фотоаппаратом, я рассмеялась следом за ней.
- Элис... А ты рисуешь только карандашом? – этот вопрос возник сам собой, будто из воздуха.
Вернув фотоаппарат на полку, она пристально посмотрела на меня.
- Чем попало. Если накатит, могу и губной помадой Розали. Было такое пару раз. Я люблю восковые пастельные мелки, но это большая редкость. Они быстро стираются, да и... – она передёрнула плечами, - когда я в трансе, мне всё равно, каким цветом рисовать. Потому иногда случались казусы. Эдвард, наверное, до сих пор помнит, как я однажды изобразила его с волосами цвета фуксии. Потому простых карандашей у меня море.
В доказательство своих слов, она выдвинула ящик большого письменного стола. Он был целиком заполнен упаковками отличных немецких карандашей Erich Krause.
- Папа тратит на них целое состояние.
Похоже на то... Хотя куда девать деньги, если ты не ешь, не пьёшь и живёшь три сотни лет? Конечно, тратить их на своих близких.
- Белла, ты не обижаешься на Карлайла за то, что он оставил тебя в Сиэтле?
- Нет. Я очень его люблю... Я так радовалась его приездам, когда он забирал меня из школы и гулял со мной по городу. На нас все смотрели, потому что он невероятно красив и потому что мы всегда гуляли под дождём.
- Ясное дело, картина маслом: папа и дочка не в зоопарке, не на детской площадке и не в МакДаке – это не вписывается в понятие классической американской семьи.
- Я надышаться им не могла... А есть мне уже тогда почти не хотелось. Потому мы бродили по улицам, держась за руки. А потом он снова исчезал. Самое страшное было осознать, что он больше не приедет.
- И ты даже тогда не обиделась? – Элис присела на стул, указывая мне на соседний. Сев, я покачала головой.
- Нет. Просто... Я подумала, что он оставил меня потому, что я так на него непохожа. А когда поняла, что сходство более чем достаточное, я решила его найти. Будь он одиночкой, мне было бы сложнее.
- Ты рада, что у него есть мы?
- Конечно! Ты просто не представляешь, что такое расти без семьи...
Глаза Элис затуманились.
- Да...Я вообще мало что помню. И совершенно не помню, как жила до Пробуждения. Если бы не Карлайл и Эсми... Бррр... Даже рисовать это не хочу.
Своеобразная, милая, добрая... Такая родная Элис.
- Белла, я рада, что ты появилась. Очень рада. Тебя тут не хватало, как свежей крови.
- Это из-за Эдварда?
- Не только... – она сгребла листы, лежащие на столе в стопку и перебросила на подоконник. Часть разрисованных картинок вылетела в окно, подхваченные ветром, но она только махнула рукой. – Наша семья... Ну, уравновесилась, что ли.
- Каждой твари по паре.
- Да! – она вскочила. – Именно так! Смотри: Эсми и Карлайл, Розали и Эммет, Элис и Джаспер, Эдвард и Кристабелла. Гармоничненько так...
Я не знала, что ответить, поэтому просто улыбнулась.
- Кстати, насчёт гармонии... Белла, ты просто обязана сыграть нам на гитаре. Даром что ли мы из-за неё таскались в такую даль? - Элис развернула стул спинкой ко мне и снова уселась. – Что скажешь?
- Если бы я знала, что у Эммета есть гитара, я бы не гоняла вас...
- Ооо... Свою медведь никому не даёт. Розали и гитара – вот то, чем он никогда не будет делиться, - усмехнулась Элис. – Так что без вариантов. Ну, не ломайся. Я знаю, ты неплохо играешь. Чего тебе стоит порадовать родственников?
- Ну... После виртуозной игры Эдварда на рояле и отличного фламенко в исполнении Эммета... Боюсь разочаровать. Я далеко не профи.
- Главное в искусстве что? – Элис лукаво прищурилась
- Эээ... Искренность? – ляпнула я наугад.
- Вот именно. Думаю, все будут только рады послушать, что и как именно ты умеешь. Может, сегодня вечером?
- Окей, уговорила.

Только спустившись в гостиную, я поняла, то именно сегодняшним вечером мне придётся играть и петь для Калленов. И что отвертеться мне вряд ли удастся.
- Я думаю, всё будет отлично, - обнадёжил меня Эдвард, прежде чем в очередной раз сесть за рояль и выдать что-то совершенно невообразимое. Пока я ломала голову, пытаясь угадать, кто автор, он снисходительно улыбнулся, на мгновение прервавшись.
- Не мучайся, Белла. Это написал я.
Осознав услышанное, я поняла, что мировое искусство даже не догадывается, чего лишено. А ещё я поняла, что вопреки всем утешениям и заверениям, удивить Калленов мне точно не удастся. Впрочем, у меня был запасной вариант.

***
Однако ближе к вечеру в наши общие планы вмешался случай. Карлайл Каллен позвонил с работы и попросил меня приехать.
- Желательно, без Эдварда. Я знаю его уникальные способности в головах копаться. Пусть, к примеру, Элис возьмёт его машину и отвезёт тебя. А потом мы вместе вернёмся домой. Я и так порядочно задержался сегодня, так что это ненадолго, - несмотря на всю свою чудовищную выносливость, отец, видимо, уставал на работе. По крайней мере, в его голосе отчётливо слышалась усталость.
- Хорошо, пап. Надеюсь, Эдвард поймёт, что это твоя идея.
- Даже не надейся. Никаких поездок с Элис. Со мной и только со мной, - обернувшись, я увидела стоящего в дверях Эдварда.
- Ну Эд... Папа просил, чтобы именно Элис привезла меня.
- Что за бред?! Можно подумать, расстояние мешает мне слышать мысли!
- Незачем на меня кричать!
Он сделал злое лицо.
- А я ещё и не кричал, - громкий шёпот зловеще отозвался даже в углах комнаты. – впрочем, раз вы заодно, то я умываю руки.
С этими словами он бросил мне ключи от машины, и, не дожидаясь моих сбивчивых извинений, ушёл к себе.

Меня отвезла Элис. И, честно говоря, это было лучшей идеей.
Потому что, когда она резко тронулась с места (ох уж мне эта семейная манера вождения) мне пришлось буквально снимать с переднего бампера «вольво» замешкавшегося паренька. То ли он не видел таких машин, то ли ещё что-то, но в то время как Элис собиралась сорваться в сгущающиеся сумерки, он стоял на подъездной дорожке, как приклеенный. Не успев толком подумать, я метнулась между машиной и подростком, сбивая его с ног и одновременно отталкивая с дороги в заросли папоротников. Опешившая Элис ударила по тормозам и уже через пять секунд выглянула из машины, потирая ушибленный лоб.
Реакция у нас обеих была, что надо. Вот только не спрыгни я с парнем на обочину, капот машины Эдварда Каллена сейчас украшало бы малоприятное по виду мозговое вещество.
- Элис, всё в порядке, езжай домой.
Дважды смертельно испуганную Элис просить не пришлось.
Наконец, я обратила внимание и на того, чью чёрную футболку я судорожно сжимала. Парень был жив-здоров, без единой царапины. Единственной травмой можно было считать ушиб мягкого места – дёшево отделался.
Кажется, геройство у Калленов в крови. Нужно будет рассказать Эдварду.
- Спасибо... – судя по гортанному произношению и мягкой смуглости, я догадалась, что он индеец.
Квилет?
Мне не успели поведать суть вражды между вампирами и квилетами, потому даже эта догадка не вызвала у меня страха. Спасённый же вообще улыбался – ровной белозубой улыбкой, при виде которой мне вспомнилось детство, пахнущий листерином кабинет стоматолога и жалостливое причитание миссис Принстон насчёт моих «ужасных зубов». Да, она хотела вырвать мои молочные клычки, чтобы постоянные выросли ровными. И они это сделали... Варвары. Правда, без толку – на место молочных выросли такие же точно постоянные. Я предприняла попытку встать, но парень удержал меня. Сильный, хотя ему на вид не больше пятнадцати.
- Ты кто?
Моргнув, я ляпнула первое, что пришло мне в голову.
- Твоя зубная фея, малыш. Ты был на волосок от смерти, между прочим.
Он рассмеялся. В его искреннем хохоте было что-то отдалённо напоминающее лай.
- С зубной феей – это сильно. Жаль, что я не силён в современных мифах. Ладно... Ты спасла мне жизнь, и я хочу знать твоё имя.
Этого мне только и не хватало.
- Я бы для начала хотела встать...
Освободившись из его рук, я не смогла отделаться от его пытливого карего взгляда.
- Белла. – он протянул мне крепкую загорелую ладонь, которую я неуклюже пожала. - Ты извини, меня отец ждёт. Будь осторожнее, ладно? Ты ещё совсем юный...
- Отец? Он лежит в больнице?
Настырный юноша. Его настойчивость да Майку Ньютону – и дела у Майка пошли бы гораздо лучше. По крайней мере, пару для танцев он нашёл бы гораздо быстрее.
- Нет, он там работает. Доктор Карлайл Каллен.
- О, а я как раз от него, - он улыбался ещё пару секунд, а потом резко изменился в лице. – Стоп. Карлайл Каллен – твой отец?
- Да.
Он сам взял мою руку и до боли сжал мои пальцы.
- Джейкоб Блэк.
Оп-па... Теперь и мне стала понятна вся щекотливость ситуации. Я не знала, что мне следовало чувствовать сейчас, но страха я определённо не испытывала. Что мог мне сделать белозубый улыбчивый индейский мальчик, пусть даже с грозной фамилией?
- Для тебя – просто Джейк, моя зубная фея, - осмотрев меня с ног до головы, будто пытаясь запомнить, он усмехнулся. – Спасибо. Я не забуду того, что ты сделала для меня сегодня вечером. Никогда.
Он сказал это так серьёзно, что мне стало не по себе. Попрощавшись с ним, я до самой больничной двери чувствовала его взгляд у себя между лопаток. Отец, как оказалось, хотел всего лишь меня осмотреть. Измерил глазное давление, послушал сердце...
- Белла, знала бы ты, что я пережил тогда, когда это сердечко вдруг перестало биться...
- Но как...
Он спрятал фонендоскоп в нагрудный карман белого халата.
- Я принимал роды. Я был первым, кто взял тебя на руки.
О, боги... И после этого он рассчитывал на то, что я буду кем-то другим? Он завёл мне медицинскую карту, и мы, наконец, отправились домой. По пути через больничный коридор я видела, как смотрят на него медсёстры. Половина из них прикидывала, во сколько лет он меня родил. А вторая половина была совсем не прочь родить мне братика или сестрёнку.
Смешные...
Уже в машине меня осенило.
- Пап, ты не хотел, чтобы приехал Эдвард... Потому что у тебя на приёме был Блэк?
Карлайл усмехнулся, помолчал и тихонько ответил:
- Бинго.
- Они так друг друга не любят?
- Да не то, чтобы... просто не хотел лишний раз провоцировать своего первенца на излияние желчи. Он и так много пережил за последнюю неделю...
Рассказывать о своём подвиге Эдварду мне резко расхотелось. Оставалось надеяться на то, что Элис тоже будет держать язык за зубами.
«Я не забуду того, что ты сделала для меня сегодня вечером. Никогда», - даже сейчас, спустя некоторое время, меня очень беспокоила серьёзность в мальчишеском голосе Джейка.

***
Домой я приехала совершенно разбитая. Элис тоже, будто пыльным мешком ударенная, сидела в гостиной, вцепившись в Джаспера. Эдвард медленно ходил из угла в угол, провожаемый обеспокоенным взглядом Эсми. Эммет и Розали пока не вернулись.
- Эдвард...
- Даже не начинай, Элис! Ты могла укокошить его моей машиной!
Чёрт! Чёрт, чёрт, чёрт... Ну зачем, зачем она ему рассказала.
- Он стоял, как вкопанный... Если бы не Белла, меня бы сейчас не ты, а шеф Свон распинал... – она чуть не плакала, а Джаспер едва не рычал. Впрочем, гневному Эдварду было наплевать.
- Эд, ничего страшного не произошло.
Он обернулся на мой голос, и увидев нас с отцом, просто вышел из комнаты. Я так и не поняла, за что влетело Элис: за то, что она ехала слишком быстро, или за то, что этой скорости не хватило для того, чтобы размазать молодого Блэка по бамперу сияющего «вольво».
«Я ругался бы в обоих случаях» - мрачно заметил Эдвард в моей голове.
Кажется, вечерний бенефис отменяется. Что ж... Хоть что-то к лучшему сегодня.
Впрочем, мне самой хотелось сесть за гитару – даром, что ли, я думала о ней целый день?
Придя к себе в комнату, я достала инструмент из кофра и провела рукой по струнам, проверяя натяжение и строй. Подкрутив пару колков, я присела на краешек кушетки.
Давно пора было придумать мелодию для слов, которые вертелись у меня в голове с воскресенья. Через четверть часа всё сложилось как-то само собой, в минорном ладу... Что-то среднее между балладой и драйвовыми песнями канадцев «Никльбэк».

Касанье пальцев. Звон печали.
Прощанье высеребрит струны.
Любовь рисует между нами
Давно истёршиеся руны.

И губы инеем покроет
вдали от поцелуев нежных
разлука, уводя с собою
на брег моей печали снежный.

И сердце захлебнётся болью,
затихнут песни до мгновенья,
когда, склонившись к изголовью,
разбудишь Ты прикосновеньем.

Жаль, что тот, кому адресована эта песня, не слышит её сейчас...
«Белла... Ты всегда будешь меня недооценивать?»
Инстинктивно обернувшись, я увидела Эдварда, растянувшегося на моей кушетке. Более того, в дверях толпились остальные члены семьи, виновато посматривая в мою сторону. Мне стало стрёмно, и в то же самое время очень легко. Я увлекалась так, что не заметила, как моё уединение превратилось в тихий камерный концерт имени меня.
- Дивная песня, - пролепетала странно растроганная Розали. – Это кто?
- Это я... – сказала я без тени смущения.
- Серьёзно? – сестра вскинула тонкие брови. – Мне понравилось. Так... откровенно.

«Так откровенно, Беллз... Я польщён»

«Брось, Эд. Ты будешь ещё сто лет дуться из-за сегодняшнего происшествия с Блэком»

«Беллз... К чёрту Блэка и всю его резервацию! Дуться сто лет для меня – роскошь непозволительная»

Он улыбался мне уголками губ. Эта улыбка делала его похожим на египетского сфинкса – Эдвард Каллен был таким же мудрым, загадочным и опасным. Впрочем, при всём этом я не смогла бы любить его меньше, чем в эту минуту.
Как и в следующую...
Как и всю последующую за ней вечность.

Глава 16

Только людям ограниченным нужны годы, чтобы отделаться от какого-нибудь чувства или впечатления. А человек, умеющий собой владеть, способен покончить с печалью так же легко, как найти новую радость. Я не желаю быть рабом своих переживаний. Я хочу ими насладиться, извлечь из них все, что можно. Хочу властвовать над своими чувствами.
Оскар Уайльд. Портрет Дориана Грея

Прошлое бывает слишком тяжелым для того, чтобы повсюду носить его с собой.
Иногда о нем стоит забыть ради будущего.
Джоан Кэтлин Роулинг

Хмурые тучи по-осеннему низко висели над землёй, а это означало только то, что пришедший с севера циклон возвращает нас за школьные парты. Дожидаясь, пока Розали освободит ванную комнату, я думала о том, как же теперь вести себя там, в этом маленьком аду города Форкса, успешно замаскированном под школу. На улице было достаточно прохладно, потому впервые за всё время пребывания здесь мне пришлось поломать голову над тем, что же одеть, чтобы не шокировать публику. Да и... Иногда мне было холодно. Нет, не так. Мне было зябко... Так, будто всё моё тепло растрачено понапрасну. Накатывала тоска и грусть, от которой мне было никуда не деться, потому даже в Сиэтле я старалась одеваться по погоде.
Всё-таки, много во мне человеческого...
Где-то подспудно я думала и о Превращении, да только что я могла надумать, если даже отец толком не знал, когда и как это случится. В ответ на мой прямой вопрос вчера он ответил лишь: «Скоро». И отвёл глаза.
Скоро...
Я не знала, хочу ли этого. Наверное, потому что не понимала, как именно это Превращение осуществится.
Мысли о тёплой куртке сменялись раздумьями о школе и снова возвращались к моему высшему предназначению – стать полноценным вампиром. Впрочем, отец сказал, что я полноценна практически во всём. Загадки, загадки... Вопросы, на которые у меня нет ответов. Вчера, вместо того, чтобы готовиться к тесту по тригонометрии я играла на гитаре для всей семьи, рискуя рассмешить до колик моих талантливых братьев. Но, кажется, проникся даже Эммет...
Иногда я подумывала о Джейкобе Блэке – единственном квилете, с которым мне довелось познакомиться. Сейчас мне казалось, что именно его я видела там, неподалёку от бухты, в полутьме молодой ночи, когда мы с Элис и братцем-Джаспером чуть не попали в большую переделку. Мне было не свойственно притягивать неприятности, поэтому вторая встреча поставила меня в тупик.
Что он имел в виду, когда сказал, что никогда не забудет?
И... Было ли в его симпатичной внешности что-то действительно волчье?
Если да, то бррр... Я не особенно люблю собак, а волков не люблю совершенно. Красивые животные, но абсолютно мне чуждые.
Стоп.
Белла, а ты уверена, что это твоё собственное мнение говорит сейчас в тебе? Ты же ещё ничего не знаешь об этих квилетах, но уже заранее готова принять точку зрения Эдварда Каллена?
Открывшаяся дверь ванной застала меня врасплох. Оценившая дурацкое выражение моего лица старшая сестра потрепала меня по щеке.
- Доброе утро, Беллз. Умывайся, а то опоздаем.
Обалдеть... Конечно, это же я два часа спускала чистую воду в сток...
Не ответив, я шмыгнула в ванную, оставаясь наедине со своими раздумьями.
Надеюсь, Эдвард меня не слушает.

***
По дороге в школу я делала вид, что больше всего меня интересует мой собственный внешний вид. Я общалась на любые темы, обходя ту, которая волновала меня больше всего: как мы будем вести себя теперь, когда между нами явно не просто дружба и уж точно не родственные отношения. Решившись задать этот вопрос Эдварду как раз в тот момент, когда он закладывал крутой поворот по скользкой дороге, я изо всех сил надеялась, что никаких особенных последствий от этого не будет. Выдержав паузу, он довёл машину до ровного участка дороги и усмехнулся.
- Белла, а ты сама как думаешь?
- Ну... – больше мне сказать было нечего.
- Глубокомысленно, - ехидно заметил Эдвард. – Это означало, что ты не против прослыть экстравагантной особой или что ты совершенно не хочешь шокировать консервативную публику?
- Эдвард...
- Ах да... - Он улыбнулся ещё шире. – Точно. Я же забыл, что ты так и не ответила Майку Ньютону. Естественно, появиться в обществе своего убогого братца как-то некомильфо.
- Ты издеваешься?! Это ты-то убогий?
- То, что меня страстно желает каждая вторая... Да что там, каждая старшеклассница, ещё ни о чём не говорит, Беллз, - естественно, он издевался. Он смотрел прямо перед собой, но я чувствовала тонкие вибрации тревоги в его голосе.
«Ты будешь замечать изменения понемногу. Что-то новое, какие-то способности, невостребованные ранее. Какие-то неуловимые глазом перемены... Неуловимые глазом, но понятные сердцу. Ты научишься слушать сердцем, Белла», - так сказал мне отец вчера. Кажется, что-то такое уже происходит... Или у меня паранойя.
- Эдвард, ты сам-то чего хочешь?
Он повернулся ко мне, глядя прямо в глаза.
Первые дождевые капли упали на лобовое стекло.
- Я не хочу заставлять тебя. Так что... думай, Белла, думай...
Мисс Чейз не оценит слухов, которые прокатятся по школе. Впрочем, дорога на её идиотские уроки для меня заказана. Договоримся с Розали и напишем прошение о принятии нас в группу поддержки нашей волейбольной команды в обмен на освобождение от уроков машинописи. О... Я даже знаю, что скажет директор. «Девочки, машинопись - это обязательная дисциплина для поступления в половину университетов страны». Ну мы не будем разочаровывать его тем, что плевать мы хотели на университеты. В конце-концов, не обязательно становиться юристом, если что...
Мои мысли вертелись, как белка в колесе, а мы, тем временем, уже парковались. Машина Розали уже стояла по соседству, и наше семейство терпеливо ожидало, когда мы присоединимся к ним. Элис, кажется, даже махала рукой. В пёстрой толпе я разглядела Джесс и Анжелу.
Рядом с ними тёрлись Эрик и Майк.
О, чёрт...
Эдварда, казалось, очень забавляет сложившаяся ситуация. Он не говорил этого, но всем своим видом демонстрировал удовольствие. Открыв мне дверь, Эдвард галантно протянул раскрытую ладонь. Посмотрев вниз, я увидела внушительную лужу. Завладев моими пальцами, Эдвард нежно коснулся губами моего запястья. А потом с лёгкостью подхватил меня на руки, перенося на сухой асфальт.
Кажется, в гробовой тишине, которая повисла над школьным двором, было слышно, как мы дышим. Господи, Эдвард, мы даже дышим в унисон, о чём тут думать.
Даже оказавшись рядом с сёстрами, я не отпустила ладонь Эдварда. Наоборот, я накрыла её второй своей, даже не пытаясь скрыть нежность, которую испытывала прямо сейчас.
Я знала, что когда я с Калленами, ко мне не подойдёт никто. У меня не посмеют спросить ничего. Меня не посмеют ни в чём обвинить.
Сколько бы не говорила Джесс, что я «самая живая из Калленов»...
Сколько бы не улыбалась мне Анжела...
Сколько бы не хорохорился Майк Ньютон...

- Не волнуйся, на такое кощунство мало кто способен, - усмехнулся Эдвард, слегка притягивая меня к себе. – Разве что... твой новый знакомый. Личность совершенно беспардонная. Настоящий Маугли.
Я поняла, что он говорит о Джейке.
- Маугли?
- Да... Потому что он может достать, кого угодно.
Бородатый анекдот был переозвучен им с такой неприкрытой досадой, что мне не захотелось даже улыбаться. Уж лучше принять, как данность, хотя то, что мне никто не объяснил до сих пор суть этой давней, как я поняла, вражды, меня порядком напрягало.
- Перестань, Эдвард. Злость тебе не к лицу.
- Злость? – его голос упал до шёпота, задевая мои нервы, заставляя покрываться мурашками заднюю сторону шеи. – Беллз, ты не видела меня по-настоящему злым...
- И не показывай, ладно?
Он не ответил, но я прекрасно знала, что Эдварду Каллену есть, что сказать.

***
К обеду я была совершенно измотана морально. Меня одолели чужие шушуканья по поводу танцев, по поводу моих братьев и сестёр и меня самой. Даже мистер Мейсон во время спаренного урока думал о том, что Карлайл Каллен многого недоговаривал о своих родственниках. Неужели подумать больше не о чем?
Чтобы хоть как-то себя отвлечь, я уговорила Джессику поиграть в рифмы, предложив в качестве поля для игры свою тетрадь. У неё неплохо получалось. В то время, пока она изо всех сил пыталась придумать романтичную рифму к слову «любовь», отбрасывая навязчиво вертящиеся у неё в мозгу варианты «морковь» и «свекровь», я посмеивалась. Лично мне ничего не стоило написать «кровь»... Для меня это было достаточно романтично.
Но и этого нехитрого развлечения я была лишена: мистера Мейсона вызвали в канцелярию, и к нам за парту третьим подсел Майк. Я решительно не помнила, был ли он в моей группе по английскому с самого первого занятия, но в любом случае, его внимание мне ни капельки не льстило.
- Белла... – он накрыл мою руку своей, вызвав у меня приступ гадливости. Может, потому, что я слишком хорошо слышала его мысли? Загорелый и сильный Майк хотел от меня большего, чем поцелуи. Приступ тошноты вызвала полуоформившаяся мысль: «Я отогрел бы эту ледышку». Джессика уткнулась в мою тетрадь. Прямо сейчас она обожала и ненавидела меня от всей души: ведь именно благодаря мне Майк подсел к нам. И то, что дело вовсе не в её новых духах и стильной кофточке, приводило её в отчаяние. Затаив дыхание и обратившись в слух, Джесс вслушивалась в голос Майка.
Находиться в прямом и переносном смысле между ними двумя было просто невыносимо, но мне пришлось взять себя в руки.
- Да, Майки?
- Ты подумала насчёт танцев?
Ох, как же мне хотелось сказать, что я не танцую! Но я танцую, притом, получая от этого подлинное удовольствие. К тому же...
На другом конце моих мыслей я почувствовала настороженное внимание.
Эдвард ждал. Ведь он тоже дал мне время подумать.
- Да.
- И что решила?
На его лице появилась улыбка, притом, достаточно искренняя. Он всё ещё верил в себя...
- Если я и приду на танцы... То с Эдвардом Калленом.
Майк подумал пару мгновений, будто прикидывая, насколько серьёзно это препятствие, прежде чем попробовать пробить головой внезапно возникшую на пути стену.
- Твой брат так следит за тобой, что даже на танцы сопровождает? Или с ним никто не идёт, кроме собственных сестёр? – это было сказано громко, с надеждой на поддержку класса. Расчёт Майка оказался неверен: его салонный юмор оценила только верная Джессика.
Болван, разуй глаза... Вот она, твоя идеальная пассия...
Выдернув пальцы из-под пресса его взмокшей от волнения руки (меня захлёстывал его человеческий запах пота, нервов и адреналина, который отнюдь не был мне приятен), я посмотрела прямо ему в глаза.
- Ты всю ночь эту шутку сочинял, Майк? Если ты хочешь поссориться – продолжай в том же духе. Если хочешь на танцы – пригласи Джессику. И... не трогай меня руками, мне неприятно.
Сконфуженный Майк пересел на своё место. Возликовавшая Джесс снова любила меня совершенно искренне.
Там, по ту сторону моих мыслей мне слышалось молчаливое одобрение.

Час спустя мы встретились в кафетерии. Мы с Эдвардом. Мне впервые захотелось сесть рядом с ним – мне было не влом попросить Эммета пересесть на другой стол. Эдвард улыбался, медленно переводя взгляд с моих глаз на мои губы и обратно, как будто не зная, какие эмоции будит во мне эта игра. Сегодня я впервые понимала Розали, которая постоянно флиртовала с Эмметом на глазах у всех, вызывая в старшеклассниках томно-завистливые вздохи и вселяя искреннюю ненависть в сердца одноклассниц.
Сегодня я чувствовала себя королевой школы – и кислая мина на лице старшей сестры была тому явным подтверждением. Все, кто зашёл пообедать, могли видеть, как смотрит на меня Эдвард Каллен. Пускай и шёпотом, но все уже обсуждали, что мы с ним друг другу родственники только формально, а значит...
Мне не хотелось слушать чужих мыслей о нас.
Мне было приятно, что он сейчас так близко. Именно он.

«Белла... Больше всего мне хочется поцеловать тебя прямо сейчас»

«Думаешь, это будет уже перебор, Эдвард?»

И снова игра. Игра на грани фола, когда только он задаёт правила и мне так приятно вестись на его провокации, не зная, что за награда ждёт меня в конце раунда.

«Думаю, да...»

И даже это не помешало ему склониться к моему лицу и поцеловать меня в уголок губ. Не ответить, превращая невинную шалость в страстный глубокий поцелуй на глазах у всей школы было нереально трудно. Чтобы сдержаться, я вцепилась пальцами в его колено.

- Вы бы полегче... – Джаспер рассмеялся, не закончив фразы. – Все смотрят, даже жевать позабыли.
- Джаааас, ну что за хаааанжество, - кокетливо протянула Розали. – Они такие милые...

«Увези меня домой, Эдвард»

«Прямо сейчас?»

«Прямо сейчас»

«Не вопрос, милая»

Ничего не объясняя даже своим, мы встали и вышли из кафетерия, провожаемые перекрёстными взглядами и шушуканьем сотни сплетниц.
Надеюсь, за прогулы в Форксе не слишком строго наказывают.

- Розги уже давно отменили, - рассмеялся Эдвард.
- Я согласна даже на это, только чтобы сбежать отсюда сейчас. С тобой... милый.

Даже льющий с небес дождь не мог смыть улыбку с моего лица.

Мне не нравится жить в мире, где правильные поступки так редки, что начинают считаться добрыми.
Джонатан Кэрролл. По ту сторону безмолвия

На этот момент есть приблизительно 6470818671 людей в мире. Некоторые испуганы, некоторые возвращаются домой, некоторые лгут, чтобы прожить день до конца, другие не хотят смотреть правде в глаза. Добро воюет со злом. Шесть миллиардов людей, шесть миллиардов душ.
Но иногда… всё, что тебе нужно — всего лишь одна.
Холм одного дерева (One Tree Hill)

С каждым дождём Форкс становился всё зеленее, зеленее... «Тоска зелёная» - это следовало написать прямо на потрёпанном дорожном указателе при въезде в город. Однако мне нравился этот город – чем дальше, тем больше. Хотя, дело тут было явно не в зелени окрестных лесов. Вернувшись из школы на три урока раньше, мы застали дома только тишину и какое-то предгрозовое спокойствие. В здешних краях гроза не была редкостью. Тем более, весной, когда наш дождливый рай расцветал под пение неторопливых струй... Дождь заливал всё вокруг – даже река неподалёку грозила разлиться в этом году.
Пустая гостиная, уютный стук крупных монотонных капель по стеклу...
Никого дома.
- Интересно, где же Эсми?
- Полагаю, они с Карлайлом вместе обедают в Порт-Анджелесе. - Эдвард говорил так, будто это было в порядке вещей.
- Так далеко? – я удивилась, но он только улыбнулся.
- Ты забыла, как быстро мы ездим. Боюсь, тебе не купят отдельную машину, потому что ты будешь тащиться, как черепаха. По старой памяти... – Эдвард снял куртку, и пристроил её на спинку дивана.
- Я не хочу отдельную машину. У меня есть водитель на прекрасном новеньком «вольво».
- Да что ты? – он рассмеялся. – Познакомишь?
- Обязательно, хоть сейчас...
Я подвела его к большому зеркалу, висящему в углу у входа.
- Вот он. Красивый, не так ли?
Эдвард развернулся ко мне лицом и чуть приподнял тёмную бровь, улыбаясь. Подумав мгновение, я обвела контур его губ, повторяя очертание его улыбки. Каллен поймал мой палец губами, а потом произнёс:
- Ммм.... Белла, ну зачем ты так? Ты играешь со мной в такие опасные игры... Мы здесь совершенно одни... Дом абсолютно пуст... – перехватив меня за талию, он с пугающей лёгкостью развернул теперь уже меня лицом к зеркалу, позволяя мне видеть мои собственные, чуть расширенные от возбуждения зрачки. Склонившись к моему уху, Эдвард внезапно заговорил зловещим шёпотом, который отдавался не только в гостиной, но и где-то глубоко внутри меня. – Здесь никого... Только я и ты. И я могу делать всё, что захочу. Понимаешь, Белла?..
Мне стало немного не по себе, однако я ничем себя не выдала.
Картина, отражающаяся в зеркале, магическим образом удваивала магнетизм Эдварда Каллена и моё влечение к нему.
Его сильные руки, крепко обхватившие меня...
Его тёмно-медные пряди, щекочущие мою щеку...
Склонившись ещё ниже, он ощутимо прихватил мою шею зубами.
Одно неверное движение, одна неосторожная мысль – и игра может принять опасный оборот. Даже вампир не застрахован от этого. Но Эдвард держал себя в руках крепче, чем меня. Чуть отпрянув, он коснулся губами места, кожи, которую едва не прокусил сейчас.
- Ты так дышишь... Испугалась?
Кажется, это называется по-другому, но лучше я об этом промолчу... Промолчу, не сказав тебе, что я чувствую сейчас...
- Нет. Просто ты так близко... – это было почти правдой. Даже более чем – возбуждённый Эдвард сейчас прижимался ко мне всем телом.
- Я могу быть ещё ближе, Белла... Ты этого хочешь? - он посмотрел на меня в зеркале и улыбнулся.
Хочу ли я этого? Ммм... Какая прелесть....
- Ты обещал мне время...
- Я тебе его дам. Разве у тебя есть повод сомневаться в этом?
Повод... Повод был, и прямо сейчас он достаточно ощутимо упирался в меня сзади.
- Не боишься, что я окончательно задурю твою красивую голову, Эдвард Каллен? – только вновь повернувшись к нему лицом, я сбросила морок, наведённый зеркалом в полутёмной комнате. Не дожидаясь ответа, я крепко поцеловала его в шею. Эдвард на мгновение прикрыл глаза, нырнув куда-то за тонкую грань между болью и удовольствием. Мой чопорный джентльмен поражал меня раз за разом всё больше. Взяв его за подбородок, я заглянула в глубину его глаз, где сейчас по чёрному полю зрачка танцевали золотые полусумасшедшие драконы.
- Эдвард...
Его пальцы играли с бегунком молнии на моей лёгкой ветровке.
Вверх – вниз.
Вверх – вниз...
- Знаешь... Впервые за свою идиотски долгую жизнь я пожалел о том, что на нашей коже не остаётся следов. Это было бы невероятно... - он так резко раздёрнул молнию, притягивая меня к себе, забираясь пальцами под тонкий белый джемпер, что я вздрогнула от неожиданности. - Я красив, как античный бог, но я сделан далеко не из мрамора. Некоторые мои мысли... Они могут шокировать тебя, обжечь, поранить... Так что беги от меня, пока не поздно, Белла...
- Бежать? От тебя? Я всю свою недолгую жизнь бежала только к тебе, Эдвард...
- Напрасно ты так сказала, - его губы дрогнули в коварной усмешке, а я почувствовала, как немеют мои руки, обнимающие его.
Он не пытался произвести на меня впечатление, нет... Он просто был собой. Это пугало и притягивало одновременно.
- Ты не представляешь, Белла... Ты – такая нежная и пока ещё слабая, можешь так больно ранить меня, будить во мне самое тёмное и самое светлое, заставить меня плакать или смеяться...Ты заставляешь меня жить настоящей жизнью.
В то время как какой-нибудь Майк Ньютон невнятно мычал бы что-то типа: «Детка, ты сводишь меня с ума», усиленно борясь с напряжением в штанах, Эдвард Каллен сохранял способность говорить невероятно красивые слова. Слова, которые заставляли меня бороться с собой...
Нет, Белла... Нет и ещё раз нет. Отец бы этого не одобрил....
Прямо сейчас должно было случиться что-то, что заставило бы нас отлепиться друг от друга, но как в плохом дамском романе, ничего не могло помешать нам сейчас. Мы медленно, будто в странном танце, отступали к лестнице, ведущей наверх...
Попытавшись переключиться на что-то другое, я попыталась представить, в какой комнате окажусь сейчас: в комнате Эдварда или в своей собственной? Когда он осторожно подхватил меня на руки, чтобы буквально взлететь по лестнице, я зажмурилась.
- Я хочу показать тебе кое-что... - в его голосе не слышалось подвоха, но тем не менее в моей груди что-то ёкнуло.
Не люблю сюрпризы...
Открыв глаза, я увидела комнату, с большим окном, белая занавесь которого была подобрана большой замысловатой пряжкой. Одна стена была выкрашена в глубокий алый цвет – казалось, он впивается в каждого, кто смотрит на эту стену. К ней примыкало высокое кованое изголовье большой кровати, к которому были привязаны длинные белые ленты...
- Комната Эммета и Розали?
- Она самая... – опустив меня на краешек кровати, Эдвард отошёл к окну. По стеклу медленно стекали капли дождя, догоняя друг друга, сливаясь в мощный поток, уносящийся вниз. – Белла... Я всё собираюсь тебе сказать кое-что...
Позабыв о том, что одно касание его пальцев, - и мне снова захочется содрать с него всё, до чего я смогу дотянуться, я подошла к нему. Даже стоя ко мне спиной, он излучал невероятно притягательную силу. Я провела нежную линию от его шеи до поясницы, а потом просто прижалась пылающим лбом к его спине.
- Говори.
- Вчера... Я впервые понял, что такое ревность.
- Неужели это из-за Майка?
Он помедлил с ответом. Даже в его тщательно скрываемых сейчас мыслях мелькнула неуверенность.
Это очень меня насторожило. Потому что единственный, кто мог бы вызвать ревность Эдварда Каллена кроме бедолаги Майка, был... Джейкоб Блэк.
Парень, который был младше меня на пару лет, и с которым я была едва знакома. У моего драгоценного Эдварда был какой-то пунктик по части этого весёлого человечка...
Когда Эдвард вздохнул, я уже знала, что сейчас он соврёт мне.
- Да, из-за Майка. Если он ещё раз позволит себе думать о тебе в таком ключе, я не упущу возможность проломить ему голову.
- Брось, Эд...
- Беллз, ты же знаешь – я умею держать себя в руках.
И снова ложь. Это новое для него чувство совершенно не подчинялось его стройному разуму. Может быть, именно потому, что шло прямо от сердца?
Надеюсь, я ни коим образом не дала ему повода терзаться на этот счёт.
- А зачем ты показал мне святая святых нашей старшей сестры?
Эдвард обернулся, завладевая моими запястьями.
- Когда-нибудь, надеюсь, достаточно скоро...
- У нас будет похожая комната?
- Ты читаешь мои мысли, - констатировал Эдвард.
В его глазах не было и тени улыбки.
- Ну... да. Но это логичный вывод, не так ли? Надеюсь, ты не планировал ничего... – не договорив, я улыбнулась. Эдвард понял.
- Нет, конечно. Розали за такое способна убить. Ей было бы жаль меня, но сперва она пару недель посозерцала бы мои кишки, намотанные поверх люстры.
Горечь его иронии хотелось зацеловать прямо сейчас.
- Пойдём к себе, Эд... Ни у тебя, ни у меня нет такого... ээээ...
- Траходрома, - глумливо подсказал он, целуя моё запястье и глядя прямо в глаза.
Пронзительно. Жарко. Невыносимо...
- Угу. Но, несмотря на это, можно вполне сносно... Лежать, крепко обнявшись.
Захлопнув дверь комнаты Эммета и Розали, мы перебрались в комнату Эдварда. Заперев дверь, он опустил шторы, приглушая свет и звуки дождя, превращая куцый остаток дня в приятные нашим глазам густые сумерки. Аккуратно повесив на стул мою ветровку, он уже протянув руку к стереосистеме, но, передумав, отдёрнул её.
- Я хочу слушать стук твоего сердца...
Сердце упало куда-то вниз, когда его пальцы скользнули на самое дно узкого «V» глубокой горловины моего джемпера. Пульс предательски подпрыгнул и понёсся с бешеной скоростью, а потом совсем замер, срываясь, заставляя Эдварда с тревогой посмотреть в мои глаза.
- Белла...
- Ничего, Эдвард... Это нормально. Это всегда так, когда ты... слишком близко. Поцелуй меня – и оно будет биться снова...
Нежное касание холодных губ, тонкое лезвие языка... Я плавилась, как воск, под чувствительными кончиками его изящных пальцев, пытающихся поймать нестройный ритм моего сердца.
- Я не замечал такого раньше. Никогда... А ведь я тоже был человеком...
- Эдвард... Я не человек. Я очень качественная подделка, - усмехнувшись, я скрыла предательскую дрожь губ.
- Ты прелесть, Белла...
Он посмотрел на меня таким взглядом... Ради этих глаз хотелось сделать даже невозможное, только чтобы увидеть ещё раз эту дивную смесь желания и обожания. Долго эта дуэль взглядов длиться не могла – она перешла в затяжной поцелуй, во время которого я окончательно потеряла голову.
Я не хочу ехать в Сиэтл на уик-энд. Не хочу... Я хочу остаться дома с тобой. Целый вечер... Только ты и я. И ты мог бы делать всё, что захочешь, Эдвард...
«Напрасно ты так сказала...»
Требовательные губы Эдварда дрогнули, будто он даже сейчас пытался улыбнуться.

Закрывая глаза, ты закрываешься изнутри в темноте.
Max Payne

Сначала мечты кажутся невозможными, затем неправдоподобными, а потом неизбежными.
Кристофер Рив

Уже вторник. Неделя со всеми событиями пролетела так быстро, что я заметила это только сегодня. Солнечные и пасмурные дни окончательно запутали меня. Я не заметила, как прошли выходные. Сегодня, ожидая, пока освободится ванная комната, я натолкнулась на Элис. Судя по выражению лица, она заметила моё замешательство.
- Что, Белла?
- Не поверишь... Я только сейчас поняла, что вы так и не поехали в Сиэтл, а я совершенно потерялась в днях недели...
Это что же получается, я пообещала Эдварду то, чего быть не может? Просто прекрасно.
- Бывает, Белла. Когда спешить некуда, время летит незаметно. Иногда кажется, что оно вообще стоит на месте. Но если честно... – Элис стала похожа на забавного чертёнка, - Папа передумал тащить нас в город. У него, как всегда, в больнице есть дела поважнее. Может быть, на ЭТИХ выходных... – она подмигнула так, будто знала, о чём я думаю.
Впрочем, прямо сейчас я пыталась вспомнить своё собственное расписание на вторник. Кажется, между вторым и четвёртым уроком у меня окно... Ааа... Всё равно не вспомню.
Слоняться по коридору было бессмысленно, поэтому я спустилась вниз.
- Белла! – Карлайл сидел в кресле с газетой. Странно, что ещё не уехал.
- Да, па? – я подошла и пристроилась на подлокотник. Отец посмотрел на меня снизу вверх, всматриваясь в моё лицо. Интересно, чьи черты он видит во мне?
Он протянул мне маленькую коробочку. Видимо, не просто так ездил в Порт-Анджелес вчера.
- Теперь это принадлежит тебе по праву.
Открыв её, я увидела тонкую серебряную цепочку с массивным чёрно-серебряным кулоном.
Лев. Рука. Трилистник. Герб моей семьи.
- Бесстрашие, честность, вера и вечность. То, что всегда с нами... – он вздохнул с видимым облегчением. Теперь я окончательно стала членом семьи.
Цепочка была достаточно длинной, чтобы не казаться мне удавкой. Наверняка Эдвард намекнул. Или Элис нашептала. Ох уж мне эти всезнайки...
- Спасибо, па...
- Не задерживайся сегодня после уроков, мне нужно поговорить с тобой.
- Хорошо.
Не так уж и хорошо, если честно. Потому что мне казалось, что мы уже и так всё обсудили. Да и... Было у меня маленькое подозрение, что этот разговор будет напрямую касаться Эдварда.
Произнеся его имя мысленно, я будто почувствовала вкус его поцелуя. Сам Эдвард сейчас играл во фрисби со своими братьями на заднем дворе, потому врядли вслушивался в мои мысли. Тем лучше для него: кто знает, что именно хочет знать или рассказать мне отец?
Сегодняшний марафет Розали явно затянулся. Что ж... Я в долгу не останусь. Сколько можно делать вид, что я не знаю, как можно выглядеть красиво? Или что я умею по-спартански быстро и незатейливо одеваться? Дам-ка я сегодня шика-блеска... Тем более что встреча с мисс Чейз нам точно не грозила...
Когда Эдвард увидел меня, он не стал делать вид, что не замечает моего чудесного преображения. Он просто смотрел на меня, не отводя глаз, всё то время, пока я шла от крыльца до дверцы его машины.
Маленький чёрный топ, слегка открывающий живот. В очередном узком «V» горловины – серебряная цепочка, подаренная отцом. Столько чёрного выгодно оттеняло мою бледную кожу и каштановые волосы. Узкие тёмно-синие джинсы только подчёркивают стройные ноги в чёрных лаковых лодочках. Было холодновато, но меня это приятно бодрило.
- Привет, Эд...
Ничего не ответив, он дотронулся до семейной эмблемы. А потом посмотрел мне в глаза.
- Выглядишь потрясающе.
Ложной скромностью я не страдала, поэтому комплимент восприняла совершенно спокойно. В школе меня стопроцентно ждал тёплый приём со стороны Джесс...
- Майк Ньютон умрёт, когда увидит тебя, - усмехнулся Эдвард, плюхнувшись на водительское сиденье.
- Тебя так забавляют страдания этого парня? - мне было весело, хотя я понимала, что Эдвард прав.
- В сущности, нет ничего более забавного, чем человек, беззаветно влюблённый в вампира, - Каллен включил свою ядовитую иронию. – А Ньютон самонадеян настолько, что будет посмешищем достаточно долго. Самое приятное, что даже пригласив на танцы Джессику, к чему он склоняется на данный момент, он всё равно будет пялиться на тебя целый вечер, надеясь вызвать хотя бы мою ревность.
А вот ты и проговорился, Эдвард... Ты же сам сказал, что ревнуешь...
- А ты будешь делать вид, что тебе всё равно?
- Естественно, нет. Пусть только дёрнется. Я покажу ему, что со мной шутки плохи.
- Эдвард... – я решилась на непростой разговор, заведомо зная, что у меня на него есть отсилы четверть часа. – Почему ты так злишься, когда речь заходит о Блэке?
- Ты точно хочешь об этом знать? - в голосе Эдварда не было никаких изменений, но я чувствовала, как он напрягся внутри.
- Иначе не спрашивала бы.
- Я попробую объяснить, не срываясь на откровенные ругательства. В общем, он ничего мне не сделал, мы практически никогда не общаемся. Это старинная родовая вражда, не я её начал, и не в моих силах её заканчивать. Мы не суёмся на территорию друг друга и обходимся минимальными контактами. Джейк... Он ещё мал, но в нём уже чувствуется этот командный квилетский дух, это лесное братство. Я ненавижу его с такой же предельной откровенностью, как и он меня, так что зря ты считаешь меня таким уж несправедливым по-отношению к нему. У нас это... взаимно.
Последняя фраза была сказана сквозь зубы. Я открыла было рот, чтобы уточнить что-то, но Эдвард меня опередил.
- Беллз... Не питай иллюзий по этому поводу. Вражда с квилетами у нас в крови. Не думай, что между тобой и этим мальчишкой возможна дружба. Даже исходя из того, что ты девушка... – запнувшись, Эдвард страдальчески улыбнулся. - Красивая девушка... А он - парень, дружба между вами невозможна по-определению. Тем более что такие, как он, ненавидят даже запах таких, как ты... Впрочем, ты, наверное, исключение. Ты же не пахнешь хищником. Пока не пахнешь.
Эдвард намеренно мучил самого себя самыми невероятными версиями. Я невольно видела, как разворачиваются в его голове тонкие материи вариантов развития событий. Наверное, именно такие видения посещали Элис перед тем, как она хваталась за карандаш. В этих мыслях было слишком много Джейкоба Блэка рядом со мной. И все они были подсвечены белым огнём ярости Эдварда Каллена.
- Ты же понимаешь, что это невозможно?
Не сбавляя скорости, он повернулся ко мне.
- Почему же? Нет ничего невозможного, Беллз. Уж можешь мне поверить...
В такие возможности верить мне не хотелось просто катастрофически. Однако спорить с Эдвардом, у которого в глазах недвусмысленно проглядывает сумасшествие...
Внезапно в мою голову вклинились мысли Элис. Сумбурные, похожие на спутанный клубок золотистой пряжи, состоящие из образов и не всегда понятных для меня слов. У меня отчего-то перехватило дыхание.
Кажется, я учусь сопереживать вампирам, которых слышу...
- Это умение может тебя погубить, Белла. Не увлекайся.
Иногда Эдвард умел быть холодным и таким далёким, что у меня начинало резать в груди от отчаяния. Будто он снова ходил по тонкой грани между светом и тьмой.
Прямо сейчас я не знала, чем могла бы помочь ему. Протянув руку, я сжала его холодную ладонь, лежащую на руле.
- Не думай о том, чего нет. Я умоляю тебя...
- Я пытаюсь. Честно пытаюсь. Но твои вопросы иногда ставят меня в тупик.
- Я не буду больше...
- Не обещай того, чего не сможешь сделать, - он усмехнулся. – Это не честно.

Стоит ли говорить, что первые уроки прошли как во сне? Я сидела будто под наркозом, погружённая не то в собственные мысли, не то в прострацию. Меня не волновало то, что сегодня на меня глазели все представители мужского пола в радиусе двух метров. Я распутывала золотистые нити, приходящие ко мне от Элис. Она думала о нас с Эдвардом – так тепло и нежно, будто мы были её собственными детьми. Элис совершенно искренне радовалась за нас, хотя и опасалась чего-то. Чего именно я так и не смогла понять.
Моё настроение было практически на нуле: болтовня Джессики раздражала, да ещё и обнаружилась записка от Майка Ньютона. Он извинялся в оригинальной манере, сочинив что-то вроде корявого стишка, живо напомнившего мне недавнюю игру в рифмы.
- Джесс... Тебе нравится Майк? – спросила я посреди обществоведения. Подруга как-то потерялась, хотя мне ещё минуту назад казалось, что прекратить этот словесный понос просто нереально. Потупившись, Джессика принялась теребить кончик волос, заплетённых сегодня в тугую косу.
- Ну... да. А что?
- А то... Если ты видишь, что он не решается пригласить тебя на танцы, могла бы и сама пригласить его.
- Ты думаешь? – её глаза округлились, придавая её лицу детскости.
- Я уверена. Он не сможет тебе отказать.
- Не знаю. Мне кажется, что он всё ещё надеется уговорить тебя.
О, небеса... Неужели всё не так уж и очевидно?
- Джееееееесс... – страдальческим тоном протянула я. – Ну неужели тебе нужно моё официальное заявление о том, что мне абсолютно наплевать на приглашение Майка Ньютона? Ну не люблю я загорелых серфингистов! Не мой типаж. Можешь заодно и ему это объяснить...
- Белла, а что в нём не так? Или ты серьёзно собираешься прийти с братом?
С братом... Кажется, это было последней каплей.
- Джесс... Ты в курсе всех школьных сплетен. Почему же ты делаешь вид, будто не понимаешь?
- Но... Эдвард и ты... – она мучительно краснела. Я слышала грохот её взволнованного пульса, и этот призрачный звук действовал на меня почти гипнотически. – Вы же почти родственники.
- Господи, что за чушь?! – не сдержавшись, я сказала это достаточно громко для того, чтобы меня услышал мистер Джиперс, которого за глаза школьники называли исключительно «Джиперс Криперс». Недовольно покосившись в нашу сторону, он прервал чтение вслух очередного параграфа из учебников.
- Может быть, мисс Каллен хочет рассказать нам всё, что она знает о работе сената США?
- Нет, мисс Каллен не хочет... – брякнула я в ответ достаточно раздражённым тоном.
- Тогда сидите тихо, чтобы меня не приходилось вас перекрикивать.
Я зло посмотрела на Джессику.
- Ты прекрасно знаешь, что между нами нет кровного родства! – прошипела я. Она моргнула, виновато улыбаясь.
- Есть же определённые приличия...
- Честно сказать, мне глубоко плевать на эти условности.
«Умница девочка. Ты сейчас даёшь повод для самой грандиозной сплетни в этом году» - Эдвард констатировал факт, но я знала, что он совершенно не против. Скорее, наоборот.
- Так вы с ним... – Джессика приоткрыла рот, отчего её лицо приняло несколько дебильноватое выражение.
- Мы с ним встречаемся. И ничего больше.
«А я надеялся, что ты любишь меня, Беллз» - кажется, Эдварду было скучно на тригонометрии, потому он забавлялся своими ироничными комментариями.
Расспрашивать меня дальше Джесс не рискнула, хотя глаза её так и светились любопытством. Боюсь, если бы я рассказала ей о том, каков Эдвард... Мой Эдвард. Она бы точно умерла от зависти.
Потому что он – не человек.
Потому что среди людей таких нет.
Потому что он – самый-самый...

Самый-самый поджидал меня после урока за дверью классной комнаты с какой-то загадочной улыбкой на лице. Не дожидаясь, пока Майк в очередной раз без толку предложит мне отнести мою сумку в следующий класс (к тому же, у меня действительно выдалось окно в расписании), Эдвард властно обнял меня за талию, притягивая к себе.
- Что будешь делать?
- Если ты свободен – можем прогуляться.
- Я свободен, если тебе так хочется, Белла...
Ньютон с упрямством молодого осла маячил рядом, будто слушая наш разговор. Я просто чувствовала, как у него всё внутри закипает, когда он видит меня с Эдвардом. Кто-кто, а Майки давно понял, что Эдвард Каллен испытывает ко мне далеко не братские чувства.
И что это взаимно.
Выходящий из класса мистер Джиперс неодобрительно посмотрел в нашу сторону, качая головой, но мне было наплевать, что обо мне думает учитель обществоведения. Для меня сейчас не существовало ничего важнее золотисто-карих глаз напротив.
«Пусть зудят, пусть завидуют, пусть ненавидят. Мне всё равно...» - вот что скрывалось за улыбкой Эдварда. Это было очень приятно, но я чувствовала какое-то смутное беспокойство.
Что-то вроде предчувствия.
На плечо Эдварда легла ладонь Майка.
- Каллен, нужно поговорить.
В любимых глазах появился нехороший блеск.
- К твоим услугам, Ньютон, - сбрасывая его руку, Эдвард повернулся к нему лицом. – Прямо здесь говорить будем или во двор пойдём?
«Эд... Я боюсь за тебя!»
«Не бойся, Беллз. Я могу укокошить его одним пальцем»
«Именно поэтому я боюсь»
«Всё будет хорошо»
Второй раз за сегодня мне пришлось поверить Эдварду на слово.
- Давай отойдём. Белле ни к чему быть в курсе мужских дел.
Я видела, как Эдвард сдержал улыбку, услышав про «мужские дела».
- Согласен.
Склонившись ко мне, он отбросил несколько прядей моих волос и нежно поцеловал меня в висок.
- Я скоро вернусь.
Не могла же я остаться здесь, не зная, что происходит? Естественно, я заняла наблюдательный пост у окна.
Я видела, как Ньютон что-то достаточно эмоционально доказывал, задирая подбородок. Эдвард слушал его, скрестив на груди руки и слегка улыбаясь. Даже со стороны было видно, насколько он собран. Как стальная пружина, готовая вот-вот распрямиться.
Внезапно я осознала, что именно сейчас Эдвард Каллен смертельно опасен для Майка Ньютона. Для глупого мальчика, который возомнил себя взрослым мужчиной...
Мне не нужно было всматриваться, чтобы увидеть, как поменялись глаза Эдварда...
Мне стало плохо.
Нет, Эд... Ты же не сделаешь этого!
Ответа не было.
Внезапно откуда не возьмись появился Джаспер. Он даже с большого расстояния казался бледнее обычного. Уж не знаю, что именно он сделал, но напряжение, от которого начинало трясти даже меня саму, внезапно исчезло. Более того, Майк, выглядевший смущённым, протянул Эдварду руку.
А Каллен медлил...
Джаспер не спускал с него глаз. Под этим своеобразным прицелом Эдвард всё же нехотя пожал протянутую ладонь, после чего Майк ретировался.
Джаспер Хейл посмотрел прямо на меня через окно и сделал едва заметный жест рукой.

На улице пахло недавним дождём и мокрой травой. Джаспер и Эдвард ждали меня на ступеньках у входа в школу.
- Я понимаю, что вы превращаетесь в злостных прогульщиков, но Эдварду сейчас лучше бы домой...
Каллен стоял с абсолютно мрачным лицом. Обняв его, я прижалась щекой к его груди.
- Как же ты меня напугал.
- Белла, я действительно чуть его не убил...
- И за руль ему садиться совсем нежелательно, - резюмировал брат.
- Джаспер, спасибо, что ты вмешался.
Усмехнувшись, он посмотрел на меня крайне внимательно.
- Это моя святая обязанность. Мы - одна семья. Кстати... Карлайлу об этом случае знать совсем не обязательно. Если захочешь – мы поговорим с тобой обо всём. Сегодня. Вечером.

За рулём «вольво» я чувствовала себя явно не в своей тарелке, особенно под пристальным взглядом молчащего Эдварда.

***
Эсми ничего не спросила: ей достаточно было взглянуть на сына, чтобы понять – мы вернулись так рано не просто так. Представляю, чего бы я наслушалась от миссис Принстон, если бы она заподозрила, что я прогуливаю школу да ещё и напару с парнем! Она и так последние пару лет недвусмысленно намекала, что если я соберусь «плодить оборванцев», то мне следует хорошенько подумать о том, где и за какие деньги я буду жить.
Эсми была не такой. Она прирождённая мать, окружающая каждого из нас трепетной любовью и заботой. Шагнув нам навстречу, она приложила ко лбу Эдварда прохладную ладонь.
- Мальчик мой, что случилось?
Он не ответил, потупив взгляд и виновато улыбаясь.
Я продолжала держать его за руку, не зная, что делать дальше. Эсми погладила меня по щеке.
- Белла, правильно сделала, что привезла его домой. Точно глупостей не наделал, Эд?
- Нет. Просто повёл себя, как мудак, и всё, - в его голосе не было резкости, но он был похож на острый нож, кокетливо обёрнутый бархатом. Такой же мягко-пронзительный...
- Тяжёлый случай, - Эсми рассмеялась. – Ладно... Идите, нечего тут на пороге топтаться.
Даже поднимаясь по лестнице, я понятия не имела, куда иду.
- Сделай что-нибудь, Белла... Отвлеки меня от этих мыслей, иначе сегодня же я сорвусь в ночь, чтобы перегрызть ему глотку... – сдавленно прошептал Эдвард, судорожно сжимая мои пальцы.
Я знала только один способ избавления от лишнего хлама в голове. Не отпуская его руки, я толкнула дверь в ванную...

От автора: я давно подумывала об этом, потому эта глава - POV Эдвард Каллен
P.S. Время от времени будут появляться главы от лица Эдварда.

Ами дважды проходит мимо, но не смотрит Рэнди в глаза. Это не робость. Язык её телодвижений достаточно красноречив: «Мужчины имеют обыкновение пялиться на женщин, получая удовольствие от их внешности, волос, макияжа, духов и одежды. Я буду спокойно и вежливо этого не замечать, пока ты не насмотришься».
Нил Стивенсон. Криптономикон

Моя девушка так красива, что никогда не испытывала потребности хоть немного совершенствоваться как личность. Люди всегда безумно рады ее видеть, хотя она обычно просто сидит рядом и курит. К тому же она еще и хорошеет с каждым днем. Когда в прошлый раз она вышла на улицу, это вызвало шесть автомобильных аварий, два сердечных приступа, около тридцати супружеских скандалов и приблизительно шестьсот неуместных и нежелательных эрекций. А ей, похоже, нет никакого дела до разрушений, которые она сеет вокруг.
— Я иду в магазин за сигаретами, — скажет она, бывало, зевая своим роскошным, блестящим от помады ртом. — Ты бы, что ли, вызвал сразу «Скорую помощь».
Дэн Роудс. Антропология и сто других историй

Нет ничего проще, чем чувствовать. В то же время, нет ничего сложнее, чем чувствовать. Особенно, если тебе дано слишком многое, но не такая мелочь, как простая человеческая жизнь.
Я не особенно об этом задумываюсь, но иногда, когда совсем уж нечем заняться, во мне просыпается что-то смутно похожее на тоску по тем временам, когда я был простым парнем в Чикаго. И по тем перспективам, которые уже слишком давно для меня превратились в мираж, отступающий шаг за шагом. Наверное, правильнее было бы сказать, что я печалюсь о том Эдварде, которым мне никогда не суждено было стать. Однако я не уверен, что так уж о нём жалею.
Я помню тот день, когда Карлайл вдохнул в меня новую жизнь, ставшую для меня проклятием и благословением одновременно. Я не сразу понял, что именно произошло со мной, и не сразу оценил этот роскошный подарок. Я мог тихо сгореть от испанки, мечась на влажных от моего ядовитого пота больничных подушках, а он оставил меня в этом мире. Правда, мир погрузился в вечные сумерки... но это малая цена за возможность прочувствовать всю глубину вечности.
Я не помню тот день, когда стал убийцей. Я просто стёр его из своей памяти тогда, когда в нашей семье всё стало иначе. Но где-то в глубине моего сердца остался корень этого зла. И только моё страстное желание быть тем, кто я есть, не позволяет ему расцвести буйным цветом.

***

Сегодня с самого утра всё пошло наперекосяк. Я понял это в тот самый миг, когда увидел Беллу, идущую к машине.
Мне захотелось зажмуриться, так она была хороша.
Странно, но это чувство напомнило мне о нашей первой встрече, когда мне хотелось убить её и поцеловать примерно с одинаковой силой. Ту девочку в разорванной майке мне определённо никогда не забыть. С тех пор, как я узнал вкус её губ – тем более.
Был момент, когда мне казалось, что кровь человека может свести с ума. Но тогда я ещё не знал Кристабеллу Каллен.
Сложно говорить о любви, когда у тебя за душой едва проклюнувшаяся влюблённость в смертную девочку, которая хочет тебя и боится одновременно. Потому что не знает, отчего твои глаза темнеют. Смешно сказать... Я не смог бы поздороваться с Изабеллой Свон в нашу первую встречу уже потому, что мой рот стремительно наполнялся слюной. Интересно, смог бы я сохранить самообладание, если бы кто-то смотрел на меня так, будто хочет меня съесть? Свон не смогла. Сейчас, когда прошло какое-то время, мне кажется, что я слишком сильно влиял на неё своими желаниями. Мне слишком сильно хотелось вскрыть её вену там, чуть за ухом, под волосами, пахнущими яблочным шампунем. Хотя сделать это означало ненавидеть себя ещё долго после этого неосторожного поступка.
Эммет говорил со мной об этом, но оказался плохим советчиком. Он долго слушал мои сбивчивые объяснения, а потом сказал: «Эдвард ты слишком много думаешь. Ты слишком умён, чтобы поступать просто. Ты намеренно не ищешь лёгких путей и проверяешь свой лоб на прочность? Если эта кровь сводит тебя с ума – не дай ей этого сделать. Просто возьми своё. Да, Карлайл расстроится. Но эта твоя вольность угрожает нам только переездом из Форкса. Гораздо большая угроза, Эдвард, это перспектива того, что ты слетишь с катушек».
Чёрт возьми, братец Эммет был прав, как никогда! Это меня взбесило. Я уехал, никому ничего не сказав, чтобы выместить злость во время охоты. Наверное, всё зверьё в округе чувствовало мой гнев... Впервые в жизни я шёл на охоту с желанием не есть, но убивать. Я убил больше волков, чем смогла бы вся моя семья во время охоты. Я ломал им хребты и слушал их предсмертный скулёж... Пил кровь, которая казалась мне горькой и мерзкой, которая была почти не нужна мне.
Я сделал всё, чтобы отвлечься, но только растравил свои раны.
Я не почувствовал себя монстром. Напротив. У меня появилось непреодолимое желание взять своё. Любой ценой.
Дома меня ждал облом века. Большой сюрприз в виде новой родственницы, которая оставила меня без сладкого в тот момент, когда я почти решился пожертвовать собой, чтобы сохранить жизнь Изабеллы Свон. Эммет, скотина, шепнул мне, что она избавила меня от проблемы.
«Изабелла была твоей занозой в заднице, Эдвард. Тебе ещё повезло, что всё закончилось именно так. Нам всем повезло».
Розали смотрела на меня с интересом юного натуралиста. С таким же выражением лица школьники, будь они прокляты, год за годом пялятся на распластанную лягушку у себя на столе. Пузико вскрыто, лапки безжизненно обвисли, глазки мутные, но человеческим детёнышам очень интересно, что же там, внутри. Ланцеты так и дрожат в их потных ладошках... Вот и сестрице было очень интересно, что же я чувствую в этот момент.
А я был невероятно зол. Я был задет до глубины души. Я только что выстроил замок, который казался мне прекрасным без всяких преувеличений, а его безжалостно слизал океан под названием жизнь. Жизнь... Она кидала меня по всякому, но этот плевок пришёлся прямо в моё лицо.
Наверное, пришло время понять, что нельзя быть абсолютно чистеньким и хорошим. Хотел сжульничать, Эдди? Не получится. Это тебе не сливы у миссис Честертон тырить.
Чего мне стоило держать лицо, ворвавшись в кабинет отца, знает только Элис. Если она вообще хранит свои видения в памяти. Лично я избавлялся бы от них без сожаления. Понятия не имею, что и как работает у меня внутри, но мой адреналин наверняка зашкаливало. Я просто остолбенел от того коктейля, который переполнял меня. Злость, ревность, обида, боль, отчаяние и жгучий интерес, который вызвали во мне её глаза и чувственные губы.
Неужели для того, чтобы сделать всё то, что она вытворила с момента своего появления в Форксе, нужно было обязательно родиться похожей на Анджелину?!
«Я похожа на мать»
Интересно, а фамилия у неё не Джоли? Хотя да... Она слишком молода для этого.
Я не видел в глазах Кристабеллы никакого раскаяния, никакого плотоядного блеска. Она вела себя так, будто напилась из лесного ручья, а не опустошила вены молодой девушки, дочери шерифа в придачу. Сказать, что это меня бесило? Нет. Это меня убивало. Меня цеплял уже тот факт, что сейчас в ней та самая кровь, из-за которой я бесновался вот уже несколько недель. Мне хотелось вытянуть её из глубокого отцовского кресла и с силой встряхнуть, чтобы слышать, как клацают её зубы. Чтобы дать ей понять, что меня стоит бояться, а не жалеть. Но нет... Эта девчонка была красива, спокойна... А ещё она умела читать мысли.
Элис со своей картинкой была очень кстати. Она и прежде пыталась показать мне что-то такое, но я только отмахивался: мне было не до неё, я слишком много думал о себе и о том, как выпутаться, выйти сухим из воды.
И рыбку съесть, и аквариум выпить...
Этот дурацкий семейный совет... Я не мог не оставить её с нами. Это было бы неуважение к Карлайлу в первую очередь. Да и отказывать себе в удовольствии понять, что же на этот раз со мной приключилось, тоже не хотелось. Похоже, Эммет был прав – я слишком много думаю. Вот я и решился на совершенно нелогичный поступок. Мазохист...
Признаться, мыслей у меня от этого меньше не стало. Я был мёртв почти столетие, но эта сука жизнь продолжала трахать меня с особым цинизмом.

Я стал в тысячу раз наблюдательнее, обращаясь в слух каждый раз, когда чувствовал её приближение. Я настроился на Кристабеллу, став её внутренним голосом. Я показал ей, как искрится кожа вампира, убившего человека. Она смотрела широко раскрытыми глазами, даже не осознавая, насколько привлекательно сейчас выглядит.
Я был груб, отталкивая её.
Но я сделал это только затем, чтобы не впиться в её приоткрытые губы самым безрассудным поцелуем в моей жизни.
Я не знал, почему мне хочется именно этого, поэтому сбежал, оставив её наедине с растерянностью.
Заставляя её чувствовать отчаяние и одиночество.
Меня оправдывало уже то, что это были и мои чувства тоже. Ещё вчера я понимал, что буду делать, для кого и как жить. Сегодня мои карты оказались спутанными до того, как я успел выкрикнуть победное: «Кикер», вынимая припрятанного в рукаве туза. Мне понадобилось время, чтобы понять, что у меня на руках оказался ни много, ни мало – «Роял Флаш». Хотя, признаться, в покер я играю блестяще.

Когда я понял, что она в опасности там, вблизи бухты... Думать времени не было. Я помчался в больницу за отцом. Не дать квилетам сцапать Беллу, Элис и Джаспера, иначе они быстро поймут, кто виновен в том, что в Форксе случилась столь странная смерть. Казалось бы, я должен был хотеть мести, а я как последний придурок, мечтал о том, чтобы Карлайл посадил её в мою машину.
Чтобы я мог сам убедиться в том, что с ней всё в порядке, что она в безопасности.
Что эти дикие твари из дикого леса не трогали её своими лапами.
Я наблюдал за ней, я жил её жизнью, чтобы понять... и не мог понять. Она не была для меня раскрытой книгой, хотя я и слышал всё, о чём она думает. Или почти всё... Мне постоянно хотелось большего, и даже голод не мог этого заглушить.
На кладбище я был между небом и землёй. Меня разрывало от противоречий и множества взглядов, направленных на неё. Беллу мутило, и она раз за разом вгоняла ногти в мою ладонь. Это было почти не больно, потому что я усиленно думал о том, что ей от этого легче. Поднимая её с кладбищенской травы, я был готов на всё, только бы она прекратила терзать себя. Я знал, что внушил ей это чувство вины...
Меня убивала её искренность, её неспособность закрыться от меня. Коснувшись её впервые, я ощутил лёгкое тепло её кожи, тонкий сбивчивый пульс. Я ждал, что на меня накатит это животное чувство, но вместо этого меня разрывало от нежности. Я не сентиментален, скорее, циничен, но мне хотелось плакать, когда я слышал стук её сердца.
Держась из последних сил, я попросил её выгнать меня.
Она подчинилась, хотя я не хуже неё знал, что ей было больно делать это.
Благородный вампир... Хрупкая игрушка судьбы, переменчивый гибрид человека и вампира. Девочка, сердце которой перестало биться сразу после рождения и снова пошло. Девочка, беззаветно любящая своего отца, который боялся, что она вырастет монстром, и назвал её Кристабеллой в надежде, что она останется человеком. В память о её жестоком, но по-своему справедливом деде.
Девочка, которая была в двух шагах от того, чтобы полюбить меня.
А я сам влюбился в неё... И решительно не знал, что делать дальше. Я осознавал всю запутанность ситуации, видел, как она тянется ко мне, даже несмотря на то, что мы с завидным постоянством раним друг друга колкостями. Ей нравился мой старомодный юмор, впрочем, я был нарочито старомоден.
Просто, чтобы произвести впечатление.
Каждый раз, когда она оказывалась рядом, я думал только о том, не разучился ли я целоваться. Столько лет без практики... Усиленно прикрываясь Шекспиром и другими темами, я плавил себе мозг совершенно невероятными сценариями, где мы с Беллой далеко не брат и сестра. Я помогал ей с тригонометрией, я торчал за её окном, пытаясь понять, что во мне тянется к ней так сильно.
Временами мне казалось, что это чувство сильнее, чем я сам.
Эммет. Он постоянно был рядом и давал какие-то советы. Я лишь надеялся, что он не растрепал обо всём Розали, хотя вряд ли у них есть секреты друг от друга. Во всяком случае, сестрица никак не проявляла своей осведомлённости. Она, в сущности, совсем не такая стерва, которой старается казаться. Дома она больше похожа на ручную кошечку, которая практически всё время спит в ногах хозяйки, открывая розовый зубастый ротик только чтобы зевнуть. А вот Эммет... он посматривал в мою сторону всякий раз, когда Белла появлялась в поле моего зрения. Наверное, наблюдал за моей реакцией и способностью держать себя в руках. А потом заявил, что я сам себя обкрадываю, вызывав у меня сильное желание ему вмазать.
- Эдвард, ты сам себя доводишь до точки сборки. Ещё чуть-чуть – и смертоубийства нам не избежать.
- О чём ты, малыш? - поймав посланную в меня Джаспером тарелку фрисби, я с силой запустил ею в Эммета.
- О тебе. И о том, какими глазами ты смотришь на каждого, кто обратит внимание на нашу сестру, - Эммет отправил фрисби назад Джасперу и осклабился. Посмотрев на Хейла, я уже видел, как он готовится пустить в ход свои мягкие щупальца убеждения.
На этот раз не дамся.
Чёрт, каждый раз обещаю себе это – и снова он берёт верх в итоге.
- И что?
- Поговорить с ней не пробовал? Кажется, у вас с ней взаимно. Она от тебя без ума, братишка – лично я это вижу невооружённым глазом.
В очередной раз козырнув своим умением подметить что-то в женщинах, Эммет пропустил пас от Джаспера, получив тарелкой в грудь. Это несколько разрядило обстановку. По крайней мере, желание сцепиться с ним у меня пропало. Хотя, судя по ехидной улыбке братца Джаспера, он приложил к этому руку. Не ответив Эммету, я понял, что поговорить всё-таки стоит.
Так всё и случилось.
Долгий разговор в полутьме, прикосновения её рук, сплетённые пальцы. Она слушала меня. И она меня слышала. Мне было с ней легко, и я не верил в то, что умею быть счастлив так остро. Сама мысль о том, что она рядом заставляла мою кровь – густую и холодную, - плясать, подобно вулканической лаве. Я не боялся быть собой – жёстким, малопредсказуемым и ... разным.
Мне впервые не хотелось хорошенько подумать. Мне хотелось чувствовать и только чувствовать, будто последние сто лет я провёл в могиле.
Теперь жизнь возвращалась ко мне по капле.
И хотя я страстно ненавижу пафосные фразочки, но... Белла стала для меня жизнью. Возможностью чувствовать себя не просто живым – настоящим. Мужчиной из плоти и крови, с совершенно мужскими желаниями, пускай и не человеком.
И каждый раз, когда её ладони касались моих щёк, когда она прижималась ко мне всем телом, мне хотелось большего. Она могла бы стать моей в тот вечер, когда я сам пришёл к ней – я чувствовал в ней то же желание, которое сводило с ума меня самого. По понятным соображениям, мне приходится держать себя на коротком поводке.
Иногда я от этого буквально задыхаюсь.

Сегодня всё пошло наперекосяк. Это понял, когда появилась она. Моя девочка с эмблемой семьи Каллен на груди...
И с мыслями, полными Джейкобом Блэком.
Кажется, именно сегодня я открыл в себе дивную способность заводиться с пол-оборота. Невинный вопрос Беллы запустил целую карусель самых невыносимых моих фантазий и умозаключений. Мне всё меньше нравилось копаться в этом, объясняя ей, что именно мне не нравится в квилетах вообще, и в этом - в частности. Эти её вопросы – такие наивные и совсем детские – ставили меня в тупик. Мне было важно не обидеть её, не испугать...
Я почти взял себя в руки, когда Майк Ньютон взял меня за плечо.
- Каллен, нужно поговорить.
О чёрт... Почему этот парень так настойчиво ищет смерти от моей руки? Забыл о том, что просящему даётся?! Я чувствовал, как белое пламя ярости широким потоком вливается в моё сознание. Белла заметила. Я увидел в её глаза страх.
- К твоим услугам, Ньютон, - сбросив его потную от волнения ладонь, я обернулся к нему лицом. – Прямо здесь говорить будем или во двор пойдём?
«Эд... Я боюсь за тебя!»
«Не бойся, Беллз. Я могу укокошить его одним пальцем»
«Именно поэтому я боюсь»
«Всё будет хорошо»
Кажется, я и сам не особенно верил в то, что говорю. Однако Белле было совершенно не обязательно знать, насколько я зол. Ньютон подал очередную реплику, которая рассмешила меня.
- Давай отойдём. Белле ни к чему быть в курсе мужских дел.
Стараясь не заржать прямо в школьном коридоре, я кивнул.
- Согласен.
Мне страшно не хотелось менять запланированную прогулку с Беллз на разговор с этим убожеством. Ещё больше мне не хотелось лезть в его мысли, чтобы не найти в них того, что совершенно точно развяжет мне руки. Судя по тому, что Майк направился на задний двор, он планировал немного подрехтовать мне лицо.
Наивный.
Его счастье, что он даже не осознавал того, что с ним мне будет справиться в тысячу раз проще, чем с самим собой.
Остановившись, он смерил меня презрительным взглядом, будто дать мне пощёчину было для него равносильно маранию рук. Скрестив руки на груди – от греха подальше – я смотрел в его лицо, на котором так и багровел румянец. А он не трус, оказывается. Трусы обычно бледнеют.
Что ж... Тем хуже для него. Такие переживают неудачи на личном фронте очень тяжело.
- Каллен, ты совсем охренел? Я знал что ты тот ещё фрик, но я не думал, что настолько... – он говорил как-то растерянно, будто и вправду удивляясь тому, насколько я гнилой субъект. Это даже рассмешило меня.
- Ньютон, а ты всерьёз озабочен моей моралью. Ну да, я фрик. И что дальше? Тебе-то что?
Он набычился, и я волей неволей тоже напрягся.
Ну давай, дай мне знак – и я вцеплюсь в твою глотку...
- У меня серьёзные виды на Кристабеллу. И я не хочу проблем с тобой. Может, пояснишь, что там у вас происходит?
- Это не твоего ума дело, Ньютон. Она не будет с тобой никогда. Просто поверь мне на слово.
- Потому что она с тобой? – он поменялся в лице.
Я, наверное, тоже...
Видит Бог, я не хотел лезть в его мысли. Потому что та похабщина, которую я там увидел, никак не вязалась с моим пониманием «серьёзных видов». Слова давались мне с трудом, потому что глаза уже застилало кровавой пеленой.
- Да...
Он отступил на шаг.
Я даже по запаху его пота чувствовал его страх. Инстинкты тебя не подводят, Ньютон. Я действительно опасен. Я приготовился к броску, но...
Джаспер вышел из-за кустов совершенно не в тему, осадив мой гнев уже своим присутствием. Будто прохладную ладонь ко лбу приложил...
- Ребят, вы чего-то не то затеяли, - преспокойно сказал он, однако, к Майку близко не подошёл. Я видел, как мелькнул его кадык. Джаспер и сам был не то, чтобы очень морально силён. Да и я сейчас влиял на его настроение и эмоции сильнее, чем он на мои. Но Джаспер собрался и снова поймал ситуацию, хотя его глаза бегали, как у загнанной лошади, сверкая белками.
В довершение всего, мне пришлось пожать протянутую руку Ньютона, притом так, чтобы не переломать ему пальцы. После он удалился, пошатываясь при ходьбе, как пьяный или зомби.
- Что случилось, Эдвард?
- Ничего. Я немного... потерял контроль.
- Такое вообще бывает? – брат усмехнулся, провожая Майка плотоядным взглядом.
- Как видишь. Не смотри ему вслед так... Ещё подумают, что ты гомик... – то, что ко мне вернулось моё своеобразное чувство юмора, было хорошим знаком. Но мои мысли вертелись вокруг того, что я видел в голове этого серфера.
- Его задница интересует меня меньше всего. Не будь мудаком, Эд. Ты же знаешь, что мне всё ещё сложно справляться с собой.
- Звучит всё равно очень двусмысленно, братец... Отвлеки меня, а? Иначе я догоню его...
- Минуточку.
Я не видел, что он сделал, но я точно знал, что сейчас появится Белла.
Мы шли к крыльцу. Я сосредоточенно вдыхал запах намоченной дождём травы, пытаясь не думать...

- Я понимаю, что вы превращаетесь в злостных прогульщиков, но Эдварду сейчас лучше бы домой...
Вид у меня, очевидно, был не самый привлекательный, однако Белла доверчиво прижалась ко мне щекой.
- Как же ты меня напугал...
- Белла, я действительно чуть его не убил... – как всегда, не придумал ничего лучше, чем сказать правду.
- И за руль ему садиться совсем нежелательно, - резюмировал Джаспер.
Белла насторожилась, но исключительно в ожидании моей реакции. Которой не было. Потому что я был действительно не против того, чтобы она вела мою машину. Пусть даже мы будем ехать со скоростью дождевого червя...
- Джаспер, спасибо, что ты вмешался.
Её голос звучал, как музыка. Мне не хотелось отрываться от неё даже для того, чтобы сесть в автомобиль.
Джаспер разулыбался, хотя явно опаздывал на урок.
- Это моя святая обязанность. Мы - одна семья. Кстати... Карлайлу об этом случае знать совсем не обязательно. Если захочешь – мы поговорим с тобой обо всём. Сегодня. Вечером.

Дудки, Джаспер. Сегодня вечером Белла будет только со мной.

***
Дома на меня накатило по-новой. Едва Эсми отправила нас наверх, я вцепился в ладонь Беллы мёртвой хваткой.
- Сделай что-нибудь, Белла... Отвлеки меня от этих мыслей, иначе сегодня же я сорвусь в ночь, чтобы перегрызть ему глотку...
Ничего не ответив, она просто открыла дверь ванной комнаты и потянула меня за собой.

В жизни много больших романтических моментов. И ради них стоит жить. Но есть одна проблема: моменты проходят. И из-за угла этих моментов уже выглядывает жестокий, небритый засранец, имя которому — реальность.
Как я встретил вашу маму (How I Met Your Mother)

Есть такие моменты в нашей жизни, когда мы находим самих себя на распутье, испуганными, запутанными, без дорожной карты. Решения, принятые в тот момент, могут изменить все до конца наших дней. Конечно, когда смотришь в лицо неизвестности, большинство из нас предпочитает развернуться и уйти. Но время от времени люди стремятся к чему-то лучшему, к тому, что найдено через боль одиночества, и нужна невероятная смелость и мужество, чтобы впустить кого-то в свою жизнь или дать им второй шанс. Потому что только когда тебя что-то гложет, ты искренне узнаешь самого себя. И только когда тебя что-то гложет, ты узнаешь, кем можешь быть. Человек, которым ты хочешь быть, существует где-то по ту сторону тяжелой работы, доверия и честности, и вне страдания и опасения, что ложь где-то впереди.
Холм одного дерева (One Tree Hill)

Эдвард внимательно посмотрел на меня, не говоря ничего. Ни мысленно, ни вслух не задавая вопросов. Он стоял, привалившись спиной к двери, будто ожидая, что же я буду делать дальше. На самом деле, я сама не знала, что делать. Для меня лучшим средством для того, чтобы привести мысли в порядок, всегда были водные процедуры. Да и Эдварду следовало остыть, пока у него в прямом и переносном смысле мозги не закипели...
- Эдвард... На тебе просто лица нет.
Даже сейчас, в изрядно потрёпанных чувствах, он был невероятно красив. Но сказать ему об этом я не рискнула. Как-то неуместно, что ли...
- Я знаю... – выдавил он.
Вместо того, чтобы окончательно растеряться, я опустилась на край ванны и протянула руку к крану с горячей водой.
Потом с холодной.
Потом вообще схватилась за голову.
Чёрт, и что теперь?!
- Белла, ты чего? – он присел на корточки и взял меня за подбородок. – Что случилось?
Ну вот... Теперь не я успокаивала его, а он меня. От прикосновения его пальцев к моему лицу меня внезапно бросило в дрожь.
- Прости... Я просто... Ну, в общем, когда мне нужно остыть, я иду сюда. Вот.
Эдвард улыбнулся. Видимо, такой поворот событий отвлёк его ничуть не хуже, чем светская беседа. По крайней мере, в его глазах больше не было этого убийственного блеска.
- Значит, ты собиралась засунуть меня головой под струю холодной воды и радоваться тому, как струйки стекают мне зашиворот? - он продолжал улыбаться. – Жестоко...
- Зато эффективно.
- Не спорю. Знаешь... – он коснулся большим пальцем моих губ. – А ведь что-то в этом есть.
- В чём? – меня насторожил его мечтательный тон.
- Магия воды, Белла... Только вода умеет смывать неприятности. Будь то река или просто ванна. Ты любишь горячую воду?
- Не очень... Скорее, очень тёплую. А почему ты...
Одним плавным движением он повернул кран до нужной температуры
Я судорожно сглотнула. Мне было совершенно непонятно, что он задумал. Ванна, конечно, у нас просто огромная, но она меньше всего смахивала на бассейн, в котором можно было плескаться, никак не касаясь друг друга.
От одной мысли о том, что мне придётся оказаться в одной ванне с Эдвардом Калленом, что он будет так близко, моё сердце зашлось в приступе испуганных скачков.
- Ты же не оставишь меня одного, Беллз?
Он смотрел прямо в мои глаза. Обе руки Эдварда очень спокойно лежали на бортике ванны справа и слева от меня. Сбежать не представлялось возможным, да и... Мне пришлось бы бороться с собой. Как ни пыталась я хотя бы на мгновение себя переубедить, быть рядом с Эдвардом - это слишком приятная перспектива.
В любой ситуации...
Не найдя в себе сил ответить, я просто закусила губу и покачала головой отрицательно.
Не дожидаясь, пока мною овладеет паника, он придвинулся ближе, прижимаясь лбом к моей груди, слегка прихватывая зубами тонкий трикотаж моего топа.
- Ты что делаешь?!
Неосторожным движением я сшибла в воду стоявшую на бортике ванны баночку с тёмно-красным содержимым.
Эдвард, Эдвард...
Я перебирала пряди его волос, отливающих медью, слушая звук льющейся воды и его глубокого, медленного дыхания.
- Пока ничего... – он встал, увлекая меня за собой. – А вообще совмещаю приятное с полезным. Пытаюсь переключить мысли на более приятные вещи. Когда ты рядом, мне хочется послать к чёрту весь мир...
- Что у тебя такого приключилось с Майком?
- Тебе лучше не знать, - он усмехнулся. – У него мысли как кленовый сироп...
- Сладкие?
- Гадкие...
Он брезгливо скривил губы, вызвав у меня нестерпимое желание поцеловать его прямо сейчас. Одновременно я понимала, что именно сейчас у меня огромная вероятность доиграться...
- Большинство мужчин думает так, как Майк...
- Не спорю... – Эдвард усмехнулся, притягивая меня совсем близко. – И как мужчина мужчину я его понимаю. Даже очень. Только... Никому не позволено думать так о моей сестре... – он коснулся губами кончика моего носа. – И уж тем более, о моей девушке.
- А ты просто Отелло, Эдвард Каллен...
- Я хуже, Белла. Я гораздо хуже...
- Обожаю Шекспира...
- А я обожаю тебя.
- Тсс... – приложив палец к его губам, я нырнула в искрящуюся бездну его глаз. – Не говори так...
- Почему нет, если это правда?
Ему нравилось видеть моё смущение. Мне нравилось чувствовать его превосходство... Шум воды за спиной мешал мне сосредоточиться, чтобы услышать мысли Эдварда. Да он и не хотел, чтобы я их слушала.
- Потому что просто не говори так сейчас. И вообще... Может, я пойду?
Он отрицательно покачал головой. По чёрному полю зрачка прыгали какие-то дьявольские искры.
Я знала, что останусь. Просто потому, что отлепиться от груди Эдварда, скрытой под тонкой рубашкой, не представлялось возможным. Он был первым парнем, к которому меня так необъяснимо тянуло. Он был первым во всём – до него я будто не замечала парней, хотя училась я в нормальной смешанной школе и частенько получала предложения «гулять вместе». Мне не хотелось, чтобы эти парни – красавцы, спортсмены, отличники и бог знает, кто ещё, даже просто брали меня за руку. Мне не доставляло удовольствия их динамить – это делалось мной неосознанно. Я просто не понимала, чего им нужно от меня, когда все школьницы в округе сходят по ним с ума. Почему именно я? Яблоко, которое висит на самой верхушке, всегда самое желанное? «Ты пахнешь как самый сладкий грех, Белла» - это сказал мне мой одноклассник Алекс, с которым я одно время делила парту. После этого я пересела к Джул, оставив его вздыхать в одиночестве. Я никого не подпускала к себе достаточно близко. Единственным мужчиной в моём диком сердце всегда был отец.
Карлайл Каллен.
А теперь появился Эдвард... Он во многих отношениях был далёк от идеала, но это делало его безумно привлекательным для меня. Именно эта его неидеальность вопреки любой логике делала его настоящим. Живее всех парней, которые дышали, потели, желали рядом со мной всю мою жизнь. Простого прикосновения его холодных пальцев мне хотелось больше, чем самого страстного поцелуя любого другого мужчины в этом мире. Конечно, я останусь... Даже при условии, что я совершенно не представляю, как мне себя вести.
- Эдвард...
- Ммм?
- А что...
Он мягко закрыл мне рот поцелуем. Похоже, он окончательно взял себя в руки, а вот я... Я медленно, будто закручиваясь по какой-то сияющей спирали, теряла голову. Это было странное, но очень приятное ощущение. Будто острое жало тонкого ледяного ножа щекотало меня где-то под сердцем...
Чёрное плечико моего топа медленно сползло с моего плеча под его пальцами.
Дождавшись, когда у меня хватит смелости снова посмотреть в его глаза, Эдвард подмигнул.
– Кстати... ты вывернула в воду любимую пену Розали. Я предпочитаю что-то менее... эксцентричное.
Обернувшись, я увидела, что большая ванна почти наполнилась густо-красной, непрозрачной водой. Пена на ней была покруче, чем на хорошем капучино.
Кажется, сестра меня убьёт.
- Всё-таки ванна у нас тут... ого-го.
- У нас и привычки те ещё...
- Сказал мой брат-извращенец...
- Поможешь мне? – шёпот Эдварда гулко отдавался от стен ванной комнаты. Не дожидаясь моего ответа, он осторожно взял меня за руки, и положил мои ладони на жёсткий воротник своей рубашки. Мои пальцы путались, не в силах справиться с десятком мелких пуговиц.
Сверху вниз.
Не удержавшись, я коснулась губами ямочки между его ключицами, медленно притянув его за пряжку всё ещё застёгнутого ремня. Холодная кожа нежно жалила горячие губы, вызывая просто нестерпимую жажду новых прикосновений.
- Беллз... Это дико приятно, но ты отвлеклась.
Глядя в его глаза, в которых появилось странное, но знакомое мне выражение, я кое-как справилась с ремнём его тёмно-синих «левайсов».
Чёрт... Мне это нравилось, но...
- Эд... Дальше ты сам. А я, пожалуй, отвернусь.
Он рассмеялся.
- Окей.
Я отвернулась, зажмуриваясь для верности. Открыв глаза только после того, как раздался негромкий плеск, я спросила:
- Ты... в воде?
- Не полностью. Но пугаться тебе определённо нечего.
В его голосе было столько смеха, что мне стало совершенно не по себе от мысли, что мне сейчас предстоит проделать весь этот трюк с раздеванием. На мне было маловато одето, но...
- Я закрою глаза, Беллз, - посерьёзнев, он вогнал меня в краску окончательно. Обернувшись, я увидела Эдварда. Вода закрывала его внушительный торс практически до груди. Его ресницы были плотно прижаты к щекам, отчего казались ещё длиннее. Это был мраморный ангел в облаках остро пахнущей ирисами пены... Скользнув в его сознание, я поняла, что он не жульничает, я быстро сбросила свою незамысловатую одежду, забираясь в ванну.
Мне хотелось быть такой же смелой, как киношные героини, которые улыбались, метали молнии роковых взглядов и гордо плавали в ванне с потенциальным избранником. Но ещё больше мне хотелось спрятаться под водой по самые ноздри. Едва вода сомкнулась у меня над грудью, Эдвард открыл глаза.
- Видишь, как всё просто...
- Просто? – я не знала, как заставить мои губы не дрожать. – Ладно, Каллен... Я немного усложню тебе задачу... Глаза закрой.
Оттолкнувшись от противоположного бортика и стараясь не высовываться, я достаточно удобно устроилась не напротив, а рядом, обхватывая его за плечи. Не открывая глаз, он улыбался. Кажется, он знал, что получится именно так. Коснувшись губами его виска, я прошептала: «всё», но он только покачал головой.
- Погоди...
Даже запах воды не мог перебить тонкий аромат его кожи. Сейчас она была тёплой – и это было так странно для меня... Страх куда-то исчез. Перебросив свою ногу через его, я прижалась к нему ещё теснее.
Позабыв о его опасной и притягательной наготе.
Обо всём позабыв...
Эдвард повернул ко мне лицо, превращая гордый профиль в ослепительно красивый анфас. Его взгляд скользнул с моих глаз на губы и обратно, в его излюбленной игре. - Ты боишься меня? – он смотрел прямо в глаза, не давая даже подумать о том, чтобы соврать.
- Немного...
- Почему?
- Почему немного или почему боюсь? – я потупилась, надеясь отмолчаться, но не тут-то было.
- Беллз... Ты не доверяешь мне?
- Как себе.
- Тогда почему боишься?
- Просто... Ну, тебе этого не понять. Ты парень.
Тупо. Никогда не думала, что фраза: «Потому что я девственница» будет казаться непроизносимой уже потому, что она звучит полным маразмом даже в моей собственной голове. Сказать это вслух – словно развесить трусики-«недельку» на просушку в гостиной. Все семь штук.
- Аргумент, конечно, железный. У меня есть в запасе одно «но», Белла.
- Какое?
- Я ТВОЙ парень. Это немного меняет ситуацию.
- Эдвард...
- Не о том думаешь, Белла, - он усмехнулся, на мгновение вновь закрывая глаза. – Я не собираюсь делать ничего такого, о чём ты думаешь. Я хочу, но не буду. Ты же помнишь – мазохист я... Да ещё и связанный по рукам и ногам своими обещаниями.
Снова меня терзали его золотисто-карие глаза. Я узнала этот его взгляд. Именно такими глазами он смотрел на меня в самую первую встречу.
- А я сильнее, чем я думал...
Мы были так близко, что мой пульс отдавался где-то в его груди.
От этого он был на взводе, но не отводил глаз.
Закусив нижнюю губу.
Не скрывая собственного предельного возбуждения.
Не выпуская меня из своих рук.
Он и думать забыл о Майке Ньютоне.