Второе Правило Волшебника: благие намерения могут привести к величайшему злу. Нарушение его чревато чем угодно, от маленькой неприятности до всемирной катастрофы.
Терри Гудкайнд. Второе правило волшебника, или Камень слез

Я люблю тебя не за то, кто ты, а за то, кто я, когда я с тобой.
Габриэль Гарсиа Маркес

Повернуться и уйти, скрыться из города… Это было бы самым мудрым решением. Я был не настолько мудр.
Max Payne 1-2

Для лошадей и влюбленных сено пахнет по-разному.
Станислав Ежи Лец

POV Джейкоб Блэк

Я – глаза леса.
Я – песнь ветра.
Я – сердце здешней земли.
Я – сын племени квилетов.
Я – Волк.

С самого детства, едва осознав самого себя, я повторяю эти слова вновь и вновь в минуты полного и окончательного отчаяния, когда грудь разрывает болью или виски ломит от ярости. Ярость... С недавних пор она стала вторым моим «я».
- Кто-то проклял тебя яростью, Джейк. И теперь она ступает с тобой след в след! – так сказал мне Квил Атеара, сплёвывая кровь и свой собственный гнев. Не мог же я оставить его поступок безнаказанным? Он знал, что так и будет, но поступил по–своему. Я тоже в карман за словом не лезу, да и ждать подходящего повода для дуэльного поединка, как сделал бы на моём месте Каллен, мне было ни к чему. У нас, квилетов, немало условностей. Но вопросы товарищества и чести разрешаются просто и быстро.
- Держись в моей тени, если не хочешь нарваться на неприятности, - ответил я ему сквозь зубы. С тех пор, как я... С тех недавних пор, как я стал тем, кем не мог бы не стать, в моей простецкой речи проскакивали горделивые нотки. Почувствовав в себе это впервые, я ушёл от всех, скрылся в лесу и, укрывшись в самой густой чаще, повторял собственное имя до полного отупения, пока под рёбрами не перестал вспыхивать жадный огонёк. Когда я вернулся к своим, Сэм долго рассматривал моё лицо и зачем-то сказал, что у меня обречённость в глазах...
Как будто я сам этого не знаю!
Вместо очередной яростной вспышки этого его замечание вызвало лишь горькое воспоминание о недавних событиях в логове упырей. Я не видел, как они хищно сгрудились вокруг своей (хотел бы я сказать «моей», но я не могу) принцессы, но я живо себе это представлял. Подумать только, я мог предложить ей всё: весь этот дивный край от рассвета до заката, но она выбрала своё обожаемое чудовище! Впервые я чувствовал себя запертым в клетке, хотя с самого рождения я был свободнее любого человека в этом мире. Я – квилет, родной сын природы. И пусть мне всего пятнадцать, но я уже волк.
Теперь мы заклятые враги, Белла Каллен.
Но я всегда буду оставаться для тебя милым врагом. Я обещал тебе всё, что у меня есть. И если понадобится – я брошу это всё в пыль у твоих ног. О том, кто будет стоять и улыбаться рядом с тобой в этот миг, я предпочитаю не думать.

***

Всё началось с нелепой случайности, о которой не знает никто здесь, в Ла Пуш. Я никому этого не сказал и вряд ли скажу. Зачем? Чтобы меня записали в предатели из-за того, что я оказался не в то время не в том месте? Я сейчас не слишком сдержан, чтобы выслушивать нотации и упрёки. Даже сестра, которая только вчера уехала обратно к себе, не узнала во мне прилежного и покладистого мальчика, который был дерзок разве что в том, что гонял на мотоцикле, где ему вздумается.
- Ты стал резким, Джейкоб...
То же самое в Тот день сказал мне и док, когда в очередной раз осматривал меня. Мы оба делали вид, что не чувствуем никакого раздражения от присутствия друг друга, хотя тогда я ещё не мог слышать его запаха. Ну, зато сполна мог дразнить его своим. Впрочем, если выбирать из многих зол под фамилией Каллен, то Карлайл окажется настоящим душкой и праведником. Иногда мне кажется, что он и крови не пьёт – одним святым духом питается. Как и любой житель Форкса и резервации, я предпочитаю оказаться в руках дока, случись чего. И совсем не потому, что я так уж млею от него. Просто он настоящий врач, в отличие от большинства захолустных коновалов. Всё то недолгое время, что Каллен заведует больницей, он скрупулёзно следит за моим здоровьем. В Тот день я прозрачно намекнул ему, что очень скоро будет моё первое превращение.
- Что?! – его голос стал грозным, но он вовремя опомнился. – Джейк, ты ещё совсем юн! Трансформация может шокировать тебя! Не рановато ли?!
- Время смутное – так отец говорит. Он чувствует какую-то угрозу. В воздухе... – я намеренно рассматривал носки своих кроссовок, чтобы док не видел, как я улыбаюсь этому незамысловатому каламбуру. – В лесу убили девушку, а это значит...
- Моя семья тут ни при чём, - мрачно проговорил он, касаясь моей груди под футболкой ледяным щупом своего фонендоскопа. Чтобы не вздрогнуть, я заскрипел зубами. – Так и передай Билли. Я не хочу, чтобы вы в очередной раз подвергли нас остракизму. Мы и так уберёмся, как только... дети закончат школу.
Дети... Смеётся он, что ли?! Мне всегда хотелось уточнить, по сколько раз каждый из этих надменных и заносчивых выплодков окончил университет, не то, что школу. Но Карлайл был явно не настроен выслушивать мой юмор. Его холодные белые руки легко могли меня порешить, но он был подчёркнуто мягок и деликатен. Даже моё отношение ко всему его гадкому племени не мешало мне какой-то частью мозга понимать, что док желает мне только добра. Хотя... я не без содрогания думал о том, что будет со мной, когда я буду в полной мере слышать смрад, идущий от этого красивого профиля, склоняющегося надо мной.
- В любом случае, док, мы будем настороже...
Дочь шефа Свона – Изабелла – была мне подругой детства, но она погибла так скоро после возвращения в Форкс, что я толком не успел увидеться с ней. Иногда мне даже казалось, что она не возвращалась вовсе. Я предпочитал думать, что она где-то в Аризоне – жива, здорова и, вполне может быть, счастлива. Этот ни к чему не обязывающий разговор с Карлайлом напомнил мне о происшествии в лесу. Усилием воли заставив поднявшуюся было со дна души муть осесть обратно, я попрощался с доктором Калленом.
- Джейкоб... Как только ты превратишься – сразу сюда.
- Боюсь, волка в больницу не пустят, а налететь на пулю, с грохотом выпущенную из старого винчестера вашего сбрендившего сторожа мне не особенно улыбается.
- Я имел в виду... – спокойным тоном начал растолковывать мне вампир, но мне не хотелось слушать его гипнотический баритон. Медсёстры от него просто балдели, а у меня в голове возникала ноющая червоточина, грозящая обернуться мигренью.
- Я понял, док. Как только – так и сразу.
Правда, нам довелось увидеться раньше - за несколько дней до новолуния - и при совершенно других обстоятельствах, но ни я, ни он пока об этом не знали.
Я собирался пересечь подъездную дорожку, чтобы спуститься в лес и отправиться домой пешком: нет ничего лучше, чем вечерний воздух, напитанный запахами леса. Тем более, после больничной стерильности – это лучшее средство. Но когда я увидел этот чёртов «вольво»...
Естественно, все машины в округе я знаю наперечёт. Не так уж тут их много. Летучий «ниссан» Тайлера Кроули, колымагу отца, которую он уступил по сходной цене Чарли Свону – это типичные представители местного автопарка. Пижонские машины семейства самодовольных пиявок... Эти разноцветные болиды, на которых они носятся, как полоумные, будто все вокруг такие же мёртвые, как и они сами, я узнаю даже по звуку. Я заметил, что за рулём не первенец Карлайла, хотя машина была определённо его. Приглядевшись, я узнал чокнутую Элис. Я не особенно долго рассматривал чудную дочурку дока, потому что из машины вышла совсем другая, я бы сказал, нездешняя фея.
Впервые я не смог понять, какой она породы...
Это так меня озадачило, что я чуть было не стал жертвой корявого вождения Элис Каллен. Я бы с удовольствием выругался самым неподобающим образом, но меня остановило то, что прямо поверх меня лежала, тяжело дыша, та самая незнакомая мне девушка.
- Элис, всё в порядке, езжай домой, - громко сказала она, после чего «вольво» растворился в сумерках, а мы так и остались лежать в папоротниковых зарослях. У неё хватило сил отпихнуть меня с дороги, и при этом не растерять остатки самомнения, самообладания и чувства юмора.
Я не сразу понял, что к чему и кто её отец. Я смотрел в её глаза и странно терялся при мысли о том, что эта девчонка – наощупь совершенно человеческая – родная, кровная дочь Карлайла Каллена, старого упыря, которому уже за трёхсотник перевалило. Правду говорят, что пиявки с возрастом только крепчают... Я не был особенно вежлив с ней и так сжал ей пальцы, что она вздрогнула.
- Джейкоб Блэк.
То, что она жила с ними в одном доме, облегчило мою задачу. Я легко прочитал узнавание по лёгкому танцу её дыхания. Её братья и сёстры конечно же рассказывали ей обо мне. Там, вблизи бухты, наши здорово припугнули Калленов – не приедь Карлайл вовремя, они бы так легко не отделались.
Значит, она была там... Всю дорогу домой я думал.
Если она – дочь Карлайла, то она – вампир. Судя по виду и по поведению – молодой вампир. Она появилась здесь... В день смерти Беллы Свон или около того. Значит...
Моё природное чутьё подсказывало мне, что Карлайл там, у себя в кабинете, ярился не даром.
Он лучше всех знал, кто убил дочь шерифа Свона.
Теперь об этом знал и я, но...
Ощущение её тонких, чуть тёплых пальцев, сохранившееся воспоминание о минуте, когда её тело прижималось к моему, запах её волос, звук голоса... Всё это легло печатью молчания на всё моё знание о дочери доктора Каллена. Я понял, что никому этого не расскажу – пусть мне грозит не самая сладкая перспектива прятать мысли от самых близких, почти братьев... Те пафосные глупости, которые я наговорил Белле при расставании, даже не отложились у меня в памяти.
Кажется, всё моё существо было поражено встречей с ней.
Первая любовь, знаете ли, очень сильное чувство. Особенно, если она обречена на полный и безвыходный трагизм.

Она выбрала его, притом, не один раз...
Впрочем, моё у меня никто не отнимет – это я был рядом, когда на неё напал этот ублюдок Ньютон, я вернул её отцу, успокоил... Там, на пляже, покуда она была без сознания, я не мог надышаться ею. Потому что знал, что времени мне отмерено очень и очень мало. Велик был соблазн забрать её в резервацию, наплевать на возмущение Сэма, Квила, Эмбри и даже отца.
Я понимал, что она не свободна, но я до последнего уговаривал себя, что Эдвард Каллен, этот омерзительный упырь, вооружённый непонятно каким богом данной красотой, тут совершенно ни при чём. Она была нежна и дружелюбна. Я пытался быть дружелюбным, но отстранённым. В итоге я был с ней незаслуженно груб, не ответил на половину её вопросов... Кажется, я переоценил её осведомлённость – она и тогда не до конца понимала, в какую сказку ей посчастливилось попасть.
Оставить её себе.
Присвоить.
Украсть у всех.
Я сказал ей, что знаю о том, кто убил Беллу. Я опрометчиво растрепался и о том, что хотел наказать убийцу. Отвернувшись, не глядя на неё, ощущая её горячее дыхание у себя между лопаток.
Ощущение того, что за моей спиной без пяти минут Волка щерится без пяти минут Вампир, бодрило меня больше, чем ежеутренняя эрекция. Она хотела моей крови, одёргивала себя, а я понимал это, даже не глядя на неё.
- Тебе стоило бы бояться меня, Белла Каллен.
- Я не боюсь, Джейкоб Блэк. Даже если ты думаешь о том, как получше спрятать моё тело в прибрежных валунах, я тебя не боюсь.
В её голосе было столько холодной решимости...
Обернувшись, я впился глазами в её лицо, пытаясь понять, о чём или о ком она думает. Её двойственность и опасность, её истинная природа, противоречащая всему тому, что я впитал с молоком моей несчастной матери, ничуть не охлаждали того жара, который зажёгся во мне в тот ничем не примечательный вечер у больницы...
Ничем не примечательный, кроме того, что я влюбился и совершенно потерял голову.
Мне было всё равно, кто она. Я знал, что хочу её, понимал это умом, сердцем и ещё каким-то внутренним чувством, которое руководило сейчас моим не по годам развитым телом.
Я был ничем не лучше Майка и надеялся, что она не обладает гнусной способностью Эдварда читать чужие мысли. Хотя... Я не удивлюсь, что на моём достаточно простом, хоть и симпатичном, лице, чьи черты были протравлены отблесками костра, проступали все мои плохие и хорошие помыслы... Этакая книга индейских легенд с картинками из «Хастлера»...
- Ни о чём таком я не думаю. Я думаю о том, что хотел бы оставаться простым индейским мальчишкой, чтобы хотя бы издали любоваться тобой... Ты... ты пахнешь любовью, Белла.
Я нёс такую пургу, от которой у меня предательски краснели уши. Я никому ещё не говорил таких слов и ожидал, что меня одарят звонкой монетой пощёчины.
Но она прошептала почти неслышно.
- Джейк, становись волком... поскорее. Так будет лучше для всех.
Легко сказать... Чего ради становиться практически вечным, если знаешь, что огонь, горящий там, за грубой оболочкой зверя, никого не греет – только норовит спалить тебе последние потроха? Смотреть, как с каждой новой весной на массивной волчьей холке остаётся всё больше нетающего снега?
Попросив внезапно и некстати разговорившийся голос разума заткнуться, пока я не произнёс все эти пакостные догадки вслух, да ещё и при ней, я молча подхватил Беллу Каллен на руки.
- Я отвезу тебя к отцу, потерпи ещё немного...
Свой главный вопрос я задал уже в пикапе, притом, задал издалека, чтобы не спугнуть её и не обидеть. Сказав, что я не был уверен в том, что услышу именно это, я солгал бы...
- Скажи... Ведь Эдвард Каллен тебе не брат?
- Он приёмный сын Карлайла.
- Это я и сам знаю. Просто... Майк Ньютон говорил странные вещи, покуда мы с Квилом и Эмбри приводили его в чувство.
- Избавь меня...
Неужели она подумала, что я способен пересказать ей ту площадную брань, которую мы слышали от Майки? Я жалею, что не выбил ему зубы...
- Я и не собирался повторять тебе слова этой мрази. При всей моей неприязни к Эдварду Каллену, я бы на его месте выпусти кишки каждому, кто...
- Надеюсь, Эдвард этого не сделает.
Руль у меня подпрыгнул, и старый пикап занесло. Белла вцепилась в сиденье. На её лице застыло напряжённое выражение...
- Белла, я имел в виду кое-что другое. Что связывает тебя с Эдвардом Калленом?
- Я его люблю.
- Понятно.

Она думала о нём.
Я знал. Знал это с уверенностью параноика, от которой мне хотелось вынуть короткий кривой нож, висящий в ножнах у меня на бедре, и вскрыть себе грудь.
Быстро окончилось моё детство...
Этот чмырь, взъерошенный и лишённый своего обычного лоска, поджидал нас на больничной стоянке. По всему было видно, что он уже давно не находит себе места. Я не удивился бы, если бы красавчик-Каллен обглодал собственные ногти, да только у пиявок повышенная способность к регенерации. Я мысленно похвалил себя за каждую минуту, которую Белла провела со мной, а не с ним. Я знал, что он не мог прощупать Ла Пуш своими сверхспособными мозгами, и это подбавляло мне чёрной желчной радости. Я тянул его нервы каждым размеренным действием.
Заглушить мотор.
Выйти.
Хлопнуть дверью.
Проверить замок.
Ещё тысяча разных мелочей до того, как мы с тобой обменяемся любезностями, мой милый друг. Можешь пошарить у меня в голове, да. Давай, пиявка... Смотри, листай... Упс, да... Я видел то, чего ты, может статься, не видел пока.
Единственное, о чём я сожалею – это о том, что мы очень изобретательно переругивались у неё на глазах. Ни мне, ни ему это чести не сделало.
Когда он рванулся к ней, я отчаянно вцепился в него, мечтая лишь увидеть, как скоро сойдёт отпечаток моих зубов с этой мраморно-белой щеки.
- Слушай, ты... Братец-кровосос. Да, ты всё правильно понял, я готов на цепи сидеть у её двери! Моя плоть и моя кровь – всё принадлежит ей...
Я не знаю, может, у них там своя какая-то кровавая магия, но даже мне показалось, что после этих слов что-то неуловимо переменилось в окружающей нас реальности.
- Джейк, не говори так! Никогда больше так не говори... Слышишь меня?!
Она говорила это совершенно искренне, хотя, как мне казалось, всю поразительную глубину сказанной мною глупости осознавал только Эдвард. На его лице уже играла очередная усмешечка, от которой мне хотелось завыть.
Он вёл себя как победитель.
А я...
Ещё до того, как Карлайл разнял нас там, буквально силой затащив в свой лазарет, до того, как моя буйная голова коснулась подушки в ту ночь – а забылся я и вовсе под утро – я понимал, что оставаться человеком я просто больше не смогу.
Тем более после того, как Майка Ньютона нашли мёртвым, а я прекрасно понимал, что на этот раз дело не в Калленах.
Я смутно помню то утро, когда мне, взбегающему на ступеньки дома Калленов, прикрывающий лицо ладонью Атеара кинул в спину едкое: «Жених». Теперь мне понятно, что я выглядел смешным, и лучше бы они посмеялись надо мной. С врагом справиться куда легче, чем с любовью.
Мне пятнадцать лет, мой отец во мне разочарован, а я прошу руки дочери самого мрачного старого упыря во всём штате.
Нет повести печальнее на свете, чем повесть об отвергнутом квилете...
Увидев гримасу жалости на красивом лице Эдварда и буквально спинным мозгом почувствовав ту боль, которую причиняли мои слова Белле, я хотел одного – спрыгнуть с утёса в Ла Пуш. На худой конец, утопиться в первом попавшемся мутном ручье... Подумать только, этот... Этот хренов наследный принц Калленов удостоил меня своего сожаления! Меня остановил Сэм, а иначе я вполне мог бы осуществить задуманное.
- Джейкоб, не гони... Она станет цельным вампиром – и ты забудешь о ней.
- Да я скорее лоб расшибу!
- Лоб расшибить проще всего, придурок! Попытайся понять: она тебя не любит. Если она так уж тебе дорога, ты должен уважать её чувства и её выбор. Пусть она и пиявка... – последнее Улей добавил вполголоса, увидев, как я вскинулся.
- Много ты понимаешь...
Намёк мой был понят – совесть у Сэма заживала куда медленнее, чем шрамы на лице его избранницы Эмили Янг и в душе Леи Клирвотер, которую он зароманил до того, как запечатлился с Эмили. Но и мой пыл немного остыл.
У меня не оставалось выбора. Но одну лазейку я себе позволил...

Когда я выпрыгнул на дорогу перед «вольво» Эдварда, я уже не опасался разукрасить его ветровое стекло занятной аэрографией из содержимого своего черепа. Но, рассмотрев меня издалека, Каллен затормозил исключительно потому, что не хотел появиться в школьном дворе на помятой машине. Ну, ещё бы: из-за поворота появляется сияющий «вольво», старшеклассницы задерживают дыхание до лёгкого обморока... Его триумфальное шествие к нужному корпусу сопровождается сдавленными стонами, в которых столько скрытого желания, будто у всей школы случился коллективный оргазм... Самовлюблённый нарцисс. Интересно, он вообще способен завестись хоть от чего-нибудь? С виду ему доступны только два положения морды лица: злость и брезгливость. Ни та, ни другая маска его не украшает, но, похоже, никто, кроме меня, этого не видит в упор.
Повозившись в салоне – это потом он меня просветит, будто я чуть не убил Беллу – он вылетел под дождь, даже не заметив тех перемен, которые произошли со мной.
Да.
Я вышел на холодный и мокрый асфальт ещё до того, как боль после моей первой трансформации улеглась полностью.
Впрочем, он сориентировался по запаху и что-то даже по этому поводу сострил. Не помню. Я смотрел только на Кристабеллу, повидаться с которой я и пришёл.
Мне позарез нужно было знать, что она увидит во мне теперь. Как я восприму её после того, как простился с человеческой природой...
Это было ужасно и прекрасно одновременно, потому что как только я коснулся её колен, я понял, что моя трансформация, не изменила ничего между нами. Запах её кожи, её странной сущности был ещё острее... Я был слишком измотан, чтобы быть с ней дольше пары мгновений, потому что лёгкая судорога, пробежавшая по моему лицу, красноречиво говорила о том, что скоро все мои муки повторятся снова...
Был Человек - станет Волк...
Я скрылся быстрее, чем Каллен успел осознать всю глубину моей радости, оставив на руках Беллы пару целомудренных поцелуев...
Унося на своих волосах любимый запах...
Запах её ладоней...
Она не отшатнулась, не прогнала, не заругала меня.
Может, даже была рада мне, но я так боялся ошибиться и смягчить свою железобетонную решимость стоять на своём ложной надеждой...
Я всегда буду обкрадывать тебя, Эдвард.
Всегда, слышишь!
Будь ты проклят, Эдвард Каллен. Проклят моей молодой и горячей любовью к ней...
Я мечтал бы о том, чтобы её ладони горели всякий раз, когда ты будешь рядом.

***
Я летал над землёй, парил в облаках самых смелых своих мечтаний до самой ночи, а потом подбил Сэма сопровождать меня в моей дурацкой прогулке к дому моего заклятого друга Эдварда. Квил шатался где-то в лесу, а одному мне идти не хотелось. Впрочем, Сэм не очень-то и артачился, просто скорчил недовольную мину, укоризненно качая головой.
- Джейкоб, мне не нравится твоя эйфория.
- Зато мне она нравится. Тебе двадцать лет, но ты рассуждаешь, как глубокий старик.
- Просто потому, что я – главный. Если все будут так беспечны, как ты – стая разбежится кто куда.
В чаще мы нашли следы троих нездешних упырей и Сэм долго пытался уговорить меня проследовать по ним, утверждая, что узкий женский след пахнет свежей кровью, но я был непоколебим. Меня влекло окно, за которым я, может быть, увижу Беллу. Которая, может быть, вспоминает обо мне...
Лучше бы я пошёл с Сэмом и в кровь стёр свой волчий нос о камни и коряги.
Я видел их вместе и прекрасно понимал, что третий там лишний.
Я знал, что все мои рассуждения об Эдварде разбиваются в хлам о силу того чувства, которое слишком очевидно связало их.
- Джейк, пойдём отсюда...
- Нет, Сэм...
Я видел, как он целовал её в шею, и мне мучительно казалось, что на его месте должен быть я. А Эдвард Каллен должен лежать здесь, под кустом, на холодной траве.
А ещё лучше – под ней, футов эдак на шесть...
Мне хотелось её сбивчивых объяснений, потому что я понимал – никто, кроме неё самой, мне не втолкует, что я здесь не в кассу. Но ещё больше мне хотелось утешать Кристабеллу Каллен на могиле её ненаглядного Эдварда... И пусть её сердце будет слишком очевидно разбито, зато все его осколки будут моими. И я буду лежать на них, как сказочный дракон на своих самоцветах...
Они отошли от окна, но и я, и Сэм понимали, что за этими шторами происходит то, что и должно быть скрыто от людских глаз...
Меня била дрожь, я метался под дождём в полузабытьи...
Я не помню, сколько прошло времени, прежде чем до моего слуха долетел пронзительный крик Беллы, полный отчаяния.
Мне хотелось зажать уши руками, но... Метнувшись в чащу, я забылся окончательно.
Когда меня нашёл Сэм, и он, и я были в своём человеческом облике.
- Джейкоб...
Я поднял на него глаза – на слова меня не хватило.
- Я говорил с Карлайлом. Белла...
- Она жива?!
- И да, и нет. Она вампир. Окончательно.
О нет...
О да...
Свершилось.
Спокойная улыбка моего вожака мелко подрагивала...
Моё сердце упало так стремительно, что иногда мне кажется, будто оно летит до сих пор.

39

Когда происходит то, чего ты больше всего боялась, на самом деле исполняется твое неосознанное, сокровеннейшее желание. Только оно достойно чести стать настоящим воспоминанием, навеки застыть в кусочке янтаря. Это плод, которым не пресытишься, вкуси его хоть сто тысяч раз.

Юкио Мисима. Маркиза де Сад

Что-то такое витало в ночи, как открытая дверь, как эхо прошлого, как монстр, хлопающий своими открытыми глазами в глубинах моего мозга.

Max Payne 1-2

Не было ни узкого длинного тоннеля, ни света в его конце, ни полёта ввысь по зову знакомого голоса – ничего, кроме полной темноты, которую прорезала страшная, невыносимая боль, описать которую я не смогу: одно воспоминание о ней вызывает у меня дрожь. Наверное, отголоски этой боли будут вечно жить во мне, как эхо криков в старинных подземельях, использовавшихся для пыток. Она накатила, как гигантская, сметающая всё на своём пути волна, заполнила всё моё тело, вытесняя остальные чувства и ощущения, заменяя мне сознание, память, личность... Боль была мной, а я была болью.

Каждая секунда казалась вечностью там, где времени вообще нет и быть не может...

Кровь Эдварда, слова отца – всё моё возвращение к жизни я помню очень смутно. Так, наверное, чувствуют себя те, кого в последний момент извлекли из подводного омута – спутанные пряди мыслей, судорожная боль в лёгких и неукротимое, отчаянное желание жить. Я цеплялась за Эдварда изо всех сил, вцепляясь в его плечи, наверное, причиняя ему боль. Но мысль о том, что я снова впаду в это странное забытьё, была ещё больнее для меня. Я что-то говорила, он что-то отвечал, но всё было как в тумане. Я не понимала, что со мной происходит.

Откуда-то снизу донёсся волчий вой, будто волк сидел прямо на пороге дома. Ничего не говоря, Карлайл вышел. Его мысли были почти недоступны мне, будто смазанный фотоснимок, на котором не разобрать, где фон, где лицо...

- Эдвард...

Он вздохнул, мягко касаясь губами моего лба. Это прикосновение носило отпечаток какой-то новизны, как и весь мир вокруг меня, будто я смотрела на него другими глазами. Я всё видела сквозь призму слёз, накативших ещё тогда, вместе с болью, и от того ещё более докучливых.

- Тсс... Белла, я так виноват перед тобой...

Он ничего не говорил больше, не объяснял сказанного, но в его интонациях была такая грусть, что мне не захотелось спрашивать его о том, что же он оставил при себе, недоговаривая. Взяв его лицо в свои ладони, я попыталась унять дрожь, которая накатывала на меня отголосками пережитого.

Мне было до слёз обидно, что всплески тёмной, невозможной боли поглотили ту светлую радость, которую он подарил мне совсем недавно. Мои пальцы путались в его чуть влажных волосах... Я не могла взять в толк, что случилось со мной. Сердечный приступ? Инфаркт? Что за слабость, уводящая в туго закруженный лабиринт боли?

- Эдвард, что случилось? Я не помню ничего, кроме...

- ... кроме боли. Я знаю. Она знакома мне. Даже воспоминание о ней мучительно. Прости меня, это я виноват.

Слышать его извиняющийся тон было невыносимо.

- Скажи...

- Тсс... – его губы были подчёркнуто нежны, но даже в поцелуях чувствовалась горечь. Мне казалось, что его разламывает от той же самой тоски, которая взгрызалась в мою душу прямо сейчас. – Скоро... Наверное, послезавтра, мы снова будем охотиться... И всё будет хорошо. Ты забудешь всё, что случилось сегодня... Просто привыкнешь к этому, как привыкла однажды к солоноватому вкусу крови... – он мягким жестом устроил мою голову у себя на груди. – Я буду с тобой. Я всегда буду с тобой, слышишь?! Тебе больше никогда не будет больно, обещаю тебе...

- Я стала вампиром, Эдвард? – пронзила меня догадка. Надо сказать, я оказалась редкостным тугодумом. Быть может, потому что я была сбита с толку болью, отголоски которой ещё гуляли в теле, а может, потому что я не была готова к таким стремительным переменам. – Скажи, теперь я – вампир?

- Да, – тихо ответил он. – Беллз...

- Если ты ещё раз собираешься извиниться, то... Я не вижу прямой связи между тобой и тем, что произошло.

- Я вижу. Я знаю... Беда в том, что рядом с тобой я превратился в семнадцатилетнего мальчишку. Я перестал думать. Если бы я был на месте отца... – его глаза потемнели, будто заполняясь мраком этой дождливой ночи.

- Не говори об этом, Эдвард... – сейчас мне, как никогда, хотелось прервать его порыв самобичевания. Как бы там ни было, я сама хотела, чтобы всё было именно так – сначала Эдвард, а потом окончательное приглашение в вечность. Может, он прочёл мои мысли, а может просто иссякло его красноречие, но он действительно умолк, не став спорить. А я...

Я во все глаза смотрела на него, будто пыталась найти десять отличий между взглядом Кристабеллы-недовампира и Кристабеллы-сверхчеловека.

Но Эдвард был так же прекрасен, как и в нашу самую первую встречу. Та же мраморная кожа щёк, тот же тёмный бархат бровей, которые грозили вот-вот сойтись у переносицы, образовав сплошную линию гнева. Те же губы, которые мне всегда хотелось целовать...

- Не смотри на меня так, будто я ангел во плоти. Иначе моё самомнение зашкалит и я лопну от гордости...

Он улыбнулся. Наверное, впервые с того момента, как понял, что я вижу его лицо вновь.

Вижу...

Глаза...

- Эдвард, - мой голос звучал встревожено. – Какие у меня глаза? Теперь они такие же золотисто-карие, как и у всех Калленов? Как у тебя?

Вместо ответа он поцеловал меня сначала в обе щеки, а потом и в глаза.

- Слава Богу, нет. Они у тебя серо-голубые. Просто ярче, чем были. У тебя бледная кожа, яркие губы и шикарные волосы. Не бойся, ты узнаешь себя в зеркале. Как только я сам насмотрюсь на тебя, моя Belle...

Он держал меня в своих сильных руках. И одно его присутствие заставляло позабыть обо всем... Я не заметила, как в дверях снова появился отец. На его лице было выражение крайнего смятения – оно же царило и в его мыслях, будто кто-то выключил свет его доброжелательности.

- Эд, у меня к тебе разговор. Сделай одолжение, оставь в покое Беллу и зайди ко мне в кабинет.

Единственная мысль Карлайла Каллена, которую мне удалось уловить, была о том, что ему не мешало бы осмотреть меня у себя в клинике.

Надеюсь, что он отложил её как минимум до понедельника.

Мне не хотелось отпускать Эдварда теперь, когда он был совершенно моим, когда ничего не стояло между нами, когда можно было смело пить любовь из губ друг друга, не боясь сделать что-то не так...

«Его можно понять, Беллз»

Эд по-прежнему смотрел мне в глаза, чуть улыбаясь. Прижавшись поцелуем к загадочной завитушке его улыбки, я ответила с сожалением:

«Но я не хочу отпускать тебя. Не сейчас... Ты мне нужен»

Мне было немного страшно от одной мысли о том, что я хочу повторить всё то, что мы проделали до моего превращения.

- Я вернусь, Беллз... Скоро. И всё будет так, как ты хочешь, - он сказал это вслух, наслаждаясь моим смущением, целуя меня в шею чуть пониже уха. Я не представляла, как останусь одна здесь, на этой постели... Сама мысль об одиночестве пугала меня. Но ослушаться отца сейчас Эдвард не мог. Как только за ним закрылась дверь, я надела его халат, висевший в шкафу, закутываясь в плотный шёлк и потуже затягивая пояс.

Мне было очень неспокойно. Не выдержав и пяти минут, я вышла в коридор с твёрдым намерением добраться до кабинета отца и присутствовать при этом непростом разговоре. В конце-концов, говорить они собирались обо мне...

Ещё стоя у двери комнаты Эдварда, я услышала голос Карлайла. Слов было не разобрать, но интонация была угрожающая.

Карлайл... рычал?!

Бросившись бежать со всех ног, я позабыла о том, что теперь моя скорость много больше той, что была ещё утром, и достаточно ощутимо приложилась плечом о дверь отцовского кабинета. Впрочем, о силе удара можно было судить только по отдаче – меня шатнуло, дерево жалобно скрипнуло, брызнув щепками.

Впрочем, я успела как раз вовремя, чтобы увидеть происходящее.

Карлайл стоял ко мне вполоборота, а Эдвард вскинулся, почувствовав моё появление. Но сказать он ничего не успел – потому что выхватил удар в грудь такой силы, что отлетел на несколько метров. Врезавшись в стеллаж с медицинскими журналами, он снёс его, оказавшись под завалом из растрёпанных пожелтевших и белых мелованных страниц.

- Папа? – упавшим голосом произнесла я.

Когда он обернулся, на его лице ещё были следы гневной маски, которая мгновенно превратилась в растерянность, как только он понял, кто стоит перед ним.

- Кристабелла... – он сделал шаг мне навстречу, но я обошла его, бросившись к Эдварду.

Он уже поднимался, не сводя тяжёлого взгляда с Карлайла.

- Я сделал бы так же, отец, будь я на твоём месте.

- К счастью, у тебя будет возможность побывать на моём месте, Эд. Но... – мой отец усмехнулся, - я от всей души желаю тебе сына, а не дочь. С ним меньше хлопот. За него не нужно бояться так...

Не дожидаясь разрешения, Эдвард обхватил меня за талию, притягивая к себе, заставляя почувствовать запах его кожи, волос, воскрешая в моей памяти всё то, что он совсем недавно открыл для меня... Его губы на мгновение прижались к моему виску, прежде чем он произнёс:

- Не глупи, па. Теперь мы будем заботиться о ней вместе, если ты хочешь.

- О чём ты, Эдвард?! Оба твои диплома врача не помешали тебе потерять голову, а ведь ты прекрасно понимаешь, что именно привело к таким последствиям!

Новость о двух дипломах меня слегка шокировала.

«Ты не спрашивала меня об этом» - уклончиво парировал Эдвард.

- Может, мы не будем при Белле обсуждать все физиологические тонкости вопроса? – в его голосе так и играла дерзость. Мы оба понимали, что переступили запрет.

- Папа, всё обошлось… - начала было я, но Карлайл оборвал мои слова жестом.

- Обошлось?! Это ты называешь обошлось?! Мне пришлось прибегнуть к крайним средствам, чтобы ты не умерла, как человек! Всё могло бы быть потеряно, понимаешь? Твоё благородное происхождение… Ты дошла до крайности своей природы, ты играла с огнём!

- В таком случае, ты должен был ударить меня, а не его!

- Что?! – глаза Карлайла сверкали, и если бы рядом не было Эдварда, я бы по-настоящему испугалась.- Кажется, превращение повлияло на тебя не самым лучшим образом – ты лишилась ума… Пока я не наговорил вам обоим ужасных вещей – убирайтесь в свою комнату или куда вы там ещё захотите!

«Он говорит так, потому что вот-вот готов сменить гнев на милость, Белла. Но заботливому папочке так поступать некомильфо…»

«Я не вижу повода для такой заботы!»

«Он прав, Беллз. Всё могло бы быть много хуже, будь мы дома одни. Просто… не думай об этом. Завтра мы поедем в Сиэтл и всё забудется… Просто дай ему время».

Настроение было бы испорчено окончательно, если бы не ласковые ладони Эдварда. Ни о чём не говоря, мы вернулись в комнату где и встретили рассвет, обнимая друг друга.

Молча…

В двух случаях людям нечего сказать друг другу: когда они расставались так ненадолго, что ничего не успело произойти, — и когда разлука так затянулась, что изменилось все, в том числе и они сами, — и говорить уже не о чем.

Михаил Веллер. Приключения майора Звягина

Единственный способ жить в этом мире — это жить без правил.

Темный рыцарь (The dark knight) Джокер

Несовершенство жизни требует холодных сердец.

Андре Моруа

Со стороны леса наплывал густой туман, делавший воздух сырым и промозглым совсем не по-весеннему. Любому жителю Форкса в такую погоду окончательно расхотелось бы высовываться из уютного и тёплого дома, но для нас подобный природный настрой был настоящим подарком.

Поездка в Сиэтл.

Остаток ночи показался мне невероятно длинным: я то окуналась в хрустальное подобие сна, чья реалистичность буквально резала мне ладони, то выныривала на поверхность, чтобы увидеть Эдварда, осознать его присутствие рядом. Видения, заменившие мой обычно спокойный, будто застывший во времени и пространстве сон, были фантасмагоричны и ужасны. Каждый раз я будто погружалась в то самое смертное забытье, из которого меня выдернули не так давно, мои мысли путались, сменяли одна другую, меняя форму, содержание, образы… И только присутствие Эдварда помогало мне раз за разом понимать, что это- всего лишь сон. Сам он настороженно дышал рядом, изредка касаясь губами моего виска, напевая что-то невыносимо-нежное, отчего горечь на моих губах сменялась сладостью с пряным привкусом его крови.

«Эдвард, прости меня… Я не хотела причинять тебе боль»

«Эдвард… »

Я не слышала ничего, кроме его негромкого пения, будто он знал, что со мной происходит, но ничем не мог помочь… А может, я просто не могла до него достучаться.

В предрассветном полумраке терялись очертания знакомой комнаты. Профиль Эдварда был красив и чёток, будто отчеканенный на потемневшем серебре отступающей ночи недрогнувшей рукой умелого резчика. Глаза его были закрыты, но я знала, что он не только не спит, но и прислушивается ко мне.

Пытаясь осознать перемены, которые так неотвратимо происходили во мне.

Он просто был рядом, обнимая меня за талию, даря мне удивительное чувство спокойствия, которое я испытывала только когда рядом был он.

Мой всесильный Эдвард.

Мой спокойный Эдвард.

Мой любимый Эдвард…

- Поговори со мной…- мой голос после нескольких часов молчания, наполненного только звуками наших дыханий, звучал немного хрипло, будто крошась во влажной тишине крадущегося утра.

Эд открыл глаза, вперившись взглядом в потолок.

- Белла… Это так странно, так необратимо…

Золотистые глаза слегка потемнели, наполняясь нежностью, когда он обернулся ко мне. Мои слегка дрожащие пальцы скользнули вдоль его скул, обегая чёткие контуры его лица, будто я сомневалась в реальности происходящего.

В его собственной реальности…

Меня в тысячный раз поразила мужественная твёрдость его подбородка. Подумать только… Ему навсегда суждено было остаться семнадцатилетним мальчиком, но, чем больше я узнавала Эдварда Калена, тем меньше у меня оставалось иллюзий насчёт его жизненного опыта: горькое море его воспоминаний могло накрыть меня с головой от одного неосторожного взгляда…

Я не понимала, что именно он хотел сказать этими словами, но они… Они были такими сильными, такими самодостаточными…

- О чём ты?

Его ладони скользнули вдоль моего обнажённого тела, притягивая меня ещё ближе, будто он хотел прижаться лбом к моему лбу, чтобы без слов поделиться со мной своим ощущением.

- О безумстве, которое парализует мою волю, когда ты рядом. Я же знал, что могу навредить тебе, но поддался своему желанию обладать тобой и принадлежать тебе… - он вздохнул, смежая ресницы и вновь распахивая глаза, ставшие уже почти шоколадными. – Беллз, я знал, что ты без посторонней помощи вот-вот станешь вампиром. Все эти разговоры про слабое сердце…- он прервался на пару вдохов. – Не в нём дело. Физически ты была крепче любого человека даже со всеми бешеными скачками и замираниями твоего сердца.

- А в чём дело? – мне не хотелось знать эту правду, но меня буквально захлёстывало его собственное чувство вины. Он мучился, терзая самого себя глубоко внутри, пряча от меня свои мысли. – В чём дело, Эдвард? Скажи мне об этом, и закроем тему…

К моей тревоге за него примешивалась незнакомая мне ранее ярость – холодная, чужеродная, будто вошедшая под сердце сталь ножа. Он приложил палец к моим губам, заставляя молчать и злиться, злиться и молчать, подавляя в себе желание вцепиться в этот палец зубами.

- Тссс… ты ведёшь себя как неопытный новообращённый. Неужели твоя природа сейчас так сильна? – он слегка оттянул мою нижнюю губу, будто хотел посмотреть на мои зубы. К нежной горечи его глаз добавилось лёгкое беспокойство в интонации. – Кристабелла… Когда девушка становится женщиной – это тоже инициация. Это сложный пусковой механизм, который мог закончиться для тебя в твоём пограничном состоянии окончательной смертью. Об этом говорил мне Карлайл как раз перед твоим приходом. Из-за моей неосмотрительности ты мало того, что чуть не умерла, но ещё и пережила полное погружение во мрак превращения.

- Я пережила то же самое, что и ты. Тебе не в чем себя винить, Эдвард. Кажется, я уже говорила тебе это?

- Да, ты говорила.

- А ещё я когда-то говорила тебе, что самое страшное наказание для меня – не слышать твоих мыслей.

- Прости. Иногда они слишком... Даже для меня самого.

- Да? – злость плавилась под его взглядом, превращаясь в тягучую карамель незнакомых мне до этого желаний. – Поделишься?

Пальцы Эдварда скользнули по моей шее, совершенно неожиданно цепко обхватывая мой затылок. Рывком Эдвард притянул меня к себе, прошептав на ухо:

- Я хочу… Хочу тебя даже больше, чем до того, как у нас всё было. Боюсь, я буду думать об этом даже в школе. Не уверен, что эти мои мысли помогут тебе сосредоточиться на учёбе… И если бы не наше обещание поехать в Сиэтл со всеми, я бы не выпускал тебя из этой постели до утра понедельника, нагло пользуясь тем, что ты теперь такая же как я…

- Озабоченная?

- Неутомимая… Хотя твой вариант мне нравится больше, - самообладание Эдварда всегда меня восхищало, как и его способность к самоиронии. Обхватив его за плечи, я легонько подалась вперёд, опрокидывая его, слегка нависавшего надо мной, на спину. Сейчас, когда в моей голове не крутились мысли о важности происходящего, я, наверное, впервые могла полностью осознать, насколько идеально он сложён.

Потому что впервые я поняла, что прямо подо мной лежит совершенно обнажённый Эдвард Каллен.

Самый красивый парень в моей жизни.

Мой парень…

Недавняя ярость ударила в голову пряностью нежности – дразнящей, непохожей ни на что из того, что было в моей жизни раньше.

Его гладкая кожа цвета слоновой кости…

Его чудовищно длинные ресницы…

Его чувственно очерченные губы…

Будто считывая мои мысли, которых и в помине не было – я по-прежнему не могла думать, когда он был так близко – Эдвард улыбался, запуская пальцы в мои волосы. Его ладонь всё ещё удерживала мой затылок, не давая мне сбросить магию его взгляда.

- Я хочу на охоту, Эдвард…

- Ты хочешь есть или убивать, Белла? – он смотрел прямо в мои глаза, немного прищурившись. – Чего ты хочешь больше?

- Эдвард… - томно выдохнула я, но он остановил меня, прижимая лицом к своей груди.

Знал бы он, какими чувствами полыхнуло всё моё существо от этого опрометчивого поступка. Это было так ново для меня, что ощущения эти никак не подвергались осмыслению. Мои губы мучительно медленно коснулись его кожи, чтобы сделать это ещё и ещё…

- Белла, даже не начинай… Я не сумею удержать себя в руках.

Оторваться от него было очень трудно, но я сделала это уже хотя бы затем, чтобы спросить:

- А какой в этом смысл?

- Не понял… - он смотрел на меня тёмно-каштановым взглядом, но я-то знала, что это не предел. Эдвард облизнул губы по-змеиному быстро, но я успела услышать лёгкий звук. Мне тут же захотелось утолить жажду этих пересохших губ, потому что я сама заходилась от желания такого же рода.

- Обычно я наступаю на горло собственной песне, не ты.

- Ты не понимаешь… - он неподражаемо усмехнулся, снова возвращая меня к пугающей мысли, что я уже не смогу без него. Если он уйдёт из моей жизни, то вместе с ним уйдёт и сама моя жизнь, обречённая на бессмертие. Вечность без Эдварда Каллена снова и снова казалась мне пыткой – тем дороже он был для меня. – Не понимаешь…Теперь, когда меня ничего не останавливает, не держит, я могу стать зверем и ты не узнаешь меня, не сможешь совладать со мной… Даже если ты скажешь: «Нет»…

- Я никогда не скажу тебе: «нет», Эдвард Каллен…

- Белла… - его глаза темнели так стремительно, будто отступающая в предрассветную мглу ночь вальяжно растекалась у него под ресницами.

Но я не слушала. Играла ли я с огнём? Быть может. Однако что я могла поделать? Единственной одеждой Эдварда был чёрный браслет с семейной символикой – и это сводило меня с ума. Мои губы скользили по его груди вниз, оставляя на его коже чуть влажные следы.

Лихорадочно-стремительным жестом он перехватил мои руки, сплетая наши пальцы. В этом жесте было совсем немного силы, однако это страстное пожатие причинило мне лёгкую боль.

- Эд… - хрипло сорвалось с моих губ, но это была лишь минутная слабость. Не дожидаясь его реакции, я продолжила начатое, спускаясь всё ниже и ниже, чувствуя, как напрягается сталь его мышц, как натягивается звонкий металл его нервов…

Это как щекотать тонкую вену остриём ножа – одно неверное движение может привести к необратимым последствиям…

Как глотать огонь, растекающийся там, глубоко под кожей, провоцирующий пожар в груди и полное смятение мыслей…

Как обжигать ладони о лёд, оставляя на нём частички собственной плоти, но не отрываясь…

Добравшись до крайнего юга его тела, я подняла глаза на Эдварда Каллена. Волнение, впечатавшееся в его идеальные черты, сделало его лицо настолько живым, что я впервые за всё время нашего знакомства усомнилась в том, что он когда-то давно умер.

«Ты сама умерла сегодня ночью, Кристабелла. А я умру вторично и окончательно, если… Если ты остановишься. Теперь».

«Я не остановлюсь, Эдвард…»

***

Стоит ли говорить о том, что нам стоило огромного труда выйти из комнаты часов в десять утра? Впрочем, не меньшими усилиями нам далась идея помыться раздельно. Пропустив Эдварда в ванную, я быстро отжала мокрые после душа волосы и направилась к себе.

Не тут-то было. На пороге моей комнаты меня поджидала Розали.

- Привет, Белла… - её оценивающий взгляд поднимался и опускался, будто сканируя меня. – что вы с Эдвардом на этот раз отмочили, что отец сам на себя не похож? Я впервые за несколько лет видела его на кухне пьющим кровь из нашего НЗ.

- У нас есть НЗ? – попыталась отшутиться я, но Роуз перехватила меня за предплечье, коварно улыбаясь.

- Сестричка, ты ничего не хочешь мне рассказать? С чего вдруг ты стала похожа на Белоснежку?

Мне живо представилась картина: большое Зеркало в комнате сестры, Розали с огуречной маской на лице и неприятные новости, которые сообщило ей говорящее Зеркало сегодня поутру. Мол, ты, конечно, самая-самая, но сегодняшнего дня в этом доме одной красоткой больше. Это маленькое открытие не могло не разозлить Роуз, а мне было не просто всё равно. Мне было даже приятно. Я вдоволь налюбовалась собой в зеркале, радуясь, что теперь мне не нужно пользоваться косметикой, искать первые морщинки и лихорадочно соображать, какой цвет волос удачно скроет седину, не обесцветив при этом мои переменчивые глаза.

- Просто… Теперь я такая же, как и ты, - будто в подтверждение своих слов я зачем-то показала Розали зубы. – Я окончательно стала вампиром.

- И поэтому наш добродушный отец рвёт и мечет? – тоном, не терпящим возражений, уточнила Роуз. Блондинка явно теряла терпение: мало того, что я имела дерзость быть красивой, так ещё и не желала делиться своими секретами.

- Думаю, не поэтому. А что там с поездкой в Сиэтл? – невинно поинтересовалась я, видя, как глаза Розалии наливаются яростью.

- Состоится, - ответила она сквозь зубы. – Может, поговорим в комнате?

Блондинка прекрасно понимала, что если мы в коридоре дождёмся Эдварда, разговора не будет вообще. Что ж… Через пару минут я сидела на подоконнике, подставляя ещё мокрые волосы прохладному ветру. А Роуз устроилась на моей кушетке, вытянув стройные ноги. Со стороны могло показаться, что она любуется собственным педикюром, но на самом деле она ждала моих откровений.

По капле теряя терпение.

- Да уж, нам всем не мешало бы поохотиться…

- Ты права, Белла. Даже Эсми медленно, но верно звереет. К тому же, вся эта возня с оборотнями, с твоим исчезновением, гибелью этого урода Ньютона… Посмотри на меня, я же ужасно выгляжу, правда?

Под глазами сестры залегли глубокие тени, резко контрастирующие с бледной кожей. Черты лица заострились… Тонкие ноздри трепетали, как у гибкого хищника, чувствующего запах добычи.

Правда, правда, Розали. Но вслух я этого не скажу.

«Умница, Беллз. Сказав ей подобную правду, ты наживёшь себе большие неприятности»

«Спасибо, что предупредил…»

- Да брось, Роуз… Что за дурацкая привычка на комплименты напрашиваться?

- Вы переспали? – без обиняков выпалила Розали, усмехаясь. – Ну, давай, колись, я же по глазам твоим вижу, что голодна ты только до крови…

«Подумать только, а ведь совсем недавно эта же самая девушка толкала пафосные речи, называя вещи гораздо более романтичными именами», - иронично заметил Эдвард у меня в голове.

- Пфф… Роуз, ну с чего… - начала было я, но сестра мгновенно подхватилась с кушетки, оказываясь рядом.

- С того, что я нутром чую, что у вас что-то такое было. Надеюсь, братец Эдвард не облажался… - она задумчиво коснулась пальцами медальона у меня на груди. Самым волшебным образом на пороге возник Эдвард.

- Не облажался, не бойся.

Его ленивая пластика песчаного льва надёжно приковала мой взгляд к нему. Мне было всё равно, что именно прямо сейчас померещится Розали. Когда он подошёл на расстояние поцелуя, я молча обхватила его сильные плечи, обтянутые свежей белой футболкой.

- Ууу, ребят… Я пойду, а то между вами просто искрит. Я к таким вибрациям слишком чувствительна, - Розали, посмеиваясь, выскользнула в коридор.

Эдвард смотрел на меня, улыбаясь.

- Я счастлив, Кристабелла. Знала бы ты только, как я счастлив. Мне всё равно, что будет дальше…

Его слова… Они отдавались где-то глубоко во мне, вызывая прилив такой знакомой обжигающей нежности.

- Дальше… Без тебя я не представляю себе никакого дальше, Эд…

- Я без тебя тоже. Странно, да? – он коснулся губами моего лба. – Не могу налюбоваться тобой. Я ведь… Почти смирился с мыслью, что потерял тебя этой ночью. Если бы не Карлайл…

Мы оба понимали, что отец вполне закономерно на нас обижен. Но ни я, ни Эдвард не хотели бы, чтобы всё сложилось иначе. Яркие стёклышки нашей совместной мозаики легли как нельзя более точно в тот витиеватый узор, который рисовала наша такая странная, но такая пока что благосклонная к нам обоим Судьба.

***

- Папа…

- Белла, не начинай…

Прямо как в детстве, когда я тщетно уговаривала его остаться или забрать меня с собой: тот же тёплый нейтральный тон, те же ласковые, но неумолимые руки, отрывающие меня от него. Карлайл Каллен не изменился ни на йоту.

-Ну послушай меня, отец! Я люблю его…

- Я и не запрещал тебе любить Эдварда. Любовь – это прекрасное чувство. Ему его очень не хватало. А вот со всем остальным я вас обоих просил обождать.

- Ты был прав, но… Я жива! Всё обошлось!

Его мягкий взгляд резал меня похуже ножа.

- Это очень большая удача, Кристабелла. Малыш… - он обнял меня совершенно неожиданно, устраивая мою голову у себя на груди. – Девочка моя… Ты не знаешь, чего мне стоила эта ночь! Сперва этот ужас, который происходил с тобой, потом моя несдержанность с Эдвардом… Я сам не свой, Белла. А мне завтра нужно будет вернуться в больницу, к пациентам…

- Прости меня, па…

- Ну… Как я могу обижаться на тебя, Белла? На тебя, которую я так боялся потерять…

- Прости за то, что я рисковала собой… - Господи, как же глупо это прозвучало, но Карлайл явно был тронут моей пафосной откровенностью.

- Ты же любишь его? Правда, любишь? – он смотрел мне прямо в глаза, будто пытаясь прочесть мои мысли.

- Люблю…

- Если так, то… - Карлайл усмехнулся. – Я скажу кощунственную вещь, которую вообще не пристало говорить отцу. Но я скажу. Если речь о любви к Эдварду – это стоило того, чтобы рискнуть. Знаешь, я ревную по-стариковски, потому и оторвался на него. Я не привык к тому, что он может вести себя, как мальчишка…

Внезапно я вспомнила.

- Пап, а зачем приходил Сэм? Снова кого-то убили?

- Нет. Они… с молодым Блэком прогуливались неподалёку и услышали твой крик. Сэм обеспокоился…

«Какого… С каких пор квилеты прогуливаются на НАШЕЙ территории?! Сэм?! Чёрта с два! Я уверен, что обеспокоился как раз-таки Джейкоб. Я прекрасно видел его там, в лесу…»

«Эдвард…»

«Не проси перестать, иначе я просто взорвусь!»

- … я сказал ему, что у нас всё в порядке, и что ты теперь вампир окончательно. Думаю, это порядочно охладит пыл Джейкоба. Я до сих пор не могу понять, зачем ему понадобилось становиться волком в столь юном возрасте…

Карлайл ушёл в рассуждения по поводу Джейкоба, а я задумалась. Не на шутку задумалась о том, как бы я отреагировала на подобную новость. Впервые мне было жаль этого мальчика, вина которого была лишь в том, что он имел неосторожность выбрать меня.

«Если он выберет тебя по-настоящему, я его убью – чем бы мне это не грозило»

Через час мы все вместе прорывались сквозь дождь в направлении Сиэтла. Элис и Джаспер выбрали в качестве компании нас с Эдвардом. Эсми и Карлайл на этот раз ехали в обществе Роуз и Эммета.

Увидев приветствующий дорожный знак, я с судорожным вздохом вцепилась в ладонь Эдварда.

Ну здравствуй, Сиэтл… Город моих страданий, исканий и нехороших предчувствий.

Судя по отрешённому выражению лица, Элис вполне разделяла моё отношение к этому городу.

Любовь — это чувство, и оно не подчиняется правилам. Оно либо есть, либо нет.

Вирджиния Сатир. Вы и ваша семья

Любая из жизней — символ. Все, что мы делаем — часть узора, который мы можем хотя бы немного изменить. Сильные создают свои собственные рисунки и влияют на узоры остальных людей, слабые следуют курсами, которые для них проложили другие. Слабые, несчастливые и глупые.

Иэн Бэнкс. Осиная фабрика

Забавно, правда: женщины, которые рядом, — о них ты не думаешь. Зато ты не можешь забыть тех женщин, которых ты потерял или которых еще не имел.

Чак Паланик. Удушье

Гроза накрыла нас за пару миль до города. Сперва крупные капли дождя застучали по лобовому стеклу и капоту, потом ливень встал стеной, которую то и дело разрывали яркие всполохи молний. Я знала, что Эдвард не собьётся с пути, даже если вовсе не будет включать дворники. Единственный шанс кувыркнуться с дороги в кювет – сбой в работе тонкой электроники машины, но знакомый мне «вольво» был исправен на двести процентов.

Даже после смерти я была в надёжных руках. Это вселяло надежду…

Всю дорогу я слушала плеер, дабы не слушать милую трепотню Элис, которая то миндальничала с Джаспером, то шпыняла Эдварда, который был в прекрасном настроении и только отшучивался.

Мне было неспокойно. Быть может, именно поэтому в моих наушниках нервничал странный и сочный звук «Placebo». Иногда эти заокеанские парни, частые гости в Америке, попадали удивительно втемно.

I'll be your water bathing you clean

The liquid piece

I'll be your ether you'll breathe me in

You won't release

Well I've seen you suffer, I've seen you cry the whole night through

So I'll be your water bathing you clean

Liquid blue

I'll be your father, I'll be your mother,

I'll be your lover, I'll be yours

Подхватывая песню кончиками губ, я шептала слова, забывая о том, что совсем не одна, и что Эдвард слышит всё, что происходит в моих мыслях. Впрочем, в мыслях как раз царил полный сумбур, а вот слова… Слова эти выдавали меня с головой. И сейчас мне казалось, что наши отношения с момента моего признания не стали проще. Скорее наоборот. О, чёрт…Сейчас даже подаренный Эдвардом ай-под казался маленьким, ярко-бирюзовым предателем.

I'll be your liqour bathing your soul

Juice that's pure

And I'll be your anchor you'll never leave

Shores that cure

Well I've seen you suffer, I've seen you cry for days and days

So I'll be your liqour demons will drown

And float away

I'll be your father, I'll be your mother,

I'll be your lover, I'll be yours

Песня впивалась в меня щупальцами странных предчувствий. Я совсем потерялась бы в этих ощущениях, смешивавшихся с ощущением голода, который становился всё отчётливей, если бы не ладонь Эдварда, которая мягко перехватила моё запястье.

Взглянув на него, я увидела, что он смотрит на дорогу, улыбаясь.

«Беллз, я всегда рядом. Не волнуйся»

Быть может, кого-то и напугало бы его внезапное прикосновение, но не меня точно. К тому же… Ещё утром Элис шепнула мне: «Каково это – чувствовать себя мёртвой?» Глаза у сестрицы при этом были абсолютно сумасшедшие. Странный вопрос, учитывая, что она сама не помнила себя живой, а вся моя предыдущая.. хм… жизнь, была лишь стремительным умиранием. Мне казалось, что я умерла в тот самый день, когда увидела распластавшееся на горячем асфальте тело и почувствовала, что мучительно хочу допить ускользающую жизнь. Сторониться людей, избегать тех, кому я нравлюсь… Всё, что происходило со мной до того момента, пока я не вклинилась в размеренную жизнь семейства Каленов, будто готовило меня к тому, что однажды мне зададут вопрос. Этот самый вопрос, на который у меня не было, и нет адекватного ответа. Собственно, за меня ответил вынырнувший откуда-то из-за моей спины Эд. «Это клёво, Элис».

Да уж… Лучше не придумаешь. Особенно если учитывать то, что со дна моей души то и дело поднималась какая-то странная муть, вызывая то приступы ярости, то удушливые волны странной сентиментальности.

«Это пройдёт. Верь мне…»

Спокойствие Эдварда Каллена всегда было заразительным, но на этот раз оно на меня не подействовало.

Как выяснилось чуть позже, Карлайл задумал что-то вроде экскурсии по местам моего детства. Худшего сюрприза я не могла себе даже представить, однако разочаровывать отца не хотелось. Просто… я в очередной раз убедилась в том, что совесть вампира – это субстанция весьма призрачная. И порадовалась, что теперь обладаю такой же. Потому что иначе мне было бы странно хотеть видеть те места, где родной мне маленький ничегонепонимающий человечек был так пронзительно одинок и несчастлив. При всей чудовищной эмпатии Карлайла Каллена, он решительно не мог не понимать и не чувствовать этого.

«Чудовищная эмпатия…Детка, точнее не скажешь. Отец – очень сопереживателен, этого у него не отнять. Но при этом он чудовище. Как и я. Как и ты. Как и мы все…»

В такие моменты Эдвард был прав. Чудовищно…

Ещё издалека завидев ворота своей начальной школы, традиционно пустующей в воскресенье, я съёжилась. Дождь азартно барабанил по асфальту, смывая городскую пыль, а мне казалось… Казалось, что меня вернули в детство, и что прямо сейчас он снова оставит меня здесь.

Одну.

Но теперь уже навсегда…

- Это твоя школа, Кристабелла? – с живым интересом в голосе поинтересовалась Элис. Я лишь кивнула, не заботясь о том, видит ли сестра мой отчаянный жест.

- Кажется, отец хочет показать тебе что-то… - тихим низким голосом произнёс Джаспер. Мне была нужна его поддержка. Как никогда нужна… И его странная энергия ментоловой свежестью заполняла моё сознание.

Только поэтому я не вцепилась в изящный джемпер Карлайла, когда он открыл мне дверь, приглашая выйти под дождь. Обернувшись, я увидела светло-золотые глаза Эдварда, который если и был встревожен, то тщательно это скрывал. Сжав протянутую мне руку, я вышла из машины и захлопнула дверцу.

Подняв лицо, Карлайл будто дышал влажным, пропитанным запахом города воздухом. Из-за нависающих туч сумерки были похожи на поздний вечер. Ещё через мгновение он раскрыл огромный, изрядно смахивающий на крылья летучей мыши, зонт, пряча нас обоих не только от дождевых капель, но и от любопытных взглядов.

- Ты… Не говори мне, что я дома. Это не мой дом. Не оставляй меня больше, отец…- не выдержала я, глядя в его тёмные глаза.

- Белла, я сотни раз говорил сам себе, что тебе будет лучше здесь. Но я уже давно понял, что был не прав. И что совершил чудовищную ошибку, оторвав тебя от семьи. Мне нужно было сразу же привезти тебя Эсми… Я не питаю иллюзий насчёт того, что ты простишь мне это…

Его пальцы были слишком холодны. Слишком даже для меня теперешней. Прикосновение его руки причиняло мне боль, но у меня не было сил разжать пальцы и отпустить эту такую родную руку.

- Я простила, Карлайл… Но я больше всего на свете боюсь снова остаться одна. Здесь. Прямо сейчас мне кажется, что ты исчезнешь в этом дожде, как тогда. Что я проснусь в своей комнатушке у Принстонов, и вся моя прекрасная жизнь с вами – пока недолгая – окажется сном. Я боюсь заблудиться в городе кошмаров моего детства… - я не отрывала взгляда от его глаз, буквально чувствуя насколько глубоко мои слова ранят Карлайла. – но ты ведь не оставишь меня здесь?

Отец силился моргнуть, но это у него не получилось.

- Нет, Белла. Конечно, нет…

«Если ты прикажешь ему грохнуться перед тобой на колени – он это сделает, даже не подумав о бежевых кашемировых брюках. Отпусти его, Беллз»

Только услышав ироничный комментарий Эдварда, я поняла, что изо всех сил внушаю Карлайлу муки совести, требуя от него подтверждения очевидного.

«Отпусти его, милая… Ты - его сокровище. Он не оставил бы тебя здесь ни при каких обстоятельствах»

«Не разговаривай со мной, как с умалишённой»

«Этот город тебя действительно сводит с ума. Привезти тебя сюда в такой момент было не лучшей идеей. Тем более что погода идеальна для бейсбольного матча…»

- … погода идеальна для бейсбольного матча… - эхом повторила я последние слова Эдварда. Естественно, не согласиться Карлайл не смог. За руль пришлось сесть Розали, потому «экскурсию» сократили до минимума. Впрочем, это было к лучшему…

Конечным пунктом этого издевательского маршрута был «Старбакс». Да, тот самый, в котором я не так давно подрабатывала, чтобы избавить себя от затхлых вечеров в компании Принстонов. Каллены ввалились в него шумной толпой, и я даже побоялась, что от нас в тепле повалит пар…

- Здесь не так просто отсидеться без еды, как в школе… - проговорила я сквозь зубы, надеясь, что не встречу здесь кого-нибудь из своих знакомых. Однако, как по закону подлости, сегодня была удивительно знакомая мне смена – я узнала даже уборщика. Парень из моей параллели, который всегда отпускал сальные шуточки и набивался проводить меня домой.

«Этот?»- тут же осведомился Эдвард, провожая улыбающегося кретина презрительным взглядом. – «Пусть только рискнёт – и твои братья вступятся за тебя, даже не думай…»

«Тебя представить как моего брата?» - мрачно бросила я в ответ. Он не сказал ничего, просто обнял меня за талию, притягивая спиной к своей груди. Все мы продолжали толкаться у порога, привлекая всеобщее внимание. Меня пока никто не узнал только благодаря тому, что стоящий впереди Эммет надёжно прикрывал меня от любопытных взглядов своей широченной спиной. Впрочем, из-за дождя здесь было достаточно людно, поэтому даже эту медлительность можно было списать на попытку высмотреть свободный столик для такой оравы народу. Наконец, Розали своей неподражаемой походкой направилась к большому столу у окна, который по странному стечению обстоятельств пустовал. Видимо, никому не хотелось сидеть на всеобщем обозрении, но Роуз всегда любила поэпатировать публику.

- Какая детка… - присвистнул уборщик. Кажется, его звали Кевином? Не оборачиваясь в его сторону, Розали соорудила в его адрес интернациональную фигуру из трёх пальцев, а к недоброму взгляду Эдварда добавился ненавидящий взгляд Эммета. Под таким напором откровенного негатива у бедняги должна была лопнуть резинка на трусах, но дуракам всегда везёт не замечать повышенной опасности. – Телефончик не подбросишь?

Ох, тупица… Она тебя всего с лёгкостью подбросит. Но Роуз не удостоила его даже взгляда. Да уж, действительно. Кевин для неё лицом явно не вышел.

Странно, но мне хотелось даже сжевать фирменное шоколадное печенье, хотя я была уверена, что вкуса не почувствую. Договорившись с семейством о том, какие именно напитки принести для прикрытия, мы с Эдвардом направились к стойке – восемь стаканов и пару пакетов мне в одних руках явно было не унести.

До стойки оставалось полметра, когда я увидела за ней Джулию.

- Джул?! Ты?!

- Белла Каллен?! - в её голосе было столько радости, что я на мгновение забылась. Она вылетела мне навстречу, поспешно вытирая руки о передник с фирменной символикой. – Засранка! Как ты могла пропасть так внезапно! Ну, ты нашла его? Своего отца?

Она обхватила меня за плечи, притягивая к себе. Эдвард отступил на шаг, немного опешив от такого жаркого приёма.

- Нашла…

- Это они? У тебя есть сёстры и братья?! – Джул смотрела на Калленов поверх моего плеча.- И это твой брат? – её взгляд скользнул по лицу Эдварда, неуловимо теплея. – Брат или парень?

- Брат, - проговорила я.

-Парень, - сказал Эдвард одновременно со мной.

- А если точнее? – игриво усмехнулась моя школьная подруга.

- Если точнее, то это – Эдвард Каллен. Мой брат…

- Сводный, - уточнил он. – И парень Беллы.

Вопреки всем приличиям, Джулия протянула ему руку. Ладонью вниз, будто для поцелуя, но Эд ограничился демократичным пожатием. Джул так увлеклась, что вряд ли заметила холод его ладони.

- Ох, Кристабелла… Какие у вас там нравы. Собственно, где ты сейчас?

- Форкс, - сухо ответила я, понимая, что вопрос адресован мне, но всё внимание Джулии намертво приковано к Эдварду Каллену.

Нагрузив Эдварда стаканами, я предпочла остаться с Джул, слегка загораживая ей обзор. Её комплиментов его ягодицам, выгодно обтянутым джинсами, пусть даже мысленных, я не перенесла бы.

- Господи… вот повезло тебе оторвать такого красавца! Если бы я знала, что у тебя такой брат, я бы… отправилась с тобой на поиски твоей семьи.

«Отлично. И мне не пришлось бы умирать от голода в лесу и закусывать Беллой Свон... » - пронеслось у меня в голове

- Он мне не родной… Это сын моей ма… мачехи, - быстро соврала я.

- Тем лучше для тебя, Белла. Он божественен…

О, чёрт… ещё немного, и я силой утащу её в подсобку – и её кровь заменит мне кофе с перцем, вкуса которого я всё равно не смогу оценить.

«Детка, твоя ревность бессмысленна»

«Она смотрит на тебя так… Будто это она вампир, а ты человек»

«Я не обратил бы на это внимания, если бы ты не сказала. Мне всё равно, как она на меня смотрит»

Стоит ли говорить о том, что я не отпускала его руку до самого конца этой экзекуции прошлым? Однако наше долготерпение было вознаграждено: Эмми и Карлайл позволили каждому из своих великовозрастных детей выбирать дальнейший маршрут самостоятельно. Роуз и Эммет собрались в кино, а мы с Элис и Джаспером решили, что неплохо бы проведать одну из дискотек. Джул дорого заплатила бы, чтобы узнать, куда именно направится Эдвард. Впрочем… Может, именно из противности я посоветовала поехать именно в «Медузу» - в клуб, где никогда не бывала до этого. Название он получил за непосредственную близость к морю – здание фактически смотрело в сторону Аляски, да и улица, где располагался этот клуб, таки называлась – Аляска Уэй. Узнав, что мы собираемся в дискотеку, Розали с сожалением вздохнула.

- Хотела бы я разорваться между умными и красивыми…

- Ну уж нет. Я больше не танцую водной компании с тобой, - быстро проговорил Эдвард. – Хватило прошлого раза.

- Не будь букой, Эдди… - она кокетливо ущипнула его за щёку.

- Милая, ты же обещала мне, что сразу после фильма мы поедем домой… - мягко урезонил её Эммет. В его глазах было что-то… Тёмное, можно даже сказать, страшное. Увидев его, Элис переменилась в лице, но ничего не сказала. Вместо этого она цапнула меня за руку и принялась шептать, что она очень рада, что едет в одной машине с нами, при этом стараясь избегать смотреть на Эммета. Мне самой он казался странным…

Мысли, предчувствия и опасения накатили с новой опустошительной силой, чтобы не отпускать до того самого момента, когда мы переступили порог «Медузы». Но даже там я рванулась в чилл-аут мимо танцпола. Джаспер посмотрел на меня снисходительно, потом шепнул что-то Эдварду и они вместе удалились.

- Элис, тебе не кажется… - начала было я, но Элис шикнула.

- Кажется. Ещё как кажется. Вот только я не пойму, откуда это чувство странное берётся. У меня это трио вампиров там, в лесу, из головы не идёт. Но здесь мы в безопасности, не беспокойся…

- Ты сама не беспокоилась бы – на тебе лица нет…

- Ничего, сейчас я освоюсь, потанцую – и под утро мы поедем домой в отличном настроении, - усмехнулась Элис совершенно невесело. Я-то знала, что больше всего ей хотелось сейчас тишины, бумаги и карандаша. Озвучить эту мысль я не успела –вернулись наши мальчики.

Когда Эдвард сел рядом, в его руках было два тёмных бокала, один из которых он тотчас же протянул мне.

- Держи. Выпей и не думай ни о чём.

- Что это? – Я обернулась, увидев Джаспера и Элис такими же точно бокалами.

- Кровь, - просто сказал Джас.

- Человеческая? – выдохнула я полушёпотом.

- Синтетическая, - усмехнулся Эдвард. – Думаешь, мы можем пить человеческую кровь вот так, запросто? После стольких лет… хм… воздержания, это был бы просто… - он замялся, подбирая слова. Джаспер нашёлся быстрее.

- Озверин. В чистом виде. Боюсь, при таком количестве народу, как здесь, меня бы сорвало просто гарантированно.

Так странно…кровь была тёплой и на вкус совершенно не отличалась от настоящей.

- Вот только кайфа от неё столько же, сколько от бульонного кубика на голодный желудок…- подхватила Элис. – Одна изжога и лёгкий бодрячок.

Действительно… тонкое чувство было похоже на действие энергетика. Будто искры разбегались по телу, заставляя его возвращаться к жизни. Полумрак чилл-аута…

Нежные губы Эдварда…

Знакомый поцелуй с привкусом крови…

Танцпол…

Рваные ритмы транса и хауса…

Разгорячённые людские тела, от которых разум впадает в лёгкое оцепенение, хотя рефлексы притуплены порцией тёмной и тёплой густо-красной влаги…

Неизвестно, сколько времени прошло…

Стробоскоп, который почти ослепляет…

Танцы в клубе не объединяют, нет. Это искусство для одиночек.

Я не вижу Эдварда…

Я не вижу Элис и Джаспера.

Только рисунок современно-бездушного танца, который подхватывает и не отпускает, не даёт передохнуть, осмотреться, опомниться…

На моё плечо ложится чья-то сильная ладонь, разворачивая меня к себе.

В бликах мёртвого неонового света я не сразу стоящего позади парня – его лицо то и дело выхватывает из тьмы лучом мерцающего до одури света – это очень мешает сфокусировать даже моё точное зрение. Однако обоняние не обмануть…

Туго обтягивающая широкую мускулистую грудь чёрная футболка.

Длинные тёмные волосы, разметавшиеся по плечам.

Тёмно-карие, кажущиеся в темноте совершенно чёрными, большие чуть раскосые глаза, упрямо сжатые губы…

Запах леса и моря, влажного дёрна, клейких почек и опавшей листвы…

Джейкоб Блек.

Когда он взял меня за руку, я почувствовала предательскую слабость в коленках.

Меня жгло тепло его смугло-загорелой ладони. Он шевельнул губами, но я не расслышала. Скорее догадалась, что он произнёс моё имя…

Ревность мучительна, но она укрепляет чувство.

Андре Моруа. Письма незнакомке

Ошибаются те, кто думает, что Ад и Рай ждут нас после смерти; они с нами в каждый момент этой жизни, только по ту ее сторону, с изнанки.

Анхель де Куатье. Яблоко Евы

Мы готовы страдать и отдать жизнь за самое дорогое. За любовь. За верный выбор.

Max Payne 1-2

Увести его отсюда, пока не заметил Эдвард… Мне меньше всего хотелось, чтобы прямо здесь и прямо сейчас была драка. А драка была бы непременно, увидь Эдвард этот пугающе-нежный взгляд волчьих глаз, направленный на меня. Казалось, Блэк смотрит мне в душу, в самую мою суть. На мгновение у меня возникло желание поинтересоваться, что же он видит там, в глубине.

- Джейкоб! – заорала я, перекрикивая музыку. – Пойдём отсюда!

Перехватив его за предплечье, я увлекала ничего не понимающего индейца в сторону чилл-аута, надеясь, что Эдварда там нет.

Надеясь, что хотя бы на этот раз всё обойдётся. Не мог же Джейк проделать такой долгий путь просто так, чтобы увидеть меня здесь, на дискотеке.

Моим надеждам не суждено было сбыться. Эдвард и Джаспер сидели за нашим столиком. Вместе.

С тёмными бокалами в руках.

Судя по лёгкому отблеску безумия во взглядах, которыми они одарили нас с Джейком, эта самая синтетическая кровь ударяла в голову ничуть не хуже спиртного. Эдвард не вскочил, нет… Он медленно, с осознанием всей своей значимости, поднялся со своего места, скрещивая руки на груди.

- Какого чёрта тебе нужно ЗДЕСЬ, Джейкоб Блэк? – глухо спросил Джаспер. Как ни странно, он явно не был настроен на всеобщее умиротворение.

- Я попросил Беллу, чтобы она отвела меня к кому-то из вас, - проговорил квилет сквозь зубы, нехотя стряхивая мою руку со своей. – Потому что на этот раз я по делу.

- Не припомню, чтобы у нас с тобой были общие дела, малыш, - улыбнулся Эдвард.

- Думаешь, мне по-кайфу иметь с тобой хоть что-то общее?

- Уверен, что кое-что ты поделил бы со мной очень даже охотно, - Каллен неторопливо обошёл столик, не сводя горящего взгляда с меня. – Но можешь об этом даже не думать.

- Давай ты не будешь давать мне советов, а я не скажу тебе, куда пойти, окей? – Джейк слишком явно был на эмоциях. Видимо, он действительно приехал не просто так: отступив на шаг, я увидела, что спина его куртки почти полностью забрызгана грязью – он нёсся на своём мотоцикле с бешеной скоростью. – Новости есть. И новости эти ой, какие хреновые. Поэтому тебе неплохо бы сесть. В зубы дать мне ты сможешь и чуть попозже.

- Хорошо, я обожду с этим… - рук Эдварда твёрдо легли на мою талию, притягивая меня к нему. Ещё мгновение – его подбородок упёрся в моё плечо.

«Ты напугала меня, Белла»

«Чем?»

«Я не готов видеть тебя в подобной компании»

«Прости. Я вообще не хотела, чтобы вы пересеклись»

Джейкоб выжидающе молчал, отвернувшись к Джасперу.

- Давай, рассказывай, - среагировал брат.

- Да нечего особенно. В городе ещё одно убийство. Снова вампир, на этот раз мужчина, - Джейкоб прошёлся сканирующим взглядом сперва по Джасперу, потом по Эдварду. - Карлайл сейчас в больнице вместе с женой. Это он попросил меня, чтобы… в общем, вам надо срочно отлепиться от диванов и вернуться в Форкс. Кажется, вы в опасности, - он усмехнулся, поигрывая ямочками на щеках. – Хотя, что вам-то может угрожать? Ваш папочка очень обеспокоен…

Эдвард неуловимо быстрым движением оказался рядом с оборотнем, придерживая его за плечо.

- Ещё одно слово – и я заставлю тебя жалобно скулить, щенок! Сделал своё дело – пошёл вон!

- Остынь, Каллен. Остынь и заткнись. Иначе от твоего смрада у меня точно чего-нибудь заклинит, и я начну делать непоправимые глупости, - говоря это, Джейк смотрел на меня. Ох, как же мне не нравился этот взгляд… - Если бы с вами не было дочери Карлайла, я бы и не поехал вас предупреждать. Больно надо. Как по мне, хоть перегрызите друг дружку. Между вами пиявками нет никакой разницы.

- Джейкоб… - выдохнула я, видя, как пальцы Эдварда неумолимо сжимаются на этом пока ещё мальчишеском плече. – Не говори так…

- Если бы не дочь Карлайла, - с плохо скрываемой иронией, в которой звенело слишком много гнева процедил Эд, - я бы оторвал твою голову прямо здесь и сейчас. Исключительно ради того, чтобы посмотреть, как твоя вонючая пёсья кровь прекратит своё суетливое движение в твоём теле. Убирайся отсюда, слышишь?! Убирайся, пока мне не захотелось услышать, как ломаются твои кости. Это будет для меня музыкой, Блэк. Как и каждый твой предсмертный стон...

Закрыв лицо руками, я метнулась прочь.

Мне надоело видеть эту пустую вражду, чувствовать боль, которую они причиняли друг другу самим своим существованием. У входа я столкнулась с Элис.

- Эй, ты куда? И… почему от тебя … эммм… пахнет волком?

- Здесь Джейкоб. Они… снова с Эдвардом готовы порешить друг друга. Элис, я хочу домой. Мне не слишком хорошо здесь. Да и…

- Блэк? А зачем он приехал? Ни в жизнь не поверю, что он здесь случайно!

- Дома опять кого-то убили. Вампир. Мужчина…

Не сговариваясь, мы с Элис переглянулись. Она взяла меня за руку.

- Ты подумала о том же? О тех незнакомцах, которых мы видели в лесу?

- Послушай,- я пыталась призвать на помощь логику, но мне основательно мешало врезавшееся в память искажённое гневом лицо Эдварда. – Быть может, они тут ни при чём? Они ведь могли уйти на север, как и собирались?

- Они собирались зайти в город. К тому же… Виктория. Она убила Майка.

- На этот раз убийца не женщина…

- С ней были двое мужчин…

Как ни крути, Элис была права. Нельзя было сбрасывать со счетов этих троих. А это означало только одно - нужно возвращаться к своим. Мало ли, вдруг им понадобится помощь. В любом случае, в тяжёлые времена семья должна быть в сборе.

Но видеть этих полудерущихся мне совершенно не хотелось.

Тягостное чувство, сопровождавшее приступы голода, накатывало снова и снова, заставляя мир становиться резче, будто кто-то садистически настроенный вовсю играл с яркостью, цветностью и фокусом… Ещё вчера мы беззаботно гонялись за лисами, а теперь… Теперь мы с Элис пребывали в полной растерянности.

Я впервые заметила, что за хрупкостью её сложения стоит страшная, нечеловеческая сила. Наверное, на физкультуре Элис была первой в классе.

- Эл, а каким спортом ты занимаешься в школе? – спросила я отвлечённо, вспоминая, что Розали этим себя не утруждала. Она предпочитала тренировать девочек для группы поддержки сборной Форкса по плаванию. Это давало её прекрасную возможность острить, щипаться и всячески проявлять своё обычное неудовольствие чужой привлекательностью. Сомневаюсь, что Элис страдала подобной ерундой…

- Регби, - пожала плечами она. – Меня не хотели брать в команду, потому что женской в школе нет, а у мальчиков предубеждения… Были, пока одному из них я не сломала нос. Я люблю бейсбол, но там и так перебор желающих.

Наверное, половина школы завидует – заниматься силовым видом спорта и не иметь таких угрожающе-массивных плеч, как у большинства регбистов.

- Ты умница, Элис…

- Ага. Я не настолько хилая, как могу показаться. Я сильный противник.

- Отлично. Сдаётся мне, это неоценимое качество сейчас.

- Белла, там… Эдвард.

Я едва успела обернуться, чтобы увидеть стремительное приближение Каллена. Он наплевал на осторожность, несясь на бешеной скорости.

- Вижу… - успела пробормотать я прежде, чем он достаточно жёстко схватил меня за руку.

- С ума сошла?

- Что не так? Мне тошно смотреть, как вы… - глаза Эдварда темнели с каждым моим словом. Мне не хотелось ругаться с ним. Вместо того чтобы договорить эту хлёсткую фразу, я обняла его за шею свободной рукой. – Эд, поехали домой. Неспокойно как-то. Да и отец просил нас вернуться. Роуз и Эммет наверняка уже там.

- Иногда мне хочется жить на необитаемом острове… - сказал он упавшим голосом. – Там нет людей, поэтому нет и неприятностей.

- А где Волк? – живо поинтересовалась Элис. – Он там, с Джаспером?

- Ты так спрашиваешь, будто мы в зоопарке. Да, он там. Если хочешь на него посмотреть.

Элис удалилась пружинящим шагом.

- Я не сделал ему ничего, если ты об этом беспокоишься, - язвительно продолжил Эдвард.

- Забей, Эдвард. Я не беспокоюсь. Мне просто противно, что вы постоянно на ножах из-за меня. Да и… не из-за меня даже, а просто потому, что это очень по-мужски. Моё, моя… Территория, машина, девушка.

- Типа того. Только вот я никогда не собирался делить тебя с ним. И с кем-либо ещё. Я предупреждал, что избавиться от меня будет намного сложнее, чем меня заполучить.

- А я разве не говорила, что мне не нужен никто, кроме тебя? Зачем ты включаешь Отелло через раз?

- Я ещё ни разу не брал тебя за горло, Белла, - индиферентно бросил Эдвард. – Поэтому до Отелло мне ещё злиться и злиться. А этот… Джейкоб ведёт себя так, будто он запечатлён с тобой.

- Не думаю.

- Хорошо тебе.

- Очень остроумно! Вообще-то тебе должно быть всё равно… Это же ЕГО запечатление. Не моё.

Взяв меня за подбородок, он с минуту молча всматривался в мои глаза.

- Я законченный мазохист уже потому, что скажу то, о чём мог бы и промолчать. Меня не волнует запечатление Блэка. Ни в коей мере. Меня волнует твоя реакция. Ты же совестливая девочка… Что будет, если ты узнаешь, что запечатление с той, которая никогда с ним не будет, попросту убьёт его?

- Убьёт? – лёгкий холодок закрался в самую глубину сердца.

- Медленно… Мучительно… - слова, произносимые Эдвардом, были ужасны и бесцветны. Со стороны мы казались идиллически обнявшейся парой, но мало кто мог предположить, о чём именно мы разговариваем. – Каждый день, по капле его жизнь будет превращаться в тоску. Убийственную и безвыходную. И меня ничуть не волнуют его страдания. Меня волнуешь ты. Сможешь ли ты допустить такую несправедливость? Побежишь ли ты спасать его? Оставишь ли ты меня, не испытывающего практически никакой боли, ради смертельно влюблённого квилета? – его пальцы на моём запястье непроизвольно сжались чуть сильнее. – Если бы ты была человеком, мне было бы проще отпустить тебя…

- Эдвард…

- Да, я джентльмен, и не стал бы попрекать тебя словом, Белла. Словом, которое ты дала мне вчера. Мы немного разные, да… Может быть, для тебя это не значит ничего…

Приложив палец к его губам, я даже не ожидала, что он замолчит так быстро. Так послушно…

- Эдвард, его любовь – пыль, по сравнению с тем, что испытываешь ты… - тихо повторила я слова Элис. – Твоя боль для меня важнее. Ты для меня важнее. А его запечатление – это его выбор. И отвечать за него будет он сам. Я же люблю тебя, Эдвард. Ну что ты такое говоришь? Моё слово так же важно для меня, как и для тебя…

Меня скручивало пополам чувство невозможности заплакать. Это было так естественно, но совершенно невозможно теперь.

- Беллз, я хочу тебе верить, но я не могу отделаться от мысли, что ему что-то нужно от тебя.

- Чего бы он ни хотел, я всегда буду только с тобой. Ты… Ты занял всё моё сердце целиком. Меня самой слишком мало, чтобы вместить всю мою любовь к тебе, Эдвард. И я недостаточно красноречива, чтобы объяснить тебе это словами…просто забери меня домой. И… давай поженимся, если ты хочешь.

Он усмехнулся уголками губ. Глаза Эдварда остались серьёзными.

***

Чем ближе был дом, тем большим становилось моё беспокойство. Элис, рядом с которой я предпочла сесть, вела себя точно так же. Нас обеих мучило странное предчувствие.

Нехорошее предчувствие.

Ожидание большой беды.

Даже когда мы вышли из машины, оно не исчезло. В гостиной горел свет, а это означало, что в доме кто-то есть. Впрочем, свет горел и в комнате Роуз и Эммета.

Как и в моей.

Как и в кабинете отца.

Как и во всём доме.

- Смотри, Белла… - толкнула меня в бок сестра. Ещё вчера подобный тычок означал бы для меня сломанное ребро, а сегодня Элис пришлось потереть ушибленный локоть. Не рассчитала…

Мои мысли оборвались, когда я увидела, как трепыхается на ветру кремовая занавеска. Окно гостиной было разбито.

Кремовая занавеска была в крови, будто старое боевое знамя, прошедшее через страшную битву.

- Нет… - выдохнула я. – Нет, только не это…

- Смерть… - зачем-то произнёс вслух Джаспер. Эдвард молча взял меня за руку.

Ещё через мгновение рядом с нами остановился мотоцикл Джейкоба Блэка. Глядя, как все мы не решаемся войти в собственный дом, он не улыбнулся.

Он понял.

- Чёрт, кажется всё слишком серьёзно.

- Быстро поезжай в больницу, - тихо сказал Эд. – Как можно быстрее. Если Карлайл и Эсми там, то…

- Я знаю, что делать, Эдвард. Я мигом…

Как же меня зацепило это неуверенное «если». Может, потому что я от всей души надеялась, что кровь на занавеске не принадлежит моему отцу.

Никому из Калленов.

«Не волнуйся. Не бойся. Я с тобой» - как сквозь вату услышала я Эдварда.

«Там… Там так тихо…»

На второй моей руке повисла Элис. Мы так и стояли перед дверью, которая слишком явно была незапертой. Первым не выдержал Джаспер.

Он рванул круглый металл ручки изо всех сил, чтобы не оставалось больше сомнений. Чтобы не было больше этой звенящей тишины...

Светлый ковёр гостиной, кремовая обивка мебели и песочного цвета обои – всё было забрызгано кровью, будто здесь, прямо посреди комнаты, разделывали тушу животного. Нереальное количество крови, острый запах которой просто сбивал с ног.

- Откуда… - начала было Элис, но тут же осеклась.

Наверное, мы одновременно заметили узкую, полураскрытую ладонь Розали.

- Нет… - повторила я.

Обладательница этой ладони, такой светлой и неиспачканной, была слишком очевидно мертва. Мне не хотелось видеть этого. Я зажмурилась.

Господи, как же тихо…

Я не заметила, как Эдвард подхватил меня, потому что моё сознание медленно, но верно начало погружаться в кромешную тьму, за которой была только красная пелена боли. И белая – ярости.

Где медведь?! Не мог же он оставить свою любимую одну?

- О нет. Мертва… - всхлипнула Элис, присевшая рядом с сестрой. - Эммет… - тихонько позвала она. В её голосе было больше отчаяния, чем надежды.

Тишина. Тишина… Тишина!

- Он здесь, – сказал Джаспер, который обошёл диван и смотрел куда-то в угол. – Он… очень плох. Но он всё ещё с нами. Нет, не надо, не стоит вам этого видеть…

- Джаспер, мы должны помочь ему, если он всё ещё жив. Как только приедет Карлайл, он решит, что делать. А пока… - метнувшись на кухню, Эдвард вернулся с выражением крайней растерянности на лице. – Чёрт. У нас совсем нет крови. Кто-то основательно похозяйничал в доме.

Несмотря на предупредительно расставленные руки Джаспера, я подошла к распростёртому на ковре Эммету. Единственный признак того, что он не умер окончательно – страшные раны, покрывавшие его обнажённый торс, слабо регенерировали. Глаза брата были открыты.

- Тот же, кто убил Розали. Тот же, кто почти убил Эммета, - я присела рядом с медведем. – Эд, ты не прав. У нас есть кровь. Наша. И мы будем не Каллены, если посомневаемся ещё минуту.

Джаспер посмотрел на меня с плохоскрываемым одобрением, закатывая рукав рубашки.

- Предлагаю тебе не участвовать, Белла, - начал было он, но я только покачала головой.

- Нет, Джаспер. Нет У меня крови больше, чем у любого из вас. Ещё вчера я была человеком. Да и…

- Кровь благородного вампира. Она права, Джас. – Эдвард присел рядом. – Времени почти нет. Кто-то один начнёт, а все остальные следят за тем, чтобы Эммет не слишком увлёкся. Иначе… - он выразительно посмотрел в сторону Розали и помрачнел ещё больше.

- Она…- Элис запнулась.

Она вспомнила свой собственный рисунок.

- Нет. Иначе не было бы тела. Думаю, нет. Уверен.

Пока они разговаривали, я протянула запястье Джасперу. Когда он вскрыл мои вены острым ногтем, я даже не вздрогнула. Так же, как не вздрогнул и Эммет, когда первые капли крови упали на его бледные губы. Прижав мою руку к его приоткрытому рту, Джаспер умоляюще смотрел на меня.

На какое-то мгновение нам всем показалась бессмысленной наша рискованная затея. А потом Эммет начал пить – жадно, будто умирающий в пустыне. Впрочем, его эмоции сейчас составляла только жажда и ничего кроме жажды.

«Он не знает, что случилось. Пока не знает» - подсказал Эдвард.

Как только я почувствовала нестерпимое головокружение, смешивающее пол и потолок в одну бело-красную массу, Джаспер вмешался.

- Эдвард, теперь ты. Я буду последним, иначе мы просто не сладим с ним.

Когда Эдвард устроился рядом с Эмметом, я просто обняла его за пояс, прижимаясь щекой к его спине. Чтобы не видеть всего этого ужаса…

***

Карлайл приехал спустя полчаса и рассказал, что когда они с Эсми ещё были дома, в гости к нам пожаловали квилеты, с сообщением о новом убийстве. А потом…

- Пришли чужаки. Блондин Джеймс, темнокожий вампир Лоран и рыжеволосая женщина, явно подруга Джеймса...

- Виктория, - подсказала Эсми. – Джеймс был ранен. Он просил о помощи, но в больницу с нами ехать оказался.

- Узнав, что мы – вегетарианцы, они почти сразу же ушли. Если бы я знал…

- Они вернулись, - хрипло сказал Эммет. – Где-то через час после первого визита.

- Эммет… - Эсми положила ладонь на его лоб, но он смахнул её резким движением головы.

- Нет, мам. Нет. Я найду их. Я убью их. Я убью этого отморозка. Он мой, вы все меня слышали?! – он обвёл нас тяжёлым взглядом, заглядывая каждому в глаза.

Спорить с ним никто не решался. Тело Розали Хейл лежало в гостиной, накрытое белой простынёй. Оно взывало к отмщению…

— Мертвые живы.

— Каким образом?

— Живы любовью.

Джон Фаулз. Волхв

Мир стал для нее безумной каруселью, но правдой при этом было то, что она наслаждалась им. Для нее было невозможным хныкать из-за того, что случилось, и ползать на коленях, вымаливая прощение; она любила опасности, любила темные стороны жизни. Безопасность была скучна, и она всегда полагала, что живет лишь единожды, так почему же не испробовать все?..

Роберт Маккамон. Песня Свон

Где много любви, там много ошибок. Где нет любви, там всё ошибка.

Томас Фуллер

После того, как нас посетил шериф Свон, мы с Джаспером оба чувствовали опустошение и обессиленность: приходилось одновременно контролировать эмоциональный фон шефа, его мысли и держать в тонусе Эммета. Моя рука ныла, хотя рана на запястье затянулась почти сразу же. Мы все, не сговариваясь, продолжали сидеть в гостиной – залитый кровью ковёр шериф забрал в участок как доказательство преступления, светлые обои после уезда полиции Эсми и Элис кое-как замыли.

Наше осиротевшее семейство было похоже на стаю диких зверей: в то время как любая семья просто одела бы траур и начала скорбеть, каждый из нас испытывал страшные, непреодолимые по своей силе чувства злости, мести отчаяния. Последнее исходило от Эммета. Он не бился головой о стену, не орал, не метался из угла в угол. Он просто сидел, спрятав лицо в ладони. Не двигаясь, не издавая ни звука.

Каждый из нас понимал, что помочь ему нечем, поэтому мы просто молчали – каждый о своём. Эдвард держал меня за руку, не вклиниваясь в мои мысли, не сжимая моих пальцев - просто давая понять, что он рядом.

- Я хочу, чтобы каждый из вас знал – никто не виноват, что вышло именно так. И я благодарен судьбе за то, что ничего подобного не случилось с каждым из вас, что вы были далеко и в относительной безопасности. Думаю, Розали хотела бы того же, - проговорил брат, не убирая рук от лица. – Фатальная случайность. Моя судьба…

- Я не верю в судьбу, Эммет. – возразил Карлайл, потому что никто из нас не решался перебить этот монолог.

- А что ей до того, верим мы в неё или нет, отец? Разве не судьба в том, что она нашла меня умирающего и принесла к тебе? Ты помнишь?

- Помню. Я помню всё - с того самого момента, как она стала моей дочерью.

- И я помню… - эхом отозвался Эдвард.

- И я, – добавил Джаспер.

- И я… - тихо сказала Элис.

Эсми обняла меня за плечи.

- И я помню… - выдохнула она. Мне ничего не оставалось, как присоединиться, хотя я едва успела узнать сестру.

- И я…

Вечер прошёл в молчании.

***

День похорон был солнечным, поэтому Карлайл настоял на том, что церемония должна быть исключительно семейной. Впрочем, у Роуз не было подруг. Эммет настоял, чтобы мы с Элис надели платья, которые Розали планировала для нас на их очередную свадьбу. Они не были сшиты окончательно, он привёз их от портнихи рано утром – два вороха вино-красного атласа.

- Она впечатлилась той пижамой, - грустно хихикнула Элис. Мы полдня помогали друг дружке собрать эти наряды, которые кололись английскими булавками, из которых торчали грубые нитки намёток… В закату мы привели себя в божеский вид, хотя тёмные круги под глазами у нас обеих не замазывались даже тональным кремом.

- К лучшему… Если кто и увидит этот наш маскарад, то решат, будто мы беспробудно рыдали всю ночь, - сказала я, откладывая в сторону тюбик.

- Мы будто на свадьбу собираемся. Эммет специально сделал это, чтобы растравить себя для мести. Он всю ночь сидел в гостиной с её подвенечным платьем в руках. Всю ночь…

- Я его понимаю. Если бы умер Эдвард, я нашла бы способ умереть следом.

«Не стоит, Беллз. Это слишком отяготит мою совесть» - ядовито усмехнулся Эд в моей голове. – «Слишком много смертей, ты не находишь?»

Я находила. Так же точно я нашла в себе силы не ответить ему ничего, хотя его слова задели меня достаточно глубоко.

Похороны Розали были совсем не похожи на похороны Беллы. Эммет стоял у открытого гроба, не в силах отвести глаз от мёртвого – окончательно и необратимо – лица своей любимой. Лёгкий, уже почти по-летнему тёплый ветер трепал её золотистый локон, касаясь руки того, который так любил перебирать эти волосы, любоваться ими… На Розали Хейл было её свадебное платье – белоснежное, удивительно оттеняющее цвет её кожи. Она почти не изменилась, но каждый из нас, не-умерших, понимал и чувствовал ту крошечную, но такую многозначительную разницу, которая отделяла сейчас нас от неё и её от нас. Отец говорил что-то, но я не разбирала слова.

Я смотрела на Эммета.

Он улыбался.

Улыбался, глядя на Розали, будто прощаясь с ней по-своему. Я знала, что не будет ни попыток упасть на гроб, ни прощального поцелуя мёртвых губ, ни сидения на могиле с душераздирающими терзаниями. Но я была уверена в том, что убийце Розали жить оставалось недолго.

«Как ты думаешь, она сейчас… Видит нас?»

«Эдвард, её душа…»

«Думаешь, у вампиров есть душа?»

«А чем ты меня любишь, Эд? Мёртвым комком мышц под названием «сердце»? Силой своего ума, которым ты пытаешься объять необъятное? Или есть что-то ещё? Если и это не душа, то что же она такое?»

«Ты права, значит…»

«Надежда есть всегда, понимаешь… или ты веришь в эти байки про «демона хладного»

«Я слишком долго не знал, во что мне верить, Кристабелла»

Гроб с телом сестры опустили в могилу с последним лучом солнца. Эдвард и Джаспер, засучив рукава, взялись за лопаты. Под стук земляных комьев Эммет повернулся в сторону солнца. Только он один знал, о чём думает.

Этой же ночью мы все вместе жгли костёр на заднем дворе, бросая воспоминания в огонь, отдавая ему свою боль, которая с каждой минутой становилась всё глубже. Карлайл вспоминал, как обрёл дочь, Эдвард – как знакомился с ней, как не оправдал надежды отца… И только Эммет молчал, глядя на пламя. Невольно затронув его мысли, хотя эта перспектива страшила меня даже тогда, когда он был в хорошем расположении духа, я поняла, о чём он думает.

Он вспоминал тот вечер после охоты, когда точно так же горел костёр, а Розали и Элис танцевали.

Он вспоминал её.

Её лиловое платье.

Её золотистые волосы.

Её чуть надменный смех.

Совершенно внезапно Эммет поднял на меня глаза, будто поняв, что его уединение нарушено. «Береги его» - прочла я по его губам. Он улыбался, но в глазах его застыла полная, кромешная и непроницаемая ночь.

Когда слова иссякли и будто бы стало полегче, первыми встали Джаспер, Эммет и Эдвард.

- Нам пора, - сказал Джас за всех троих и бледно улыбнулся. На его лице не было страха, хотя все мы мгновенно поняли, куда они собрались.

- Эдвард… - я заставила себя замолчать. Каждая наша ссора, все мелкие и не очень разногласия последних дней сейчас казались такими бессмысленными. Эммет усмехнулся.

- Я верну тебе его в целости и сохранности, Белла. Если будет нужно, я прикрою его собой.

Эд смотрел в огонь – отблески пламени играли на его впалых щеках, создавая удивительно живую иллюзию румянца. Мне было невыносимо видеть такую отстранённость. Внезапно, будто порвало, нахлынули такие острые эмоции, будто меня накрыла его же собственная недавняя ревность.

- Эдвард… - голос сорвался на полную тишину. Я смотрела на него во все глаза и не могла произнести ни звука.

- Квилеты нам помогут. Они... они идут с нами - Сэм, Джейк, Квил, Эмбри… - виновато сказал Джаспер. Элис молча прижалась лбом к его груди. – Всё будет хорошо…

«Эдвард… Неужели ты уйдёшь вот так?!»

Ничего не ответив, он перепрыгнул через костёр, оказываясь рядом, обхватывая меня за плечи, прижимая к себе, целуя мои волосы…

«Я вернусь, вернусь. У меня просто нет другого выбора. Я же… Я оставляю с тобой свою душу»

«Если с тобой что-то случится…»

«Не случится»

«Я умру без тебя, Эдвард. Сойду с ума и умру…»

«Белла, я люблю тебя. Не говори так. Просто верь в то, что всё будет хорошо. Не так, как раньше. Но хотя бы просто хорошо»

Вечность… Главный минус вечности – это то, что время не лечит.

***

В школе было просто невыносимо – и дело не в моей свежевыхваченной “C” по тригонометрии – меня пожалели, потому что голоса у меня по-прежнему не было. Мы приходили вдвоём с Элис – одни среди всего этого моря сочувствующих людей, которые прижимались к нам, заставляя за малым не звереть от тесноты объятий. Снова плачущая у меня на плече Джессика, снова сочувствующие взгляды учителей… Чёрная повязка на плече будто перекрыла мне совершенно ненужный теперь кислород. Мы сидели вдвоём в кафетерии на простреливаемой любопытными взглядами территории, держась за руки.

Так плохо ни мне, ни ей ещё никогда не было.

Даже мисс Чейз на машинописи толкнула пламенную речь о том, что мисс Хейл была её любимейшей ученицей – безо всякого моего внушения. Слушать её было невыносимо – я вылетела из классной комнаты пулей под недоумевающими взглядами девочек.

В дамской комнате я нашла капающий кран и ссутулившуюся, будто нахохленный воробышек, Элис. Она силилась заплакать, но она даже не помнила, как это. Обнявшись, мы просидели так до звонка.

- Ты.. не слышишь, как там?

Я покачала головой.

Так прошло три дня. Три мучительно долгих, бесконечных пасмурных дня. На закате четвёртого мы сидели на крыльце дома в компании Карлайла, который не оставлял нас ни на минуту, когда мы были дома. Уж не знаю, кто подменял его в больнице…

От кромки леса отделился большой волк с широкой грудью и высокой холкой красно-коричневого цвета. В несколько скачков он преодолел разделяющее нас расстояние – я видела, как из-под массивных лап отлетели камушки гравия. Замедлив бег, он переминался с лапы на лапу, а потом…

Элис зажала нос двумя пальцами, но улыбнулась. Это было так неожиданно...

Подойдя совсем близко, он положил окровавленную морду ко мне на колени.

Я узнала его – грозного хищника, пахнущего свежим снегом горной вершины и тонкой хвоей секвойи. Песня леса и луны играла в его глазах…

- Джейкоб… - я осторожно погладила его по голове, не зная, чьей кровью он испачкан, боясь причинить ему боль. – Джейкоб…

- Ну вот и заговорила, - вздохнул отец. – Джейк, я не могу привыкнуть к тому, что ты уже волк.

- А я не могу привыкнуть к этому ужасному запаху, - прогундосила Элис.

- Джейк… Эммм.. ты же не будешь превращаться прямо здесь? – Карлайл встал, готовясь в любой момент увести нас в дом. Но Волк мотнул головой и снова скрылся в лесу.

Ровно за пару минут до того, как на дорогу вышли трое квилетов и трое вампиров. Их всех слегка пошатывало, будто они изрядно набрались в компании друг друга. Эммет прихрамывал, опираясь на плечо Джаспера, Эдвард…

Эдвард…

Не раздумывая, я метнулась ему навстречу, повисая у него на шее, обнимая его, покрывая поцелуями его усталое пыльное лицо… Я не сразу заметила, что у него рука на перевязи, а у Джаспера медленно, но верно затягиваются глубокие царапины на лице и шее.

- Что? - я с жадностью смотрела в глаза Эммета. Он улыбнулся.

- Всё.

Легким жестом он вытащил из холщового мешка голову. Не мифической Горгоны, нет. Жестом победителя он поднял над собой голову Виктории, на лице которой застыло выражение крайнего ужаса. Рыжие волосы трепал ветер… И никто из нас не оцепенел – только квилеты чопорно поморщились, хотя в их глазах, ещё недавно опалённых огнём схватки с вампирами-чужаками, отражалось молчаливое одобрение.

***

На прощание квилеты обменялись рукопожатиями с вампирами.

- То, что ты сделал… Я не пойму, но я уважаю тебя, Эммет Каллен. – Сэм Улей не отвёл пристального взгляда даже тогда, когда Эммет нахмурил брови.

- Я знаю, насколько ужасен мой поступок. Но мне нечего терять, Сэм. Спасибо за помощь.

- Бороться с такими, как те… Это наш долг, - уклончиво ответил индеец, блеснув улыбкой. – И если иногда мы зарываемся, пытаясь бороться с вами… Что ж. Это пережитки прошлого.

- Это в вашей природе, - мягко вклинился в разговор Карлайл. – Ничего страшного.

Как только последний из них скрылся в лесу, отец схватил Эммета за грудки и потащил во двор. Джаспер тенью метнулся к Элис, порывисто обнимая её за плечи, зарываясь израненным лицом в её короткие, взъерошенные волосы…

Эдвард посмотрел на меня голодным взглядом, в котором тлела безнадёга. Мне показалось, что он и сам не верит, что вернулся, но додумать этого он мне не дал, впиваясь в мои губы жёстким поцелуем, не требовавшим ответа. Но даже эта тёмная страсть не могла остановить моего вопроса:

«Эдвард, что случилось?»

«Диаблери» - кротко ответил любимый, позволяя мне испуганно спрятать лицо у него на груди.

- Что?! Что ты натворил, Эммет?! – не глядя на его хромоту, Карлайл шёл слишком быстро. Эдвард сжал моё запястье, придерживая чуть позади. Элис, увидев Эммета, попятилась.

- Нет… НЕТ! Эммет, только не ты… - отчаянно крикнула она.

- Да! – гаркнул он на всю мощь своих лёгких. – Да! Я сделал это, Элис. Это был я!

Он рассмеялся таким страшным и пустым смехом, что Карлайл выпустил его из рук, позволяя опуститься на траву. Он смеялся, смеялся, смеялся…

Усвоим же наконец: любят не тех, кто полезен, не тех, кто хорош. Любят тех, кого любят. Любят за что угодно и ни за что. Любят за то, что любят. Никакая привлекательность к любви отношения не имеет, никакой успех, никакая сила и красота, никакой интеллект. Ничего общего с благодарностью; если это благодарность, то лишь за жизнь, но не свою. Любовь не может быть заслужена, любовь только дарится и — принимается или не принимается. Любовь — сплошная несправедливость.

Владимир Леви. Цвет судьбы

Mess with the best, die like the rest.

(Связался с лучшим — умри как все)

Хакеры

Я не помню, сколько прошло дней… Фактически, все мы опомнились только в начале лета, когда позади был и мой день рождения, и выпускной вечер. Несмотря на то, что для меня он был первым, я практически не помню его – красивое платье, мрачный Эдвард, танцы, которые мы танцевали, как два робота. Всё, как на картинках у Элис, но… Без радости. Без жизни.

За то время, которое прошло с момента возвращения наших парней, много чего случилось впервые – моя первая пума, первые мысли о высшем образовании… В этом году поступать решился только Эммет. Остальных банально не отпустила от себя Эсми. Да и не особенно мы рвались из дому.

А медведь хотел побыть один. Собрался в Европу, чуть ли не в Норвегию. Никто его не отговаривал, не останавливал… Мы все были, будто в воду опущенные. Те жалкие крохи человеческого, которые теплились в каждом из нас, были больше похожи на холодный свет звёзд, чем на жаркие искры затухающего костра.

Всё на автомате… Мы с Эдвардом разговаривали больше мысленно, чем вслух. Да и то ни о чём. Я избегала его, а он, когда понял это…

Эдвард стал как каменный. Он на полном серьёзе включил мёртвого. Он молчал, читал, смотрел в одну точку. Делал вид, что меня нет. А мне было больно даже видеть, как он притворяется.

Мне было страшно. Каждый день после тех похорон был для меня одним сплошным умиранием. В каждом шорохе виделась опасность. Мне не хотелось таскаться в школу, меня совершенно не волновало, какие именно оценки я получу. Это было не важно. Гораздо важнее было всё осмыслить…

Первая пума… я тогда сделала всё точно и чётко – Эдвард только отвернулся, чтобы не видеть, как зверь прыгает на меня. Он, наверное, верил в меня больше, чем я сама. А вот я… Я тогда ни о чём не думала, положась на инстинкты.

Мне было всё равно, что еловые ветки хлещут меня по лесу.

Всё равно, что тяжёлая кошачья лапа приложила меня так основательно, что сняла кожу с пяти рёбер.

Мне хотелось этой боли, чтобы понять – я ещё хоть что-то чувствую.

Моя любовь к Эдварду… Она была слишком сильной, она стала моей анестезией от внешнего мира. Мне хотелось разрушить этот кокон, но я не думала, что могу потерять саму любовь.

«Ты оставил меня, Эдвард. Когда ушёл с Эмметом. Оставил…»

«Я вернулся, но… Да, ты права»

И всё. Молчание. Стена.

Несколько раз я сбегала в Ла Пуш.

Там был Джейкоб. Мы даже не разговаривали – просто гуляли по взморью. Он рассказывал мне какие-то квилетские побасёнки и бросал в воду плоские голыши, заставляя их прыгать на волнах. Ему нравилось просто быть рядом, а мне хотелось, чтобы кто-то был со мной… Без объяснений, без выяснений, без натянутой улыбки.

- Эдвард очень любит тебя, Белла… - смахнув волосы с моего лица, Джейкоб улыбался. Я не хотела лезть в его мысли, чтобы понять, какой ценой ему далась эта улыбка. – И каждым своим приходом сюда ты причиняешь боль его гордому сердцу.

- Я боюсь, Джейк. Боюсь…

- Чего?

- Вечности. Мы ведь не вечны… Если умрёт Эдвард, я…

Не дожидаясь, пока я начну судорожно трепыхаться в собственных страхах, он потянул меня за руку, увлекая в тень деревьев, усаживая на траву.

- Белла, послушай… Это очень хорошо, что ты по-прежнему чувствуешь время. Но… Если он так важен для тебя, это время стоит ценить. Представь, что завтра он умрёт, - в его голосе не было ни тени злорадства. – Уже завтра. Просто представь…

- Не могу. Не хочу… - запустив пальцы в волосы, я зажмурилась. – Джейк…

- Ты обкрадываешь его уже сегодня. Ты не говоришь с ним, не обнимаешь его…

- Перестань…

- А он ходит за тобой даже сюда. Ты понимаешь? Что ему с того, что мир между волками и пиявками стал теплее? Он таскался бы сюда каждый раз, даже если бы это грозило ему смертью. И каждый раз, когда он видит нас вместе, ему больно. Даже мне его жаль…

- Ты не хочешь, чтобы я приходила к тебе?

- Я хочу… - эти слова дались ему с трудом. – Но, Белла… Не такой ценой. Сейчас в твоей голове лунное затмение. Когда тьма рассеется, ты будешь ненавидеть себя. И меня - за то, что я не сказал тебе этого. Я же… тоже не каменный.

- Проводи меня, Джейкоб Блэк.

До самой дороги мы шли молча.

На дороге, у обочины, стоял серебристый «вольво». За рулём не было никого, но я знала, что двери не закрыты. Потрогав ладонью капот, я почувствовала холод металла.

Сейчас я была рада любому ощущению.

Остывший капот... Значит, Эдвард здесь уже очень давно.

Попрощавшись с Джейкобом, я открыла дверь и села на переднее сиденье.

Я знала, что рано или поздно Эдвард вернётся, и мы вместе поедем домой. Быть может, не проронив ни слова. Не так давно, всего месяц с небольшим назад, его молчание страшило меня больше, чем самый сложный разговор, а теперь… Теперь я сама заставила его замолчать. И он послушно не показывал мне своей боли, потому что знал, что я не хочу ничего знать об этом.

Жестокая девчонка…

Ты заразил меня своим мазохизмом, Эдвард.

Я люблю тебя, но причиняю тебе боль.

Я боюсь за тебя, но совсем тебя не жалею.

Я запуталась, но отказываюсь от твоей помощи…

Не знаю, что заставило меня прийти в себя, вынырнуть из бесконечности моего затяжного самокопания. Открыв глаза, я увидела знакомую спину, обтянутую фиолетовой футболкой. Эдвард сидел на капоте. Его волосы трепал ветер…

Был бы он человеком, я бы заметила, как он осунулся… Будучи вампиром, даже мучаясь каждый день он выглядел идеально. «У меня вся душа в шрамах» - как-то сказал мне он. И сейчас мне стало страшно оттого, что самые глубокие и свежие шрамы на этой душе оставила моя глупость.

Моя несерьёзность.

Моя беспечная жестокость по-отношению к нему.

«Эдвард, я хочу умереть…»

Обратиться к нему было так легко, будто не было этого тухлого молчания. Сама фраза, её смысл и звучание не имели значения. Моё желание было таким естественным – как единственный правильный выход.

«Глупости, Белла. Никогда не говори того, о чём не имеешь представления»

Он ответил, не оборачиваясь. Не показывая мне своих наполненных болью глаз. Даже видя его мельком все эти дни, я знала, что они тёмные, как самый горький шоколад в мире.

«Эдвард, я хочу умереть, потому что…»

«Не надо…»

«…потому что я чудовищна. Прости меня…»

«Я не обижен. Мне не за что прощать тебя, Белла»

Знакомый стиль, знакомая желчь в голосе. Эдвард Каллен во всём своём великолепии. Такой родной, такой…

Мой Эдвард.

«Любимый…»

«Не верю…»

«Любимый…»

«Не верю своим ушам. Ты действительно так думаешь? Ты чувствуешь это ко мне?»

«Прекрати!»

«Хорошо. Тогда выйди и посмотри мне в глаза. Скажи это ещё раз, но своими губами. Вытолкни из себя своё раскаяние… Да, мне больно, Кристабелла. Мне чертовски больно быть отверженным. Ты нужна мне больше, чем когда-либо. Нужна сейчас, как была нужна вчера и будешь нужна завтра… Это моё постоянство жжёт меня изнутри»

Уже после «выйди», я ступила на остывающий в наплывающих сумерках асфальт.

- Эдвард, я готова говорить с тобой хоть до рассвета, только бы ты понял…

- Я всё понимаю и без этого, Белла. Давай просто поговорим, если ты, наконец, хочешь поговорить со мной.

- Я забыла, как сладко звучит твой голос…

- Моей вины в этом нет.

- Знаю… - мои пальцы блуждали по тонкому рубцу горловины его футболки, будто не решаясь прикоснуться к его коже. – Эдвард, любимый…

Взяв меня за подбородок, он посмотрел в мои глаза – пристально, прямо, твёрдо.

- Ещё раз. Просто скажи…

- Лю-би-мый…- повторила я по слогам. – Самый любимый на свете.

- Достаточно.

- Моя драгоценность… Мой свет…

- Белла…

- Мой мир… Моя любовь…

Эдвард Каллен знал один верный способ заставить меня замолчать, но даже когда его губы с предельной нежностью накрыли мои, я продолжала подбирать эпитеты к нему, несравненному, мысленно.

«Родной… единственный… самый лучший»

Я надеюсь, что Джейкоб ушёл домой раньше, чем состоялось это болезненно-жаркое примирение. Впрочем… Именно в тот момент мне было всё равно.

***

Оторваться от Эдварда было сложно. Мои руки будто приросли к нему, не выпуская его из объятий – то жарких, то нежных, то практически сестринских. Даже сидя в гостиной, мы не практически не переставали касаться друг друга губами, заставив всё семейство сбежать… Единственным, кто решился нарушить наше уединение, был Эммет. Он просто сел напротив, и некоторое время наблюдал за тем, как мы молча смотрим друг на друга.

Целоваться при Эммете мы не решились.

Наконец, он усмехнулся.

- Ребят, я хотел бы приехать на вашу свадьбу этой осенью.

Он сказал это так, будто всё уже решено.

- Ты выйдешь за меня этой осенью, Белла? – спросил Эдвард.

- Да, Эдвард Каллен.

- Вот и прекрасно.

Мне захотелось слишком о многом расспросить Элис.

Любовь — это боль и мука, стыд, восторг, рай и ад, чувство, что ты живешь в сто раз напряженней, чем обычно, и невыразимая тоска, свобода и рабство, умиротворение и тревога.

Сомерсет Моэм. Театр

Жизнь измеряется не количеством сделанных вдохов и выдохов, а количеством тех моментов, когда от счастья захватывает дух.

Правила Съема: Метод Хитча

Брак, даже попав в самый тяжелый «климат», может оказаться таким же живучим, а порой и красивым, как кактус. Поскольку то и дело внезапно удивляет тебя, покрываясь самыми изысканными, нежно окрашенными, трепетными цветами. Кого трогает цветение розы? Розе и положено цвести. Но вот когда цветет кактус, и цветет роскошно…

Джонатан Кэрролл. По ту сторону безмолвия

(13 лет спустя)

Солнце было надёжно спрятано за тучами, когда мы – Калены (я говорила, говорю и буду говорить о нас с нескрываемой гордостью), отправились играть в бейсбол. Для того чтобы игра-открытие нашего персонального летнего сезона была полноценной, нам пришлось дождаться Эммета, который отлучился в Европу. События пятнадцатилетней давности оставили неизгладимый след в его душе, но сейчас, годы спустя, он выглядел да и чувствовал себя намного лучше. Самое смешное, что компанию в этой игре нам собирались составить Волки из резервации: никаких сюрпризов, только свои. Сэм, Квил, Сет, Эмбри и, конечно же, Джейкоб.

- Нам придётся разделиться, чтобы не мешать друг другу и не жульничать, - весело заметил Атеара, выбираясь из пикапа. Рослый, с ранней проседью в длинных волосах. Надо сказать, что с его стороны согласие на игру было верхом терпимости. После глубокого перемирия между нашими мирами наметились прочные нити дружбы. Карлайл гордился этим положением вещей, хотя и понимал, что за мир с квилетами пришлось заплатить достаточно дорого…

Эммет действительно в год нашей свадьбы уехал в Трондхейм, откуда достаточно часто присылал письма. В одном из них он писал о своих отношениях с кланом Волтури. Я не знала о них ровным счётом ничего, но отец странно хмурился, когда упоминал об этом. «Эммету с ними комфортно. После того, что случилось», - говорил он, мрачнея. Особенность нового душевного состояния Эммета мне пояснила Элис – не спрашивая на то моего разрешения. Она просто пришла ко мне, и в непринуждённой беседе поделилась своими соображениями на этот счёт.

- У него тёмная аура. Она всегда была такой, но теперь.. Она по-настоящему таит в себе угрозу. Он сделал нечто непозволительное даже по меркам нашего понимания мира.

- Медведь никогда не был белым и пушистым. Только если речь шла о Роуз.

- А теперь некому его сдерживать. Надеюсь, в Норвегии он исповедует те же принципы, что и все мы. Он поглотил не самую чистую душу…

Известие о нашем решении сочетаться браком Карлайл воспринял, как хорошую новость. Ему было спокойнее, однако он по-прежнему опасался, что мы так же поторопимся с детьми. Впрочем, его опасения рассеяла Элис.

- Па… Остынь. У меня есть кое-какие мысли по этому поводу.

- И какие же? – интеллигентно поинтересовался Эдвард?

- А такие, что детей у тебя не будет ближайшие лет десять, мой любопытный братец. Зато потом будет сразу двое.

- Мальчик и девочка, - скептически заметила я, но Элис даже не рассмеялась.

- Откуда ты знаешь?- она спросила это таким тоном, будто я всерьёз претендовала на её роль Кассандры в нашем семействе. – Да, двойняшки.

- Мне не потянуть, - улыбнулся Эдвард. – Болевар двоих не вывезет…

- Кончай фиглярствовать, Эд. Ты будешь на седьмом небе от счастья, - похлопал его по плечу Карлайл, пока я вспоминала всё то, что рассказывали в школе о родах и о близнецах.

С оттенком лёгкого ужаса.

- Да с чего ты взял, что Элис говорит серьёзно? – мой жених пристально смотрел на сестру. – У тебя же нет картинок…

- Есть, - она задорно показала ему язык. – Просто тебе их видеть незачем пока.

- Да и откуда близнецы?.. Стоп, – Эдвард поднял на меня сосредоточенный взгляд. – Мои кузены были… Господи, да. Нет… Здорово…- выдохнул он, наконец, улыбаясь. – Нет, на самом деле, ничего против не имею. Особенно если через столько лет.

Этот разговор забылся почти сразу же, тем более что Карлайл имел возможность удостовериться, что моё атипичное превращение не является противопоказанием к рождению ему внуков. «Зачатие у вампиров – это очень и очень странная штука. Но… Всё будет отлично, если вы не будете торопиться».

Спрашивается, ну как ему объяснить, что мы и не собирались торопиться с детьми.

Куда нам торопиться с этим?

Но мысли о двойне засели у меня в голове.

Свадьбу мы сыграли в сентябре, когда воздух ещё пах летом и яблоками: мы забыли их вкус, но не запах… Тихое семейное торжество, на котором не было почти никого из посторонних. Поглазеть на моё белое платье из миланских кружев, ради которого Элис таскала меня в Сиэтл раз двести, приехало семейство Денали, с которым я познакомилась ещё в августе: Таня смотрела на меня с плохоскрываемой завистью. Скорее всего, дело было в неотразимости Эдварда, который блеснул своим джентльменством, надев совершенно пижонский белый костюм.

По меркам Форкса, даже это было слишком экстравагантно.

Моей единственной подружкой была Элис, да мне и не хотелось большого помпезного праздника. Вместо шумной вечеринки мы купили билеты на самолёт до Лондона на четверых: Джаспер и Элис согласились лететь с нами.

Тур по Великобритании.

Мне всегда хотелось увидеть родину отца, да и в стране вечных туманов гораздо проще быть собой, не ведя при этом образ жизни заядлого паранойика.

Моё первое путешествие после самой первой и главной клятвы было просто чудесным… Серебряные нити Темзы и Северна, наши с Эдвардом кольца из белого золота – такие непривычные… Нет, непривычно красивые на наших семнадцатилетних пальцах. Пока гид пытался удивить неискушённых туристов, Эдвард нашёптывал мне такие подробности истории, о которых вряд ли знала вся армия учёных девочек в форменной одежде нашего туроператора. Дни были короткими и яркими, а ночи… Они были длинными и сладкими, как глинтвейн, который нельзя разлюбить, единожды попробовав…

Я не знаю, смогла бы быть столь же счастлива, не будь рядом Эдварда. Наверное, нет. Потому что чувства к нему не тускнеют, не блекнут, не уходят…

Наши пальцы и сейчас, тринадцать лет спустя, были столь же красивыми. Мне было всё ещё странно смотреть на себя в зеркало и видеть, что я не изменилась. Хотя и мне, и Эдварду, по «местному времени» уже тридцать, выглядим мы по-прежнему потрясающе. Впрочем, здесь, в Форксе, всё списывается на генетику и чистый воздух. Карлайл с сожалением говорит о том, что скоро придётся оставить насиженное место – он сам никак не тянет на почти пятидесятилетнего.

Джейкоб, конечно, расстроится, но ему придётся смириться. В наше время нет таких расстояний, которые нельзя было бы преодолеть – в любой момент сможет приехать, чтобы снова поболтать, рассказать о себе, вспомнить... Прямо сейчас он смотрит на меня и улыбается – сам практически не изменился, просто стал взрослым мужчиной…

Альфа Сэм вытащил большую сумку с бейсбольными битами и белозубо усмехнулся, глядя на нашу малышню.

Элис была права.

Три года назад у нас с Эдвардом родились двойняшки. Кристиан и Розали. Вопреки опасениям их вечно перестраховывающегося дедушки, оба они унаследовали мою природу. Эдвард, признаться, тоже вздохнул спокойно – родись наши дети людьми, было бы намного сложнее. Я больше всего боялась, что они унаследуют рыжеватый цвет волос Эдварда, но оба – и Кристиан, и его младшая сестра, - уже сейчас были слишком блондины, чтобы опасаться, что их будут донимать дразнилками в школе. Единственное принципиальное различие между ними – цвет глаз. Розали похожа на Эдварда – те же золотисто-топазовые глаза, та же прихотливо изогнутая линия губ. Кристиан – светловолосый, как его дед и голубоглазый, как я, - но внешне почти точная копия отца. Отражение Эдварда, умноженное нашей любовью…

Элис была права, хотя и умолчала о некоторых деталях.

Например, о том, что сама возьмёт на воспитание осиротевшую девочку из квилетского племени.

Девочку, которой недавно исполнилось десять, но с которой уже запечатлён Джейкоб. А значит – мы уедем, а Мари Энн останется с ним. «Как залог вашего возвращения» - усмехнулся однажды Джейк. Я не хуже него знаю, что запечатление не сняло страшной силы с клятвы верности, данной мне тогда, когда он был пятнадцатилетним мальчишкой. Он любит меня по-прежнему, однако это чувство утратило свою разрушительную силу.

А ещё он любит бейсбол – так же, как люблю его я. Эсми как-то проговорилась, что она даже рада играть с оборотнями – нелегко найти тех, кто мог бы играть с нами на равных…

Вот и сегодня мы все – волки и вампиры, - беззаботно носились по полю, будто малые дети. А, собственно, дети - смышлёные не по годам, - смотрели на нас, понимая, что однажды тоже включатся в игру.

Что смогут так же лихо закручивать мяч, как Карлайл или Эсми.

Так же бегать, как Эдвард и Джаспер.

Подавать так же красиво, как изящная Элис.

Я знала, что мой трёхлетний сын безумно горд тем, что даже среди Калленов лучшим питчером считается его мама…

Уже после игры Эдвард обнял меня так, словно не видел последние десять лет.

Я без слов понимаю, что он счастлив. Несмотря даже на то, что мы не можем читать мысли наших детей. Только во сне они немного открываются, но и это доступно лишь мне. Карлайл говорит, что это ментальный щит, а Джаспер смеётся. «С такими родителями, как вы, иначе и быть не могло – это было бы просто нечестно». Мне кажется, он прав.

Семья, друзья… Прошло совсем немного времени, и пусть наши утраты невосполнимы, мы перестали чувствовать себя одиночками, отверженными, чудовищами. В наш мир вечных сумерек заглянул свет предвечерних звёзд, выхватывая всё новые краски, прорисовывая всё новые детали... Даже дружба Эммета с Волтури и его достаточно частые отлучки в Европу не пугают никого из нас. Впрочем… В последний год Эммет всё больше времени проводит дома. Преимущественно играя с племянниками.

- Розали, оставь в покое Эммета, - смеясь, говорит Эдвард, и я оборачиваюсь на его голос. Наша малышка сидит на руках дяди и что-то рассказывает ему, заливаясь смехом и хватая его ловкими маленькими пальчиками за ворот футболки.

- Всё в порядке, Эд… - усмехается Эммет.

У них какая-то своя игра, особая привязанность. И судя по многозначительным взглядам Элис, я догадываюсь, что именно она хочет мне сказать.

Розали Каллен, красавица-златовласка с золотисто-карими глазами…

При всём моём уважении, она даже красивее той, в честь которой была названа.

«Белла, ты думаешь о том же, о чём и я?»

«Эдвард, я практически всегда думаю так же, как и ты»

«Значит, и ты понимаешь, что это просто вопрос времени…»

«Конечно, понимаю. А ты не рад?»

«Просто так я её ему не отдам! И не раньше, чем она окончательно станет вампиром!»

В его голосе мне слышится оттенок отцовской ревности, и я улыбаюсь, вспоминая Карлайла в год моего семнадцатилетия. Наша семья смыкает ряды, становясь действительно родной…

«Я люблю тебя, Белла…»

«Ты всегда был и будешь дороже всех для меня, Эдвард»

Так сложно делать сюрпризы тому, кто знает о тебе всё, потому я стараюсь не думать о том, что уже к Валентинову дню у нас будет третий малыш… Эдвард ещё не знает, но Элис сказала мне, что я жду девочку.

Я хотела бы назвать её Изабеллой.

Конец

2 вещи в конце меня тронули до слез....
Это Эммет
Я аж заплакала на похоронах Розали... очень красиво описали их любовь...

Ну, а второе - это последнее слово в фике) Изабелла...
*оказалось, что я очень люблю мисс Свон(((*

Но мое сердце, похоже, отдано ВР...
....а еще Розали жалко...почто ее Настя так?...не верится, что они с Эмметом вдвоем не смогли отбить атаку 3 бродяг...

Я вот начала читать с самого вкусного (с ближе-к-концу-середины). Эх, лучше б ею и ограничилась! А то как прочла про убитую Беллу Свон, воображаемая картинка свернулась в трубочку.

Не поняла мотивов Карлайла ни до, ни после. Неубедителен мотив оставить девочку без присмотра. Не понятна цель экскурсии в Сиэтл. Удивительна реакция Эсме на появление КристаБеллы, вернее её отсутствие. Оно, правда, первые главы я читала вполглаза и могла чё-нить упустить, но оторванную в приступе ревности голову Карлайла точно заметила бы.

Джейк то мечется от страсти, то джентльменствует невпопад.

НО! Это ни разу не критика. За ради прекрасного, яркого языка Настиных фанфов все это можно простить и прийти за добавкой.

Начала читать комменты и вспомнила, что меня удивила так же агрессивная реакция Эсми на волков, которые пришли к ним в дом. Я все понимаю, что она мать и беспокоится о своем ребенке, но все-таки она была доброй и заботливой, сердце семьи Калленов...

Вампир а-ля Майер – живой мертвец, застывший на том физическом и эмоциональном уровне, на котором он был в момент превращения. Эдвард – 17-летний мальчик, до своей смерти не успевший испытать ни любви, ни настоящей страсти. 90 лет он не нуждался в паре, потому как эта часть личности просто не была в нем пробуждена. Нужен был мощный раздражитель, чтобы возродить живое в навеки погребенном - безумная персональная жажда, растопившая эту вечную мерзлоту.

Его выдержка – вполне уместна в нарисованных автором координатах. Если он рядом с Беллой смог контролировать естественный для вампира «голод», с голодом мужским должно было быть проще. До Джейка. Эд всего раз сорвался – на лугу в конце «Затмения» (что само по себе истории только в плюс!)

А в фике, по крайней мере, в моем восприятии, получается, что Белка успела Эда «расколдовать», но умерла, и он тут же набросился на первый попавшийся объект.

Но зато как смачно написано! Карлайл, пропускающий стопочку кровавого НЗ. Элис, в самый интимный момент хватающая альбомчик. И Роуз с её "Надеюсь, братец Эдвард не облажался?". Кстати, как это никто ничего не услышал (я уж молчу, что не учуял)? Судя по описаниям, Эд ТАААК любил - деревья гнулись!

Пойти, что ль, перечесть?...

Я пока не прочла этот фик сначала, чё-то думала - что Кристабелла - та же Белла Свон, приехавшая к папе Чарли и вдруг выяснившая, что её настоящий отец - Карлайл. С ней произошло недопревращение, после которого она изменилась до неузнаваемости и ушла жить в свою настоящую семью. А Белла Свон типа пропала без вести, и полиция её до сих пор ищет...