Это большое интервью для "The Observer" Роберт давал еще до выхода фильма "Жизнь" в широкий прокат в Европе, состоявшийся в сентябре. Для тех, кто еще не видел этого интервью ранее, очень советуем его прочесть, особенно тем, кто любит вдумчивые, насыщенные деталями статьи о наших любимых актерах. Тем же, кто уже успел ознакомиться с этим материалом, возможно, будет интересно на время вернуться к нему, чтобы освежить в памяти этот, во многом очень личный, разговор Роба с интервьюером британского медиа-ресурса.

Стоит прекрасный летний день, вечер пятницы; чопорные лондонцы после своего рабочего дня стекаются потоком загорелых и стильно одетых зомби в "Shoreditch House members’ club". Меж тем, в унылой, редко посещаемой комнате с окнами на север – библиотеке – вы найдете Роберта Паттинсона, 29-летнего британского актера. Его не назовешь загорелым; всем известно, что он бледен, как вечно юный вампир. И он совсем не чопорный; на самом деле, сложно найти человека, менее довольного собой. А пришел он сегодня в Shoreditch House, чтобы поработать – дать интервью. Это одна из наименее приятных сторон его работы, в которой он, по его собственному признанию, не особенно хорош.

Часто Паттинсон приходит сюда? "Хм, да, вроде того, – в итоге заключает он. – Я раньше ходил в здешний спортзал, пока не понял, что мне не хочется, чтобы меня видели, что я хожу сюда". – Он смеется внезапным задорным обезоруживающим смехом. – "Мне было так неловко, – продолжает он. – Когда ты пытаешься поднять 10-фунтовую гантель… И молва понеслась".

Роберт сегодня в черно-белой гамме: белая футболка и легкая куртка, черные джинсы, ботинки и обычная бейсболка. У него густая борода (наши фотографии сделаны до того, как он отрастил ее). Он выглядит несколько по-викториански с закрученными усами, что является частью образа для его нынешних съемок. "О, это сводит меня с ума, – говорит он. – Дайте мне знать, если что-нибудь повиснет на моей бороде. С авокадо вообще беда. – Паттинсон поглаживает свой подбородок. – Хм, да, авокадо с бородой не совместимы".

Вот где-то в этот момент, ну или через пару минут, я начинаю осознавать, что покорена Паттинсоном. И дело не в том, что он сказал, а… какое бы подобрать слово… во флюидах. Если и можно простить кому-то чудаковатость, то именно ему. В возрасте двадцати двух лет он лишился какого-либо шанса на нормальную жизнь, впервые сыграв в 2008 году вампира Эдварда Каллена в "Сумерках". Пять фильмов существенно обогатили его, принесли ему малоприятную для него известность и сделали его объектом извращенного вожделения. Один пример: в прошлом году в Лас-Вегасе одна женщина вышла замуж за картонную копию Паттинсона в человеческий рост; на их медовый месяц она понесла "его" к вывеске "Голливуд".

Такое внимание, такое ничем не провоцируемое поклонение, могло бы любого свести с ума. Но чем действительно Паттинсон располагает к себе, так это тем, что в нем с легкостью можно увидеть человека, которым он был до того, как стал одним из самых известных актеров мира. Он такой простак. Он может что-то бормотать, скажем, с прилипшим авокадо к его лицу.

Короче говоря, Паттинсон не воспринимает себя как дар Божий. Он все тот же 20-летний парень из пригорода Лондона, чей отец занимался продажей винтажных автомобилей, а мать была букером в модельном агентстве.

Самое интересное в Паттинсоне на сегодняшний день это то, как он выстраивает свою карьеру. В общем, почти каждый режиссер хотел бы заполучить Паттинсона в свой фильм: у него есть имя, которое даст проекту зеленый свет, и поклонники, которые точно придут посмотреть на него. Тем не менее, имея у себя в кармане этот козырь, он решил двигаться не по традиционно выбираемому в этой ситуации пути. Время от времени он активно выискивает режиссеров, которые вызывают у него восхищение: "Их не так много, и мне нравятся довольно специфические вещи". Он не требует крупных ролей или чтобы его имя занимало большую часть рекламных постеров фильма – то, что обычно и происходит. Он дважды поработал с культовым мастером Дэвидом Кроненбергом ("Космополис" и "Звездная карта") и с Вернером Херцогом в выходящем вскоре фильме "Королева пустыни" о Гертруде Белл, сыграв Лоуренса Аравийского вместе с Николь Кидман и Джемсом Франко. И он только что подписался на роль астронавта в первой работе Зэди Смит.

А в этом месяце выходит фильм "Жизнь" Антона Корбейна с Паттинсоном в главной роли – теплый, проникновенный фильм о Джеймсе Дине. Но Паттинсон играет не Джеймса Дина; он – Дэннис Сток, фотограф "Magnum", который подружился с актером в 1955 году и сделал его культовые фотографии – где он идет по Тайм-сквер, курит, съежившись под дождем. Паттинсон утверждает, что он ни секунды не рассчитывал на роль Дина, которая досталась Дейну ДеХаану.

"Я даже не знал, с чего начать, – говорит Паттинсон. – Думаю, все считают, что всё это из-за "Сумерек", потому что все постоянно говорят о "brooding". Я не совсем уверен, что я понимаю, что такое "brooding", разве что в случае с высиживанием курицей яиц. Так что я не понимаю, почему это считают привлекательным".

Стоит, однако, обозначить то интригующе общее, что есть между Дином и Паттинсоном, как двумя определяющими звездами своих эпох, хотя бы на предмет того, как природа знаменитости изменилась за 60 лет. В "Жизни" Дин показан на пороге славы, незадолго до выхода его дебютного фильма, "К востоку от рая" (в последующие восемь месяцев он снялся еще в двух фильмах, в том числе в "Бунтаре без идеала", прежде чем умер в автомобильной аварии в возрасте 24 лет). Студия "Warner Bros." заставила его дать интервью, и Дин провалил их, отчасти по неопытности, отчасти саботируя.

Паттинсон безусловно знает, каково это. "Когда вышли первые "Сумерки", я мог определенно ляпнуть какую-нибудь чушь, так что я выглядел отнюдь не пай-мальчиком", – вспоминает он. По большей части это было, в общем-то, вполне пристойно, когда он, к примеру, признался, что перед своим финальным прослушиванием он принял Ксанакс, чтобы снять напряжение; или когда сказал, что пил целый год до того, как получил роль; или жил в "прикольной маленькой потрепанной комнатушке" со своим лучшим другом, актером Томом Старриджем. "Не составляет большого труда шокировать людей, когда ты только и можешь, что ругаться, – говорит Паттинсон, снова смеясь. – Ты говоришь о том, каково тебе с похмелья, и видишь, как пиарщики машут тебе, говоря: "Заткнись! Заткнись!"



Благодаря фильму "Жизнь" становится очевидно, как сильно изменились отношения знаменитостей и масс-медиа. Сток, с согласия Дина, отправился домой к актеру в Индиану, на ферму, где он вырос со своими тетей и дядей в имении Куокер. Сегодня невозможно себе представить сближение подобного рода, как и фотографий, показывающих эти отношения.

Паттинсон понимает это, как никто. "Сама мысль взять с собой фотографа в дом своей семьи... просто безумна! – говорит он. – И дело даже не в самих фотографиях – может быть, это и неплохо, когда это делает по-настоящему хороший фотограф, но это делает твою семью объектом общественного достояния, и, как следствие, сталкивает ее с этим ужасным сборищем демонов, которые живут в интернете. Они действительно причинили много вреда, эти интернет-тролли, потому что все хотят быть в курсе. Даже если вы можете игнорировать это, я не думаю, что кто-то может действительно закрыть на это глаза".

В его голосе нет никакой злости, только принятие фаустовской кабальной сделки с дьяволом, которую он заключил по своей воле. "Мои сестры…" – Виктория и Лиззи, обе старше него; Лиззи, певица, выступала в прошлом году на шоу X-Factor и дошла до той стадии, когда конкурсанты попадают в так называемый "дом судей" – "Ты просто делаешь людей частью того, частью чего они быть не просили,– продолжает он. – Ты уже не можешь это остановить. Все, что ты можешь сказать: "Простите. Простите, что омрачил вашу жизнь. И что вы ничего не можете с этим поделать". Это ужасно, да".

Многие из шоу-бизнеса и за его пределами очень хотят известности. Паттинсон как никто из всех публичных людей, с которыми мне приходилось сталкиваться, отчаянно желает стать менее узнаваемым, чем он есть. Его звездность уже давно ему не помогает. Он уже заработал денег больше, чем он может потратить. Он купил дом в Лос-Анджелесе – он описывает его "как Версаль" – но съехал из него после того, как папарацци оккупировали его. У него есть 17 гитар, но он считает это мотовством.

"Слава сопровождает Роба, – говорит Антон Корбейн, у которого есть довольно большой опыт работы с суперзвездами, сначала как фотографа, а с недавнего времени режиссера. – Мы снимали в Торонто при достаточно холодной погоде, и даже когда температура опускалась до -22 градусов, все равно с какого-нибудь дерева свешивались папарацци. Даже в самых экстремальных условиях, у черта на рогах, за ним следуют. Это должно очень доставать".

Хочет ли Паттинсон быть менее узнаваемым? "Я даже не думаю, что все еще популярен, – неубедительно говорит он. – Я переехал обратно в Лондон, меня всегда сводили с ума фотографы в Лос-Анджелесе. Не то, чтобы меня трогает сам факт того, что меня фотографируют, а то, что преследуют, зная, что тебе некуда деваться. И вот я вернулся в Лондон, а тут этого нет".

Правда? "Ну, только если ты находишься где-нибудь, типа ресторана "Chiltern Firehouse". Вот и все. Здесь подобной инфраструктуры нет. А пресса о знаменитостях – в Англии их интересуют другие вещи. Что прекрасно само по себе!"

Возможно, он слишком хорошо о нас думает. Личные отношения Паттинсона – основная тема желтой прессы, особенно после его разрыва с Кристен Стюарт, его коллеги по "Сумеркам", в 2012 году. Сейчас он выходит в свет и почти точно помолвлен с певицей FKA Twigs – из-за нее он переехал в Лондон – но он уже давно научился держать это все в тайне. Когда сегодня я подняла этот вопрос, он ответил вполне добродушно: "О, да, вы об этом. Я просто понял, что чем меньше об этом говоришь, тем лучше. Но спасибо вам".

Личный опыт Паттинсона, получаемый им со времен "Сумерек", оказал свое влияние на его интересы в кино и его отношению к машине Голливуда. В прошлом году в фильме "Звездная карта" он сыграл начинающего актера и сценариста, который в жизни работает шофером и вступает в малопривлекательные отношения с невротичной известной актрисой, которую играет Джулианна Мур. В фильме "Жизнь" его персонаж Дэннис Сток с близкого расстояния наблюдает за тем, как киноиндустрия начинает влиять на Джеймса Дина. Уроки в обоих случаях говорят о том, насколько сложно остаться в своем уме в этом бизнесе.

Хотя Паттинсон смотрит на это по-другому: не знаменитости являются странными, странными являются все. "Я думаю, что люди склонны перегибать палку, – говорит он. – Поглядите вокруг, понаблюдайте за поведением людей, и вы увидите массу странных личностей. Я могу общаться со своей семьей, но это словно сумасшедший дом, – он хохочет. – Они меня спросят: "Почему ты так о нас сказал?"

Паттинсон настаивает на том, что он еще находится в процессе обучения актерскому мастерству. Он никогда ему не учился и стал Эдвардом Калленом, когда все еще думал, что скорее хочет стать музыкантом, чем актером. И это приводит к причудливому принижению своих талантов. Паттинсон редко смотрит фильмы со своим участием – он до сих пор не видел последний Сумеречный фильм – но усердно ищет негативные комментарии о себе в интернете. "Я читаю слишком много рецензий, и это ужасная вещь, – признается он. – Это зависимость, и когда ты читаешь только плохие рецензии, это культивирует неприязнь к себе, отвращение и самокопание. Да, дурацкая привычка".

"Не знаю, связано ли это с неуверенностью в себе, но он гораздо более одарен, чем отдает себе отчет в этом, – говорит Корбейн. – Очевидно, что успех пришел к Паттинсону довольно легко благодаря"Сумеречной саге", но с тех пор он берется за несколько иные роли, чтобы доказать – и я считаю, доказать именно себе – что он настоящий актер, а не просто известный актер. Это мужественный подход, но он явно недооценивает себя, свой талант. Он переживает, слишком критично к себе подходит, и с моей точки зрения, совершенно излишне".



Корбейн описывает "некий внутренний кризис", который он видит в Паттинсоне. А признает ли Паттинсон этот факт? "Э, ха-ха, да, в какой-то степени, – отвечает он. – Иногда. Я думаю, что все признают, но я точно чувствую, что мне нужно что-то доказать, не уверен, что именно. Но, возможно, именно в этом и есть мой кризис".

Паттинсон несколько секунд молчит. "Смятение! – в конце концов, восклицает он. – Я действительно нахожусь в смятении. Я провел почти все третье десятилетие своей жизни, не понимая, что происходит. И теперь действительно чувствую, что намечается некоторая перспектива".

Сессия самокопания практически завершена. Паттинсон подходит к пианино у окна и небрежно нажимает несколько нот. Некоторое время назад он снова начал брать уроки, как во времена, когда он был подростком. Он думал, что в этот раз он подойдет к игре с большим энтузиастом, но все равно практика – это рутина. Он закрывает крышку и заканчивает мысль, начатую несколько минут назад.

"В любом случае, я горжусь тем, что у меня все еще есть работа, – говорит Паттинсон. – Я начал работать в этой стезе случайно, когда мне было шестнадцать, как-то удержался, учился этой работе прямо в деле. Потому что, попадая в подобные обстоятельства, ты чувствуешь себя мошенником, которого раскусят и в ту же минуту выгонят. Поэтому главное, от чего я хочу постепенно избавиться, так это от ощущения, что ты притворяешься, когда занимаешься тем, что тебе хочется делать. В этом есть смысл?"

Учитывая его интригующую и амбициозную пост-сумеречную карьеру, в его словах очень мало смысла. Но это то, как Паттинсон до сих пор думает.

____________________________________________________________________

 Поиск информации bel, специально для http://robocaine.ucoz.ru

ИСТОЧНИК