****

Я внимательно рассматривала двух молодых вампиров, мужчину и женщину. Молодых, в моем понимании, конечно. Они были первыми из того странного семейства, ради которого Лестат и затеял всю эту экспедицию. Женщина, совсем молодая, вампиром она была лишь пару десятков лет, была красива, ни больше, ни меньше, холодная красота ее завораживала и, вероятно, притягивала. Я же не могла отреагировать более бурно на ее внешность, так как подобную холодную фарфоровую красоту уже видела пять веков подряд в своем зеркале. Однако она удивительно гармонично смотрелась со своим спутником, который сразу же привлек мое внимание. «Вероятно, Эдвард Каллен» - промелькнуло в голове Лестата, и я сразу же схватила эту мысль. Эдвард… Я улыбнулась. Мне нравилось его имя. Ему было чуть более ста лет – наиболее благоприятный возраст для бессмертного: ты еще не успел разочароваться в жизни, но уже успел открыть для себя столько интересных вещей, а каждый новый день не переставал удивлять.

Он был красив даже для вампира: правильные черты лица, прямой нос, идеально очерченные губы, русые волосы, отливающие бронзовым оттенком, уложенные в творческом беспорядке, и удивительно глубокие глаза цвета топаза, обрамленные пушистыми черными ресницами. Он обнимал одной рукой свою спутницу, будто защищая ее от нас, не прошенных подозрительных гостей. Не стоило быть сверхъестественно проницательным, чтобы догадаться, что обручальные кольца на их пальцах свидетельствовали о брачных узах, связывающих обоих вампиров. Неведомое чувство охватило меня, и я немного запоздало поняла, что это обжигающая зависть к их столь простым и прекрасным человеческим чувствам. Мне внезапно до боли захотелось оказаться на месте вампирши, в этих крепких объятиях прекрасного Эдварда.

Между Эдвардом и Луи происходил безмолвный диалог, из которого мы сделали вывод, что Эдвард почему-то думал, что чтение мыслей – исключительное свойство его сущности. Мои друзья разубедили его в этом, и он выглядел разочарованным. Стрелки бровей переломились, придавая его лицу невероятно обаятельное выражение. Я улыбнулась.

- Добрый вечер. Я – Бэлла Каллен. Мой муж Эдвард Каллен. – Представилась женщина.

Боже! Как это звучало! Я не могла представить себе Пандору или Габриэль, так изящно-гордо произносящих подобные слова. О себе я вообще молчу, так как никогда не задумывалась о замужестве, что было вполне нормально для куртизанки, коей я являлась в свою смертную жизнь. К тому же, с тех пор как я покинула Мариуса, мужчины перестали интересовать меня. Видимо, Эдвард был исключением …
Я попыталась обратиться к его спутнице, одновременно попытавшись пробежать по ее мыслям, и к своему великом разочарованию поняла, что слишком прочный блок она поставила, в ее сознание невозможно было пробиться. Мое обращение к ней она полностью проигнорировала, а, судя по растерянным глазам, явно не следила за диалогом Луи и Эдварда. Меня очень сильно удивил этот факт, и тут я внезапно поняла: она просто не умела читать мысли! Меня настолько глубоко поразил этот факт, что я пропустила как Лестат представил нас. «Бьянка …» - промелькнуло мое имя в голове Эдварда. Мысли его смешивались в одно целое, что свидетельствовало о его изумлении. Эдвард явно чувствовал себя некомфортно рядом с Лестатом, от которого волнами исходила его сила. Чувствовать себя в безопасности, находясь рядом с Лестатом было невозможно, в этом я его понимала. «Им всем не менее 250 лет …». Почему его так это удивляло? Наша кожа была белее его, согласна, но разве мы не бессмертны?

- Мне более пяти ста лет … - тихо сказала я, ловя на себе взгляд Эдварда. Почему-то мне захотелось, чтобы он знал об этом.

Ну да, вы же все читаете мысли - немного запоздало подумал Эдвард и принялся излагать сам себе какую-ту диссертацию по медицине. Лишь потом я сообразила, что он таким образом пытался поставить блок. Меня удивило, что Бэлла умела наводить абсолютно глухую стену над своими мыслями, тогда как Эдвард явно не знал как с этим управляться.

Эдвард…Прекрати пожалуйста излагать эту чепуху по медицине. Ты меня отвлекаешь. – мысленно тихим голосом попросила я, дабы не слишком привлекать внимание своих спутников.

Это не чепуха, - обиженно подумал Эдвард. – Это моя диссертация по медицине. И от чего, это Вас, милая леди, отвлекает моя дипломная работа?

Эдвард… Не сердись на меня … Я не хотела тебя расстроить…

Но это Вам удалось. – зло подумал Эдвард.

Он злился, я чувствовала это. В этот момент я почувствовала необъяснимый прилив нежности и симпатии к нему. Он был таким человечным …
- Может все-таки познакомите нас с вашей семьей? – насмешливо поинтересовался Лестат.

В голове Эдварда роем пролетели мысли о членах семьи их безопасности. Бэлла, скажи же что-нибудь, мне так нужна твоя поддержка.

- Лестат, я думаю, не стоит быть таким настойчивым. Возможно, если мы позволим нашим … друзьям, - здесь я сделала паузу, бросив мимолетный взгляд на Эдварда, – предупредить свою семью о нашем визите, мы будем более вежливы… Как Вы считаете… Изабелла? – неожиданно закончила я свою фразу. Эдвард, ожидая, что вопрос будет обращен к нему, изумленно задержал дыхание, внимательно посмотрел на Бэллу.

- Просто Бэлла, - с прохладцей в голосе произнесла Бэлла. – Я думаю, это будет … наиболее правильным решением … - нерешительно взглянув на Эдварда, одобрившего кивком головы, согласилась она.

Я вновь с грустью подумала, что они были идеальным единым целым.

Мы не сделаем вам и вашей семье ничего плохого – попытался убедить их Луи.

Эдвард взял Бэллу за руку и, развернувшись, они побежали в сторону дома.
До скорой встречи, Эдвард Каллен - подумала я на прощание. – мы пока поохотимся.
Мне совершенно не хотелось, чтобы он уходил, мне хотелось видеть его, наслаждаться его топазовыми глазами, слушать его бархатный голос … В любом случае, я знала, что скоро увижу его, а терпению за пятьсот лет я научилась.

Я оглядела своих спутников. Лестат с раздражением смотрел вслед вампирам, на его лице отражалось глубокое разочарование относительно того факта, что возможность чудесной заварушки таяла с каждой секундой, придраться к этим человекоподобным вампирам было невозможно, никакой опасности они собой не представляли. Габриэль безразлично разглядывала окружающие нас деревья. Я усмехнулась. Не сомневаюсь, что Габриэль потеряла интерес к этим созданиям в первую же секунду. Ее интересовал лишь дикий мир и свобода, заключенная в нем.
А Луи с горящими глазами о чем-то размышлял. Он был в восторге от той человечности, которой веяло от этих вампиров, ведь он мечтал об этом с самых первых дней своего бессмертного существования. Тут Габриэль подошла к сыну, поцеловала его в лоб и скрылась за деревьями. Попрощаться со мной и Луи она даже не соизволила. На лице Лестата отразилась глубокая боль. Он знал, что в следующий раз увидит свою мать лишь через несколько десятков лет.

-Я думаю, теперь не стоит говорить об их истреблении? – поинтересовался невинным голосом Луи.

-Судя по твоим горящим глазам, Луи, даже если бы я попытался это сделать, ты бы мне помешал, не так ли? – Лестат остывал так же быстро, как и загорался.

Луи промолчал. Хорошо. Так мы не принесем в их семью никаких расстройств. Я не хотела делать каким-то ни было способом Эдварда несчастным. Мы просто прибыли с визитом. Цель: познакомиться. Пожалуй, даже неплохо прозвучит.
-Поохотимся? Или переживем? – усмехнулся моим мыслям Лестат. Мне показалось, что он разговаривает со мной … по-отечески … Решительно, все менялось в моем мире сегодня.

Поскольку я была относительно стара, а Лестат и Луи сильны, мы не нуждались так сильно в крови, как молодые вампиры. Но, чтобы не натворить бед, мы все же решили подкрепиться. Луи внезапно выразил желание поохотится на животного, я почему-то согласилась с ним. Мы словно пропитались тем добродетельным духом, который витал в округе дома Калленов. Лестат скривился и решил поголодать. Он еще слишком хорошо помнил то тошнотворное состояние, в которым он был, когда питался бездомными котами …

После охоты мы все-таки решили отправится к Калленам.

Я почему-то безумно нервничала. Я вообще не помнила, когда последний раз я нервничала, а тут ...

Единственного, чего мне не хотелось, так это принести беду в их дом. Я успела проникнуться симпатией к этим вампирам,хотя, похоже, это не было взаимно .

Бэлла вошла в дом, Эдвард шел чуть поодаль от нее. За последние полчаса они не сказали друг другу не слова. Что-то зловещее было в этом взаимном безмолвии, и оба это чувствовали. Эдвард отчаянно пытался не думать о Бьянке, старался отвлечься, вспоминая первую встречу с Бэллой, первую ночь, проведенную в ее комнате, первый поцелуй, сумасшедшую радость, когда она согласилась выйти за него замуж, первую совместную ночь, рождение Ренесми, превращение Бэллы … Он искренне пытался понять, с чего вдруг все это такое удивительное, чудесно-неповторимое отошло для него на второй план, почему Бьянка перевернула все его мысли вверх дном. Он злился на всех этих вампиров, которые появились в его жизни и принести в нее неприятности.

-Наконец-то вы пришли … У нас … - начал говорить Карлайл, но Бэлла сама закончила за него фразу:
-Гости. Мы видели их. Четверо: двое мужчин, двое женщин. Стары, сильны … И красивы до дрожжи. – Последний кусок Бэлла решила не озвучивать. Могли неправильно понять, в частности Эдвард.

Карлайл вопросительно посмотрел на Эдварда : обычно именно он озвучивал все происходящее вокруг, а Бэлла молчала. Эдвард лишь мрачно кивнул, все еще погруженный в свои мысли. Эта деталь удивила Карлайла, но сейчас не было времени задумываться о таких мелочах, и он продолжил:
-Тогда у нас две новости.

Три, - прочитал Эдвард в голове Элис. Он изогнул бровь, бросив вопросительный взгляд в сторону Элис. Та лишь грустно посмотрела на него и сильнее обняла руки Джаспера, обвившиеся вокруг нее, словно защищая от кого-то. От меня? – удивленно подумал Эдвард. Карлайл выжидательно смотрел на сына, ожидая когда тот обратит на него внимание. Наконец, когда это все таки произошло, он сообщил:

-Во-первых, эти так называемые гости изначально собирались нас всех убить, но потом почему-то резко передумали. Так как вампиры стары и сильны, Волтури им в подметки не годятся, мы не могли рассчитывать на благополучный исход. Так что это хорошая новость. И второе: с другой стороны к нам приближается еще четверо вампиров, намеренных изначально не дать выполнить первым их задачу. Это вкратце. – Карлайл переводил взгляд с Эдварда на Бэллу, пытаясь понять, что такого произошло между ними, из-за чего сейчас они стояли в метре друг от друга и, вопреки обыкновению, не проявляли никаких чувств друг к другу.
И какая же третья новость? – подумал Эдвард, вновь посмотрев на Элис. Последняя, поймав его взгляд, подумала:
И наконец, третья. Я пока не говорила о ней никому, так как не знаю, что мне с этим делать. Эдвард … там будет женщина … и … - и далее Эдвард увидел себя самого, слившегося в неистовом поцелуе с Бьянкой на фоне пылающего заката. Если бы Эдвард не был так зол, он, вероятно, залюбовался бы этим зрелищем, но сейчас его лишь это еще больше разозлило.

-Проклятье! – выругался он и отвернулся, пытаясь отвлечься хоть чем-то, что бы отвлекло его от этого изнуряющего чувства, в буквальном смысле сжигающего Эдварда изнутри.
- Они будут здесь через несколько минут. – внезапно сказала Элис.
-Которые? – устало поинтересовалась Розали. На лицах всех Калленов было написано отчаяние и растерянность, никто не знал чего ожидать от всех этих подозрительных существ, появившихся словно для того, чтобы разрушить их спокойный и размеренно-счастливый образ жизни. Даже обычно рвушийся в бой Эммет притих, А Джаспер не пытался никого успокоить, так как паники как таковой не было. Был страх перед неизвестностью и потерянность.

- Те, что … вторые. – робко сказала Элис. Ее явно не радовало положение гонца плохих вестей в семье, но, утешала она себя, лучше быть готовыми к неприятностями. Эдвард перевел дыхание, не зная, радоваться этому или нет. Он одновременно хотел видеть Бьянку, но и боялся этого. Боялся, что она прочитает его мысли, неправильно поймет. То, что радовало Эдварда донельзя, так это то, что хотя бы в его семье никто не мог влезть к нему в голову и вдоволь покопаться в ней, как сделали это некоторое время Бьянка, Луи и Лестат. Только теперь он наконец-то понял, что испытывали все члены его семьи, зная, что никакие секреты и тайны таковыми не останутся в присутствии Эдварда.

И именно в этот момент они услышали, как перед входной дверью почти неслышно приземлились на землю несколько пар ног.

-Да… Думаю, никого не удивляет тот факт, что они летают,да? – самым невинным голосом поинтересовался Эммет, попытавшийся разрядить накаленную до предела обстановку. Молчание давило на него, а ему и так было немного жутковато, после того, как Элис рассказала, каким образом в ее видении Лестат убивал Карлайла. Розали хотела смерить его убийственным взглядом, но, увидев отчаяние в глазах любимого, лишь вздохнула и прижалась к нему покрепче. Снаружи раздался легкий кашель, словно вампир не знал, как именно обратиться к хозяевам дома, и в конце концов решил действовать по-человечески и просто позвонил в дверь.

Эсме молча проследовала в прихожую и отворила дверь гостям. Как бы ей ни было страшно, она продолжала оставаться Эсме и поэтому встретила их обворожительной улыбкой.
- Добрый вечер, господа. Проходите в дом. Я – Эсме, а вся наша семья находится сейчас в гостиной. – заворковала она.
- Простите, что мы врываемся к вам. – обратился к Эсме высокий блондин. – Мы узнали о том, что наш друг Лестат задумал немного странные вещи и сразу же прибыли сюда, чтобы помешать ему. – вампир говорил немного странно, словно с трудом подыскивал слова.

Мариус действительно не знал, что именно сказать этим испуганным созданиям. Нельзя было огорошить их новостью : «вас собирается уничтожить самый сильный вампир на земле, и спастись вам уже невозможно.» Это было слишком … бесчеловечно? Мариус усмехнулся. Даже спустя тысячу лет, он продолжал думать о том, как нужно вести себя, чтобы оставаться человеком. Следуя приглашению радушной хозяйки, Мариус прошел за ней в гостиную, где расположился весь клан вампиров. Все стояли, кто-то обнявшись, кто-то скрестив руки на груди. Им всем было так же некомфортно, как и Мариусу сейчас, и он это чувствовал. Тем не менее, если бы Мариус не знал, в гостиной каких существ он сейчас находился, он вполне бы мог подумать, что эти создания, в нерешительности стоящие напротив него, люди … И они действительно были почти людьми. В этом было их преимущество, осознал в какой-то момент Мариус. И в этот же момент он ощутил прилив симпатии к этим существам, борющихся со своей собственной натурой, дабы не приносить в этот мир еще больше зла, чем в нем уже было. Они сделали то, что он пытался сделать уже тысячу лет. И он с грустью осознал, что если Лестат не отступиться от своей идеи, то придется ему противостоять. А Лестат был его другом, учеником, соратником. …

Словно почувствовав тоску Мариуса, Пандора, шедшая за ним, опустила ему одну руку на плечо, таким образом поддерживая.
- Я … я не знаю каким образом начать. Для начала я представлюсь. Меня зовут Мариус. Я – друг Лестата, давний, поэтому искренне надеюсь, что смогу помочь ему и … вам перодолеть этот … конфликт. Со мной прибыли мои друзья: Пандора, моя верная спутница, Арман, близкий друг, и Дэниэл. – при упоминании своего имени Арман наклонил голову, привествуя вампиров, и потом взглянул на Дэниэла. На того было просто страшно смотреть: глаза почернели от жажды, кожа становилась с каждым часом все более прозрачной и бледной, все сильнее выступали голубые полоски вен под ней.

Добавлено (02.02.2009, 22:59)
---------------------------------------------
Мариус? Я заберу Дэниэла поохотится . Он мучается – мягко попросил Арман Мариуса.
- Конечно, Арман. – ответил ему вслух Мариус. Затем пояснил хозяевам :
- Арман с Дэниэлом отлучатся. На охоту. Ненадолго.

Карлайл едва сдержался, чтобы не зарычать. Он не мог себе представить, чтобы кто-то спокойно охотился в Форксе, городе, который Каллены любили всем сердцем. Но Бэлла себя сдерживать не собиралась, и, сквозь зубы прорычала:
- Держитесь подальше от Форкса и резервации Квиллетов.

Арман изумленно посмотрел на Бэллу. В-первых, он не понимал вообще, как молодая вампирша, обратившаяся к нему, могла обходиться без человеческой крови, ведь ей было всего пару десятков лет. И враждебный тон женщины ему тоже был непонятен. Арман лишь улыбнулся в ответ, недоуменно думая, чем же он так ее разозлил.
- Мадам, нас даже не представили друг друга, а вы уже на меня рычите. Вам не кажется это как минимум невежливо? – самым невинным голосом поинтересовался он.
Из груди другого вампира, мужчины с бронзовыми волосами, тоже вырвался угрожающий рык.

Ох … К чему все эти эмоции, дорогие мои? – обратился уже теперь мысленно к ним Арман, все еще пытаясь наладить вампиров на миролюбивый лад. Женщина никак не отреагировала на его слова, а мужчина дернулся и зло подумал в ответ:
Вы все читаете мысли? Черт … Ладно. Просто действительно, поохотьтесь в другом месте, иначе это сильно осложнит нам жизнь.
- В таком случае, конечно. До встречи. Дэн … - позвал за собой голодного молодого вампира Арман. Сам он не нуждался в пище, но Дэниэл был близок к сумасшествию.

-Карлайл Каллен – представился хозяин дома и дружественно протянул руку Мариусу. Мариус усмехнулся про себя, подивившись этому человеческому жесту, но ответил на рукопожатие, внимательно следя за тем, чтобы не сжать слишком сильно руку Карлайла и не повредить ее. Все-таки силы в нем было хоть отбавляй и приходилось быть осторожным. – Эсме Карлайл, моя жена. Розали, Эммет, Джаспер, Элис , Эдвард, Бэлла - наши дети. – представил поочередно всех Карлайл. Мариус улыбнулся.

- Вы – настоящая семья...
Пока Каллены обдумывали как именно это воспринимать, на улице раздался голос Лестата:

- Я римский дух почуял… Мариус? Как тебя сюда принесло?
Конечно, Лестат знал, что они уже были здесь. Улыбка сползла с лица Мариуса. Он так не хотел ссориться с Лестатом, но позволить ему уничтожить этих вампиров было нельзя.
- Он уже передумал нас убивать. – вслух мрачно ответил Мариусу вампир, которого Карлайл представил как Эдварда.

-Вот как? – поинтересовался Мариус. Его ничуть не удивил тот факт, что Эдвард прочел его мысли. Для Мариуса это было в порядке вещей.

Эсме тем временем уже впустила в дом вновь прибывших. Мариус повернулся, собираясь поприветствовать Лестата и внезапно изумлено застыл, увидев Бьянку.

В его голове роем пронеслись воспоминания: Венеция, пятнадцатый век, смертная красавица, добровольно расстающаяся с жизнью лишь для того, чтобы спасти его, Мариуса, обгоревшего после покушения, ее смерть, последующие сотня лет, и последний день тогда, в Германии - она ушла от него навсегда, узнав, что он просил Пандору вернуться к нему…

Стоя напротив большого красивого дома Калленов, я размышляла, нужно мне было попадать внутрь или нет. Желание увидеть медовые глаза Эдварда, услышать его вельветовый голос боролись во мне с таким же сильным нежеланием видеть Мариуса, который уже находился внутри.

Столько лет прошло, а мысль о нем по-прежнему саднила где-то в глубине души. Не то чтобы я жалела, что тогда стала вампиром только для того, чтобы суметь выходить Мариуса, чудовищно обгоревшего из-за пожара, устроенного в его доме вампирами Римского собрания, но был как минимум непонятен тот факт, почему Пандора ни разу не появилась ни тогда, ни позже. Почему она даже не вспоминала о любимом Хранителе? Этот вопрос навеки останется без ответа. Но стоило ей появиться в одном с нами городе, когда мы путешествовали по Германии, как уже через час Мариус на коленях умолял ее вернуться к нему, обещая оставить меня. Несложно было увидеть все это в мыслях Пандоры. Тогда я просто ушла. Навсегда. И ни разу не пожалела об этом с тех пор, тщательно впоследствии избегая тех мест, где мог бы появиться он. Не то чтобы я злилась на него, нет, но оставаться с существом, которое воспринимало меня исключительно как милую игрушку, я не могла себе позволить. Даже во времена смертной жизни, даже тогда, когда я была куртизанкой, мужчины восхищались мной, слагали во имя меня поэмы и песни, я вдохновляла их. Возможно, они не любили меня так, как любили своих жен, но, тем не менее, все они весьма трепетно ко мне относились. Хотя, конечно, если бы я любила его сильнее, возможно, я бы и не обратила внимания на этот факт. Но моя любовь не прошла проверку потенциальной изменой, и я просто решила не портить жизнь ни ему, ни себе.

И вот сейчас он находился здесь. И избежать этой встречи уже почти было нельзя. Я слишком была заинтригована Эдвардом, к тому же, я понимала, что бросить сейчас Лестата я бы просто не смогла. За наше короткое путешествие я успела проникнуться к нему искренней симпатией, хотя многое в нем оставалось для меня недоступным. Лестат, тем временем, пробежал по моим мыслям о Мариусе и мягко предупредил меня:
-Бьянка… Мариус здесь … Если что … Ты в порядке? – его глаза смотрели на меня с участием и некой жалостью. Вероятно, я действительно была жалка со стороны. Я не была банальной в широком понимании этого слова, но история моя была банальна донельзя: любимый некогда мужчина предпочел другую. Конец истории. Я слабо улыбнулась и кивнула.

Все- таки Лестат далеко не был тем чудовищем, которым его мне описывали. Удивительно-заботливый к близким, я бы охарактеризовала его так. Совсем другое дело, если это были чужие: к ним он был безжалостно-насмешливым. Мне кажется, если бы он захотел, он мог бы уничтожить одним словом. Но ему это не нужно было, да и к чему ? У него было масса других средств уничтожения нам подобных.

- Я чую римский дух! Мариус ,должно быть … И тебя сюда занесло! – шутливо поприветствовал Лестат Мариуса, уже готовясь запрыгнуть в дом через распахнутое окно. Ну да. Нормально. Для Лестата.

- Лестат … через дверь. – напомнил ему Луи.
Ах, точно, - промелькнуло в голове Лестата. – Наши человекоподобные друзья могут нас неправильно понять. Я снова улыбнулась его отчаянно-веселящемуся настроению. Все-таки, он был неплохим существом.

Тем временем, хозяйка дома открыла нам дверь и приветливо пригласила нас в дом. Милая женщина. Но в глазах все равно читались отчаяние и страх. Она боялась нас. Неудивительно. Я бы на ее месте тоже боялась. Лестат галантно пропустил меня вперед, все с той же неизменной улыбкой на устах. Луи восторженно смотрел вслед вампирше. Он был готов восторгаться каждым сантиметром этого дома, не говоря уж о его обитателях. Я оглянулась на Лестата, глазами указав на Луи. Золотоволосый ангел лишь подмигнул мне и возвел глаза к небу, словно говоря мне: «Это же Луи…». Я снова улыбнулась.

Войдя в гостиную, я первым делом отыскала Эдварда, словно боялась не застать его там. Глупый страх – его мысли были настолько громкими, что я слышала их снаружи. Украдкой улыбнувшись ему, я поприветствовала Бэллу кивком головы. Она лишь одарила меня каменным взглядом.
Эм… Да. Я тоже рада тебя видеть. – усмехнулась я про себя. Если честно, за 500 лет я привыкла к такой реакции ко мне со стороны женского пола. Я обвела взглядом остальный членов семьи, и приветливо улыбнулась хозяину дома, наиболее старому из всех них, вампиру. Это был высокий привлекательный блондин, отдаленно напоминающий Лестата. И лишь после этого я медленно, тщательно избегая изумленного взгляда Мариуса, перевела взгляд на Пандору. Как всегда. Мраморная статуя. У меня создавалось впечатление, что Пандора никогда никаких эмоций не испытывала, хотя я отчетливо чувствовала ту неприязнь ко мне, что исходила от нее мощными волнами. Все-таки, несмотря на ее почти тысячелетний возраст и на мои пять веков, мы оставались женщинами, в разные периоды делившими одного мужчину. Я чувствовала на себе взгляд Мариуса.

Господи, Мариус, перестань же так на меня таращиться …Ты не первый раз в жизни меня видишь. Как жаль, что он не умел читать мои мысли. Позади себя я услышала легкий смешок Лестата.

Чудесно, дорогая. Ты неповторима – раздалось у меня в голове. Бросив благодарный взгляд на него, я наконец набралась смелости и подняла глаза на Мариуса

А я думала, что почти забыла эти глаза. На самом деле, их невозможно было забыть. Он смотрел на меня сейчас так же, как смотрел при первой встрече пятьсот лет назад. В них можно было прочитать восхищение, восторг, почти что поклонение. Только сейчас к ним еще прибавилось изумление.

-Бьянка? … - наконец выдохнул он.

Я холодно улыбнулась.

-Здравствуй, Мариус. Ты рад меня видеть … Судя по всему… - усмехнулась я.

Вокруг стояла мертвая тишина. Какой каламбур…В комнате находилось около дюжины уже давно мертвых людей.

-Я … я думал… Ты погибла. Я столько лет ничего о тебе не слышал.

Кажется, ты просто не хотел этого делать . – подумала я, но лишь промолчала, и повернулась к старшему Каллену, давая Мариусу понять, что сейчас было не место и не время для радостных объяснений.

Ты слишком жестока, милая. – отметил Лестат. – Он действительно считал тебя погибшей.

Пусть продолжает так считать – ответила я мысленно.

- Добро пожаловать, - обратился к нам глава семьи. – если пришли с миром.
Они все еще продолжали бояться Лестата.

- Мы не сделаем вам ничего плохого. – Ответил ему Луи. – Мы просто захотели с вами познакомиться. Да, Лестат? – он повернулся к Лестату.

Лестат кивнул головой. Он действительно уже передумал убивать Калленов, происходящее веселило его.

- Я – Луи. А это мои друзья: Бьянка Сольдерини и Лестат Де Лионкур.

Мариус вздрогнул, когда услышал мое имя.

- Рад знакомству. Меня зовут Карлайл, - представился блондин, - а это моя жена Эсме. И наши дети: Эммет, Розали, Джаспер, Элис. С Эдвардом и Бэллой вы уже, мне кажется, знакомы. Чуть позже нам присоединится их дочь: Ренесми.

Когда он назвал последнее имя, в голове Эдварда сразу же возник яркий образ молодой девушки, удивительно напоминающей одновременно Бэллу и Эдварда. И, кажется, она была человеком.

Дочь… Я подумала, что ослышалась. Вопросительно взглянула на Карлайла.

-Она – человек. Поэтому было бы лучше, если бы все … Утолили бы свою жажду, пока ее нет с нами. – Карлайл сделал ударение на слове «утолили».

Я не могла поверить своим ушам. У двух вампиров была взрослая смертная дочь. Я прочитала в мыслях Карлайла, предугадавшего наш вопрос, продолжение его фразы: «Она родилась, когда Бэлла была еще человеком.»

Боже! Я была в состоянии шока. Никогда, никогда я еще не слышала о том, чтобы у вампира и человека мог родиться ребенок. Это было нонсенсом. И лишь в этот момент я как будто бы поняла все то, через что пришлось пройти этим двум существам. Какой убийственной и беспощадной была их любовь, но тем не менее всепоглощающей и, в конце концов, счастливой.

Мне хотелось плакать. Мне хотелось убежать куда-нибудь подальше от всего этого.

И тут в моей голове раздался пронзительный звонкий голос. Убирайся отсюда. Ты принесешь в нашу семью несчастье, убирайся сейчас же. Я удивленно обвела глазами присутствующих и заметила пристальный взгляд вампирши, которую Карлайл представил нам как Элис. Элис смотрела на меня ненавидящим взглядом, и, если бы она не была так молода, я бы всерьез подумала о том, что она пытается меня сжечь. В ее голове мысли смешивались одна с другой, яркие образы, самым ярким из них была я, в обьятиях Эдварда, яростно целующая его. На моем лице отразилось изумление, и Эдвард мрачно добавил вслух:
-Элис видит будущее.

Я молча пыталась осознать сказанное. Это было моим будущим? Теперь я понимала, что имела в виду Элис, приказывая мне убираться отсюда. Это была фактически та же сцена, из-за которой наши с Мариусом пути разошлись, только в немного другой вариации. Я поняла, что именно могло произойти дальше.

И я приняла решение. Я не имела права разбивать эту полноценную семью. Я должна была покинуть их сейчас же, немедленно, даже не взглянув на Эдварда.

Я не имела на это права…

Я не имею права разбивать их семью! Я должна уйти! Сейчас! Я не имею права … - раздавалось эхом у меня в ушах. Мысли Бьянки были слишком громкими, я не мог их не услышать, как ни пытался. В мыслях она кричала. Я хотел заткнуть уши, убежать, чтобы не слышать этот надрывный голос, который переворачивал внутри меня все. Я тоже хотел закричать ей, чтобы она услышала. Нет! Ты не должна уходить! Ты не можешь уйти просто так сейчас! Ты не можешь …

Я делал нечеловеческие усилия, чтобы не броситься к ней, не обнять ее, удерживая рядом с собой. Я не мог позволить себе сделать этого, зная насколько сильно это ранит мою Бэллу. Я старался думать о ней и о Ренесми. На самом деле, внутри меня боролись два существа – одно жаждало быть с Бьянкой, в то время как другое осознавало, что все это было просто-напросто глупо и неправильно. У меня чудесная жена, моя идеальная Бэлла, у меня была очаровательная дочь, у меня была любящая семья, я имею в виду, отец, мать, братья и сестры.

У меня было все то, чего не было ни то что ни у одного нормального вампира, но так же и ни у многих людей, и глупо было бы бросать все это ради Бьянки. Да, я все понимал это, но … какая-то эгоистичная частичка меня так и кричала мне «Эдвард, сделай это! Разве это не то, чего ты хочешь? Разве ты сможешь быть счастлив, после всего этого, если не изменишь сейчас ничего?»

Бьянка, даже не взглянув на меня, бросилась к окну, перепрыгнула подоконник, мягко приземлилась на землю, и через несколько секунд я уже слышал лишь отрывки ее мыслей,беспорядочно сменявших друг друга. Я же остался неподвижно стоять, лихорадочно сжимая кулаки.

И в тот момент, когда ее последняя отчетливая мысль донеслась до меня, я вздрогнул … Эдвард… Она думала обо мне! Словно что-то оборвалось внутри меня и рухнуло в глубокую пропасть. Я перестал что-либо чувствовать. Я лишь тупо смотрел на то место, где еще минуту назад находилось существо, перевернувшее всю мою жизнь. Ты просто трус, Эдвард! – заявило мне мое я, прежде чем окончательно умолкнуть.

Остальное происходило потом словно в густом тумане. Лестат извинился перед нами, кивнул Мариусу и выскользнул за Бьянкой. После того как он исчез в окне, в комнате воцарилось молчание. Мариус по-прежнему продолжал изумленно думать о Бьянке, которую действительно считал погибшей, Пандора с тоской размышляла о том, что Бьянка вообще тут появилась так некстати, а мои дорогие домочадцы просто не знали, что думать о странном поведении вампиров.

А потом Луи вдруг подошел к Карлайлу:
-Карлайл?
-Да? – ошарашено посмотрел на него отец. Ну да. Он же не умел читать мысли, он не понял загадочного поведения Бьянки.

-Помогите стать мне таким, как вы? – голос Луи звучал почти умоляюще. Мне показалось, что он был вполне в состоянии встать перед Карлайлом на колени.
В глазах Карлайла читалось изумление. Но, мгновенно обдумав ситуацию, он улыбнулся и положил руку на плечо Луи:
-Оставайся с нами, Луи.

Тот благодарно посмотрел на него. Добро пожаловать, Луи. – подумал я, криво улыбнувшись. Ну почему этого не сказала Бьянка?

Спасибо - ответил он мне. – Но ты и сам знаешь, почему она этого не сказала.

Но мне сейчас не хотелось с кем-либо обсуждать свои мысли. Я ушел на кухню, чтобы хоть немного успокоиться и отойти от произошедшего.

Я стоял у окна и вспоминал каждый момент, как я увидел Бьянку. Ее голос, ее пьянящую улыбку, ее мягкий голос, ее запах… Я упустил в ней какую-то маленькую, но очень важную деталь. Внезапно, сзади раздался почему-то чужой голос Бэллы. Я вздрогнул.
-Эдвард?...
-Да? – безразлично отозвался я, не отворачиваясь от окна, чтобы посмотреть на нее.
-Ты знаешь … Я ведь вижу, что с тобой происходит. Я хочу сказать, что не держу тебя. Выбор есть всегда, ты сам мне так часто повторял это когда-то. – ее голос был металлическим. Мне захотелось поежиться.

Мне понадобилось несколько минут, чтобы осмыслить сказанное Затем я повернулся к Бэлле. Ее лицо выражало такую тоску и боль, что, если бы я мог плакать, я бы разрыдался, глядя на нее. Я подошел к ней и обнял ее:
-Бэлла… Я люблю тебя. Ты моя жена, а я твой муж. Так всегда было и так всегда будет. Я справлюсь с этим, обещаю.Она молчала, спрятав лицо у меня на груди. Я физически чувствовал ее боль.
-Родной … - прошептала она. Ее голос потеплел. Это снова была моя Бэлла.

-Но раз уж ты заговорила об этом… Я могу с ней хотя бы поговорить? Возможно, это поможет мне.

Бэлла подняла на меня глаза:
-Делай то, что считаешь нужным, Эдвард. Но только пообещай мне … пообещай, что вернешься? – в ее глазах стояли мольба и боль.

-Обещаю. Верь мне. Пожалуйста. – пообещал я, целуя ее.

Моя идеальная Бэлла. Моя удивительно чуткая девочка. Что я сделал, чтобы заслужить тебя? Я не обманывал ее. Я действительно хотел вернуться. В прямом смысле этого слова. Вернуться в прежнего Эдварда. Но мне просто нужно было увидеть Бьянку в последний раз. Я никогда не простил бы себе, если бы не использовал этот шанс просто поговорить с ней.

Бэлла легонько оттолкнула мне:
-Иди уже. И возвращайся скорее. Я верю тебе. Я буду тебя ждать.

Я провел пальцем по ее щеке, затем резко развернулся и спрыгнул с окна на землю. И побежал так быстро, насколько только был способен. Я следовал по запаху Бьянки, сладкому, манящему. Он ассоциировался у меня с розой, сандаловым деревом и ванильным суфле.

Я все больше и больше углублялся в лес, но что-то подсказывало мне, что она где-то рядом, и, внезапно, резко остановился. На поляне перед большим озером сидели Бьянка и Лестат. Если они и заметили меня, то не подали вида. Я внимательно стал прислушиваться к их разговору.

- Бьянка … я хочу сказать тебе, что ты просто потрясающа. У тебя удивительная сила воли. Если хочешь, мы заберем Луи, если он, конечно, не пожелает остаться, что наиболее вероятно, и уйдем отсюда далеко. Если ты хочешь … - Лестат сидел на траве, задумчиво жуя травинку.

Конечно, для него она была абсолютно бесвкусна, но, Господи, они были такими человечными! Я задержал дыхание.

-Лестат? Я люблю тебя. – ответила ему Бьянка. Я поморщился. Следовало ожидать нечто подобного. А в голове Лестата промелькнуло смущение. – Но я не люблю тебя той любовью, какой любила Мариуса, или полюбила … - здесь она замолчала. Эдварда – прочитал я в ее голове. – Но я чувствую в тебе родственную душу. Прости за человеческое сравнение, но я люблю тебя, как любят брата.

Лестат улыбнулся. А я растерянно думал, что же произойдет дальше. Для меня было бы лучше, если бы все закончилось словами « я люблю тебя». Я бы помучился, но потом все было бы снова в порядке. Если бы мое сердце могло биться, то оно бы отбивало сейчас барабанное соло, а нервы натянулись в одну тонкую металлическую струну.

Лестат обнял ее одной рукой. Я поймал себя на мысли, что завидовал ему.
-Я тебя тоже. Ты нужна мне, Бьянка.

Она прижалась к нему. Я сгорал от желания быть на месте Лестата.
Ты знаешь, мы с тобой отличная семья! Два никому не нужных урода, неправильно-чудовищных создания, среди остальных таких же уродов. И что самое странное, мы ухитряемся любить друг друга при этом! – усмехнулся Лестат. Бьянка засмеялась своим мелодичных смехом. От неожиданности я шумно выдохнул воздух.

Лестат обернулся и, увидев меня, подмигнул:
-Юный Каллен. – поприветствовал он меня. А потом, поцеловал Бьянку в щеку так легко и просто, что у меня все сжалось внутри, бросил: - Я поохочусь, а затем мы уйдем отсюда.

Бьянка кивнула, а Лестат просто взмыл в воздух и через секунду исчез в небе темной точке. Я, как мальчишка, разинул рот. Я видел, как они приземляются, но не видел, как они взлетают. Впечатляюще, я вам скажу.

Я все никак не решался подойти к Бьянке, но, потом, набравшись смелости, подошел и сел на то место, где пару минут назад сидел Лестат.
-Зачем ты здесь, Эдвард?

Я молчал. Я и сам не знал, зачем я был здесь. Я действительно не знал.

-Ты пойми…- ответила она на мое молчание. - У тебя есть все, чего я тебе дать не в состоянии. Бэлла умерла за тебя, она – твое счастье.

А ты умерла за Мариуса? – подумал я.
-Да. Но это в прошлом. И хватит об этом. Подумай о моих словах о Бэлле.

Добавлено (03.02.2009, 16:40)
---------------------------------------------
Да я и сам знал все это. Знал, и, тем не менее, был сейчас здесь и сгорал от желания обнять и поцеловать ее так же просто, как это делал Лестат.

-И куда вы сейчас отправитесь? – перевел я тему. Я должен был заставить ее говорить. О чем угодно.
-Не знаю. Возможно, в Венецию. Я всегда возвращаюсь туда, рано или поздно.
Я помолчал.
-Скажи, Бьянка, - начал я нерешительно. – Как … Как мне справится с этим?

Она поняла, что я имел в виду. Она все понимала. А мне действительно нужна была помощь. И я точно собирался сделать так, как скажет она. Она одна была в состоянии понять меня и помочь мне.
- Растворись в том, что ты любишь больше всего. – ответила она просто. Я успел подумать о то, что больше всего я любил свою семью. А что больше всего любишь ты? – кинул я ей мысль.

Она задумалась:
-Свободу полета. Тогда я перестаю чувствовать себя.

Я изумленно уставился на нее. Я ожидал чего угодно, но не этого. Она была удивительным существом. А я не знаю, что это такое. Услышав мою мысль, Бьянка лишь грустно улыбнулась. И вдруг в моей голове возникла сумасшедшая мысль:
-Бьянка! Покажи мне каково это? – я не надеялся на положительный ответ, но попытка не пытка.
-Что именно, Эдвард? – изящно изогнула бровь Бьянка. Я готов был замурлыкать – она так неповторимо произносила мое имя.

-Ну… Что это такое – свобода полета. Как это?

-Господи… Пойми же ты, что это неправильно… Ты и я – так не должно быть. - попыталась образумить она меня.
- -Я знаю. Бьянка! Прошу тебя! Один полет!

Я заглянул в ее глаза и утонул. Меня даже не смущали ее темно-рубиновые радужки. Мне было все равно. Я хотел понять ее. Я хотел понять, что же она любит. Да и к чему лукавить, я просто хотел быть ближе к ней. Физически.

-И куда бы ты хотел отправиться?

Я не верил своим ушам. Она согласилась! Быстро подумав, я выпалил:
-Ниагара-Фолс, Онтарио, Канада.Мне хотелось плеска воды. Даже спустя сто лет, я оставался романтиком. Бьянка мягко улыбнулась:

- Будем считать, что это мой прощальный подарок, Эдвард.

Глава 7. Недосягаемость.

Я ощущал себя последней скотиной, но ничего не мог с собой поделать. Совесть постоянно услужливо подсовывала образы Бэллы и Ренесми, но мое эгоистичное я забивалось мыслями о предстоящем полете и водопадах. В конце концов, это ведь не измена, правильно? Я ведь никого сейчас не обманываю, да? – уговаривал я сам себя. С одной стороны, я был противен сам себе из-за своей эгоистичности. Подумать только, я уговорил жену отпустить меня к … Тут я задумался. Как позиционировалась Бьянка по отношению ко мне? Бьянка прочитала мои мысли и ухмыльнулась. Хороший вопрос – раздалось у меня в голове.

Итак. Отлично. Мы оба не знали как позиционировать себя по отношению друг к другу. И что нам нужно было делать в этой ситуации?

Запоздало у меня промелькнула мысль о том, что Бэлла оказалась мудрее, чем многие женщины ее возраста. К слову сказать, с момента ее рождения прошло около тридцати лет. Все-таки, она была бесконечно удивительной. Моей Бэллой.

-Обними меня, - сказала Бьянка. Сначала я опешил. Нет, я, конечно, был непротив, но не таким же прямым текстом! На лице Бьянки снова заиграла улыбка. – Дурачок! Какой же ты все-таки человечный. Даже спустя столько лет ты продолжаешь думать как семнадцатилетний мальчишка. Ты можешь упасть, и в этом случае тебя не спасут даже твои сверхъестественные кости.

Проклятье! Я совсем забыл о своей просьбе... Если бы я мог покраснеть, я бы обязательно это сделал. Так нелепо получилось. Мне стало так стыдно, поэтому я быстро отвел глаза.

Я понимал, что начинаю медленно сходить с ума, но все равно тонул в своих мечтах. Я чувствовал, как жар потихоньку накрывал меня, конечно, не физически, я не чувствовал перепада температур, но мысль о такой близости к Бьянке, к ее белой сатиновой коже, к ее шелковистым волосам, сводила меня с ума. В который раз за последнее время, я подумал о том, что мне слишком тяжело дышать.

Я заключил ее в свои объятия, ее, с виду такую хрупкую невысокую … девушку? Ну, выглядела-то она на свои двадцать с лишним лет. Если не учитывать ее … реальный возраст, она бы вполне могла сойти за девушку. Боже, о чем я думал? О каких-то глупостях. Я закрыл глаза, вдохнув запах Бьянки, а память в очередной раз появилась Бэлла. Посоветовал своей совести заткнутся хотя бы на несколько минут, в конце концов, я действительно никому не изменял и никого не обманывал!

-Держись крепче! – шепнула мне Бьянка на ухо, приподнявшись на цыпочки. Все-таки я был выше сантиметров так этак на пятнадцать точно. Она обхватила меня за талию, и …

И я резко понял, что перестал чувствовать под ногами опору. И еще я осознал, что земля, на которой я только что твердо стоял, уже находилась в сотнях метрах подо мной. Мне стало не по себе. Я думал, что это ощущение сравнимо с очень высоким прыжком, и оказался неправ. Все-таки, когда ты прыгаешь, ты всегда точно знаешь то место, куда ты приземлишься, на какую бы высоту ты ни прыгал. А тут была сплошная неизвестность, которая была как минимум некомфортной.

Видимо, Бьянка почувствовала мое напряжение и сильнее прижалась ко мне. Надо сказать, ей не намного удалось отвлечь меня от грустного созерцания все больше удаляющейся земли. Все-таки там мне было явно лучше. – промелькнуло у меня в голове. Я обнял ее покрепче, раз уж она оставалась моей единственной возможностью остаться в живых. Как ни крути, а жить мне еще очень хотелось.

Расслабься и получай удовольствие! – мысленно приказало мне меццо-сопрано Бьянки.

-Расслабиться?!! Какого черта?!!! Подо мной сотни метров пустого пространства, и, если ты меня сейчас отпустишь, даже от моего сверхъестественного тела ничего не останется в прямом смысле этого слова! А ты хочешь, чтобы я расслабился?! – почти прорычал я. Я проклинал себя за то, что в мою голову лезли такие бредовые идеи. Не хотелось этого признавать, но, черт, мне было страшно.

-Эдвард? – тихо сказала Бьянка. Я вообще удивился как услышал ее. Все мое взбалмошное существо было готово паниковать. Мне стало противно. Никогда не думал, что могу быть таким слабаком. – Я не уроню тебя, если ты больше всего боишься этого, можешь мне поверить. – смешок с ее стороны полностью обезоружил меня. Я невольно улыбнулся и задался вопросом, не обладала ли она качеством Джаспера, так как вся моя тревога улетучилась после ее слов.

Я уже открыл было рот, дабы спросить ее об этом, и вдруг осознал, что нас укутал плотный белый туман. Облака – запоздало догадался я. С этим явлением я уже встречался, когда пересекал линию облаков по пути на какую-нибудь горную вершину.

Словно ничего не было в этом мире, кроме меня, Бьянки и этого белого тумана. Я хотел было подумать о чем-то, но с ужасом понял, что все мысли из моей головы потихоньку улетучивались, утекали, словно вода из крана.

А потом мы миновали полосу облаков. И оказались в абсолютно голубом стерильно-прозрачном небе, а под нами пробегала белая вата облаков. Солнце осветило кожу Бьянки, и я зажмурился. Она ослепила меня в прямом смысле слова, сверкая и переливаясь, словно точно ограненный брильянт.

Когда я открыл глаза, я глубоко вдохнул и тут же пожалел об этом. Разряженный воздух обжег мои легкие, даже мои почти нечувствительные легкие, и лишь благодаря этому я сообразил, на какую сумасшедшую высоту мы поднялись. Пятнадцать километров над землей, чуть ниже летают Боинги и Аэробусы US AIR и других международных авиакомпаний. – ответила на мой безмолвный вопрос Бьянка. Я присвистнул. Я никогда еще не поднимался на такую высоту. И, что самое удивительное, страх действительно прошел. Мне почему-то действительно казалось, что Бьянка не даст мне упасть.

На самом деле, в тот самый исторический момент она была моим ангелом-хранителем. Запоздало я понял, что она все время искренне пыталась меня спасти не только от физического падения, а я всячески пытался в этом ей помешать …

Тем временем мы сменили курс, и теперь мы уже не поднимались вверх, а летели прямо. Я закрыл глаза. Ветер свистел где-то далеко, и вдруг я осознал, что не чувствую ни себя, ни Бьянки. Я вообще перестал что-либо ощущать, лишь бесконечное пространство вокруг меня, ощущение недосягаемости и спасительная тишина в мыслях. Я не чувствовал ни времени, ни расстояния, которое мы пролетали, лишь сводящую с ума скорость, которую невозможно было достигнуть ни на одной известной мне машине.

Наконец, я понял, что мы начали снижаться. Мне так не хотелось спускаться с небес на землю, я, не открывая глаз, спросил у Бьянки:
-Что-то случилось?
Бьянка фыркнула:
-Эдвард? Ты хотя бы разговаривать стал. А то еще чуть-чуть и я бы подумала, что ты скончался от разрыва сердца. Ты не говоришь, не думаешь, не дышишь, твое сердце не бьется, и так уже последние пять часов. Мы почти на месте.

Я изумленно открыл глаза. Мы преодолели пять тысяч километров за пять с лишним часов. Я мысленно прикинул скорость, и моя челюсть чуть было не отвалилась. Бьянка веселилась, глядя на мое выражение лица. Ну да, для нее перелет из Парижа в Сиэтл за половину суток не был проблемой.

Мы снова миновали полосу облаков, и земля теперь стала с угрожающей скоростью приближаться к нам. Это было похоже на свободное падение, но я почему-то верил, что Бьянка сможет безболезненно приземлиться. Дабы не привлекать всеобщего внимания, мы выбрали в качестве посадочной полосы уютную полянку в прилегающем лесочке. Я уже видел подкову канадского водопада, причудливо изогнувшуюся под нами, и шум воды начал доноситься до меня. Резкий толчок вернул меня в реальность.

-Эдвард? Ты мог бы хотя бы колени согнуть, а то я привыкла к мягкой посадке. – недовольно пробормотала Бьянка.

Тогда как я пребывал на седьмом небе от счастья прошедшего полета, она была чем-то явно расстроена. Солнце уже садилось, но наша кожа по-прежнему сверкала в алых лучах заката, и мы постарались незаметно для людей на берегу устроиться на одном из островков посреди реки.

Это было волшебно. Мы сидели на густой зеленой траве абсолютно недоступного людям островка, вокруг бурлил сильнейший поток воды, а в нескольких метрах он с грохотом низвергался на пятьдесят метров вниз.

Меня не было. Я превратился в одно сплошное наслаждение.

OST Kyo - Le chemin

Мы оба молчали. Есть такие моменты, когда ни слова, ни мысли, так же являющиеся нашим средством общения, не нужны. Когда тебе просто хорошо от того, где ты находишься, и с кем ты находишься. Рядом со мной на траве сидела Бьянка, такая желанная, но такая недоступная. И, тем не менее, все равно я получал удовольствие, сам не зная от чего.

Я думал о прошедшем полете. Я влюбился в это чувство высоты, скорости, ветра. Я с сожалением подумал, что, мне, прежде чем у меня появится эта способность, придется прожить еще не одну сотню лет.

- Скорее всего - дольше, вы ведь не питаетесь как нормальные вампиры. – Ответила на мою мысль Бьянка.
Я расстроено вздохнул. Конечно, возможность летать не стоила переоценки ценностей в области питания… Но она как минимум стоила бессмертного существования в течение нескольких веков.

-Эдвард? – спросила через некоторое время Бьянка. Ее голос был расстроенным, и я немного приуныл. Мне хотелось, чтобы она испытывала то же чувство восторга, что и я.
-Да? – переспросил я.
-Почему… Почему ты выбрал именно это место? Что тебя в нем привлекает?

Я задумался. Я и сам не знал.
- Просто когда я понял, что я могу оказаться в любой точке мира, я решил, что с тобой мне хотелось бы оказаться здесь. Где мы будем одни, два вечных существа, в окружении вечной реки, вечных водопадов. Я продолжаю оставаться мальчишкой-романтиком, каким был в свои семнадцать лет. Я не меняюсь. Я остаюсь тем, кем был. Просто.… На самом деле, твое появление снова разбудило во мне эту черту. Она была присуща мне, когда я встретил в первый раз Бэллу. Когда она была еще человеком. Сначала все было прекрасно, я понял, что именно она – моя жизнь, мое счастье, но я задавался вопросом, а правильно ли будет лишать ее всего того такого человеческого. Я сбегал, возвращался, колебался, занимался самобичеванием. Но потом устал нести на себе всю ответственность, тем более она хотела бессмертия, так же как хотел ее я. Она согласилась выйти за меня замуж, потом это свадебное путешествие, рождение Ренесми. Бэлла умирала, и у меня просто не было иного выбора, как превратить ее. Но и потом все было так волшебно… Она была такой же, как я, она была моей, мы были единым целым. Мы и сейчас им остаемся, но все же.… Как будто что-то погасло в ней, погасло во мне. Все наскучило и приелось. Я пытался как-то разжечь ее снова, но она не отвечала, лишь отшучивалась постоянно. Я снова стал чувствовать себя тем столетним юношей. А потом… потом появилась ты. И снова во мне мелькнула эта искра. Я почувствовал себя семнадцатилетним. Наверное, это то, к чему я стремлюсь. И поэтому это место, поэтому мы вдвоем… Поэтому… - я замолк, ожидая реакции Бьянки на мою исповедь. Я действительно не знал, как она отреагирует.

Она молчала, обдумывая все, что я ей сказал. Потом она подняла на меня свои прекрасные глаза, а по моим венам словно протекло жидкое золото. Я тонул в ее глазах, не мог отвести взгляд, мне казалось, что если я это сделаю, я исчезну навсегда. В этот момент вся жизнь сконцентрировалась для меня в этих двух угольках. Она уже успела проголодаться, и ее глаза потемнели.

Я совершенно неосознанно потянулся к ней, запустил пальцы в ее волосы, прикоснулся губами к ее щеке, медленно переместился вниз, ища ее бархатные губы, потом в нерешительности застыл. Я чувствовал ее дыхание на своих губах.

-Эдвард, не стоит. – прошептала она, пытаясь отстранится.

Либо она недостаточно хорошо знала мужчин, либо, наоборот, слишком хорошо. Я не знал, чего она хотела, в тот момент я даже не удосужился прочитать ее мысли. Ее тихое «не стоит» разбудило во мне все то, что я так отчаянно пытался утихомирить с самого первого момента.

Я резко притянул ее к себе и яростно впился губами в ее губы, почувствовав сладостно-обжигающую молнию, пронзившую меня с ног до головы. Я полностью потерял контроль над собой.
Я целовал ее, медленно одной рукой опуская на мягкую траву, а другой разрывая ее рубашку, даже не удосуживаясь расстегнуть пуговицы. Она попыталась оттолкнуть меня, но вряд ли у нее что-нибудь бы получилось.

Эдвард! – мысленно кричала она, а ее голос был умоляющий. Но я был не в состоянии остановить себя. – Эдвард, подумай о Бэлле!

И вот эта фраза подействовала на меня как ушат холодной воды. Я резко дернулся, отстраняясь, пытаясь взять себя в руки, погасить ту сжигающую меня страсть. Я чувствовал себя чудовищем. Я пытался изнасиловать любимую женщину, и единственное, что меня остановило – упоминание о не менее любимой жене. И я испытывал безумное чувство вины перед Бьянкой. Я не должен был делать этого, Я не имел права.

Бьянка снова сидела на траве рядом со мной, опустив голову на колени, сжавшись, словно прячась от меня.
-Бьянка? – позвал я ее охрипшим голосом. Она промолчала. – Прости, прости, я не должен был, я не хотел…Бьянка, прости меня. Я такой дурак. – Глупые, бесмыссленные слова. Я просто хотел, чтобы она посмотрела на меня, чтобы она не молчала – я был готов умереть за это.

Наконец, Бьянка подняла голову и посмотрела на меня. Я с ужасом понял, что по ее щекам стекали капли крови. Кровавые слезы! Я был поражен, так как всегда думал, что вампиры не способны плакать. И я ненавидел себя за то, что сделал, я ненавидел себя за то, что заставил ее плакать. Я содрогнулся от чувства отвращения к самому себе. Я был противен сам себе. И ей, вероятно, тоже.

-Нет, Эдвард. – вдруг сказала она. Кровавые капли оставляли бурый след на ее мраморно-белой коже. – Ты не виноват, не вини себя так. Мы просто иногда не имеем права идти на поводу у своих желаний.
Я обнял ее за плечи и склонил голову к ее голове. Не знаю сколько мы так просидели : пылающий закат уступил место сумеркам, а они, в свою очередь, чернильной ночи. Наконец, я прервал молчание:
-Бьянка, почему все так? – я действительно хотел знать ответ.

-А кто твое счастье?
Я подумала. Я давно задавала себе этот вопрос, но так и не смогла найти на него ответ. Я не имею права быть счастливой. – мысленно ответила я. -Моего счастья нет. Это… это, наверное, такая мера наказания за грехи – лишать счастья. – я сглотнула очередные слезы. Жалость к себе – самое убийственное чувство.

Эдвард нахмурился. Конечно, он не понял, о чем я говорила. Он не знал меня, не знал моей истории. Он был таким удивительным мальчиком, таким искренним, запальчивым, непосредственным. Я же ощущала себя глубокой старухой, которой, впрочем, и являлась, застывшей в теле молодой красавицы.

-Ты и я.… Почему все так? – повторил Эдвард. Мой предыдущий ответ его не удовлетворил.

-Наша история… Она как закат в полдень, понимаешь? Еще толком не успев разгореться, уже заканчивается. А почему она заканчивается, ты и сам прекрасно знаешь. – ответила я. Я не знала, что еще можно было к этому прибавить. Было невыносимо грустно, но это было правильно, а я слишком долго делала ошибки.

Бьянка? – обратился мысленно ко мне Эдвард. – Расскажи мне о себе? Я имею в виду, расскажи мне свою жизнь? – его взгляд прожигал меня насквозь.

Я усмехнулась. Эдвард, мне более пятиста лет. Если я начну излагать тебе свою биографию, мы просидим здесь до утра, а, возможно, и до следующего вечера. Ты действительно этого хочешь?

Эдвард кивнул головой. Я глубоко вздохнула, и тут ветер донес до меня запах человека – на другом берегу съезжались туристы, чтобы посмотреть на подсвеченные ночью водопады. Жажда разодрала горло, снова ужасное жжение, от которого не избавиться, не убежать. В ушах начало раздаваться чье-то сердцебиение.Я механически попыталась сглотнуть, естественно, у меня мало что получилось. Черт, я не думала, что уже так сильно проголодалась! Попытавшись не обращать внимания на жажду, я начала рассказ:

-Ничего примечательного, Эдвард. Родилась во Флоренции, во взрослом возрасте переехала в Венецию, где вела жизнь богатой куртизанки. – Эдвард ошарашено на меня уставился. – Да, и не смотри на меня так пожалуйста, Эдвард, ты не первый день на этой земле живешь. Потом мой двоюродный брат пригрозил убить меня, если я не буду выполнять его условие: убивать неугодных ему людей. Способы он придумывал самые разные, но все сводились к одному – орудием убийства была я. Конечно, это отвратительные вещи, те, что я сейчас говорю, но пойми меня правильно, Эдвард – мне было двадцать лет, я вполне наслаждалась жизнью, и тем паче мне хотелось жить еще долго и, возможно, когда-нибудь счастливо.

Затем появился Мариус, бледнокожий бесподобный блондин со странными глазами. Тогда он еще выдавал себя за смертного. Я сразу выделила его из общей толпы моих поклонников, что-то необъяснимое тянуло меня к нему. Он познакомил меня со своим учеником Амадео, который известен тебе под именем Армана. То, что произошло после между нами троими, я опущу, но смысл в том, что я начала догадываться об их нечеловеческом происхождении. На это подтолкнул меня Амадео, который сначала был человеком, таким же как и я, я имею в виду обедал у меня, смотрел на меня своими темлыми кариими глазами и на прикосновение был вполне теплым, а однажды он вернулся ко мне уже бледнокожей ледяной статуей. Я потребовала у Мариуса ответа. Он согласился, в обмен попросив поделиться с ними своими тайнами. Удивительно, но я им доверяла, возможно, потому что любила. Я рассказала им о своих злодеяниях. А после не стало моего брата, и я не исключала того факта, что над этим постарался Мариус.

Я замолчала, вспоминая всю свою смертную жизнь, которую я прекрасно помнила, несмотря ни на что. Не молчи, Бьянка, прошу тебя! – мысленно попросил Эдвард. Я продолжила:

Однажды я гостила у Мариуса, как вдруг начался пожар. Я спаслась, убежала к себе, но в течение какого-то времени не слышала ничего ни о Мариусе, ни об Амадео. А затем я услышала зов. По нему я выбралась в ночные улицы Венеции, по нему, словно пьяная, добралась до подвала, где скрывался Мариус. Когда я его увидела, я готова была упасть в обморок. Обгоревшее, а местами и закальцинировавшееся существо никак не походило на моего прекрасного любовника.– я снова замолчала, вспоминая жуткое зрелище. Эдвард так же увидел его в моих мыслях и содрогнулся. – Чем мы старше, тем меньше нас разрушает огонь. Мариусу к тому моменту было уже около семисот лет, только это помогло ему выжить. Но ему нужна была помощь. Ему нужна была кровь, которую достать он был не в состоянии. Тогда он предложил превратить меня. Он предоставил мне выбор. Я, не раздумывая, согласилась. Я была готова на все, лишь бы увидеть снова своего Мариуса…. Конечно, Мариус выжил, и мне приятно думать, что во многом благодаря мне. Последующие полтора века мы провели вместе, путешествуя по Европе.

Мариус был Хранителем. – брови Эдварда нахмурились. Я совсем забыла, что он ничего не знал о прародителях. – Мать и Отец нам подобных, первые вампиры, от которых и пошел наш проклятый род, Акаша и Энкил; в течение нескольких тысячелетий они пребывали в недвижимом состоянии, пока Акаша не попыталась уничтожить себя и Энкила, ставя тем самым под удар нас всех. Если погибает Королева, погибаем мы все. Так вот, после этих событий Мариус отыскал прародителей, и стал охранять их, дабы не повторилось произошедшее. Так он стал Хранителем двух живых статуй. Надо сказать, когда Лестат пробудил Акашу, она уничтожила Энкила, своего мужа, и погребла Мариуса заживо под ледяными обломками Хранилища, но это уже совсем другая история. – я усмехнулась.

Так вот, в один из совместных с Мариусом визитов в Хранилище, Акаша кинула мне образ Пандоры, давней возлюбленной Мариуса. И, когда мы были в Дрездене, это было в середине XVII века, я встретила Пандору. Я не могла не сказать об этом своему спутнику. Можешь представить себе мое разочарование, когда в мыслях Пандоры я увидела, как Мариус умолял ее вернуться к нему, спустя несколько столетий разлуки после какой-то ссоры, обещая оставить меня. И я ушла, не выдержала, ушла навсегда. – я снова с трудом пыталась сдерживать слезы. Мне все еще было больно думать об этом.

Потом скиталась по разным странам и городам, что-то делала, кого-то убивала, все время находясь в сводящем с ума одиночестве, при этом сознательно избегая Амадео, уже, к тому времени, именовавшегося Арманом, пытавшегося разыскать меня, и тех мест, где я бы могла столкнуться с Мариусом. Наконец, устроившись в Париже, я изредка стала встречаться с Арманом. Он был моим единственным собеседником, кроме каменных стен вечного города. несмотря на любовь, которую я питала к нему, он всячески напоминал мне Мариуса, а воспоимнания эти первое время давались мне с большим трудом. А затем меня нашел Лестат, ну а остальные ты и сам знаешь.– я наконец-то закончила свой рассказ. Какой скучной и обычной казалась мне моя жизнь…

Эдвард неоднозначно молчал. Тем временем, жажда начала сжигать меня изнутри, я поняла, что с охотой лучше не затягивать. Проведя рукой по щеке Эдварда, я улыбнулась. Ты пока поразмышляй, а я на охоту, когда вернусь, мы отправимся обратно в Форкс.

И я как можно быстрее поднялась в ночное небо, не дожидаясь ответа Эдварда, вернее, его встречных вопросов. Мне слишком больно было вспоминать свое существование, и только сейчас я это поняла.

Видимо, я не имела права на счастье…

Когда я впервые увидела всех этих вампиров на поляне, сначала я почувствовала страх. От них веяло угрозой, я не могла точно сказать, какой именно, но что-то подсказывало, что добра они в нашу семью не принесут. Ослепительная Бьянка, с нездоровым интересом разглядывающая моего мужа, не менее ослепительный Лестат, от которого хотелось держаться подальше и одновременно подойти и прикоснуться к нему, загадочный Луи, заинтриговавший меня с самого начала, судя по виду дикая Габриэль… Они не внушали доверия.

А потом другие вампиры – Мариус, Пандора, странный Дэниэл… и… И Арман. Вампир с потрясающей внешностью, застывший в теле семнадцатилетнего юноши. Мне резко захотелось, чтобы он ушел поскорее, что он и собирался сделать, проводив своего друга на охоту. И когда я подумала о том, что если охотиться он будет возле дома…Или в резервации, где на данный момент находилась моя дочь, я почти зарычала на него. Я не знала, почему у меня на Армана такая неоднозначная реакция, но его появление в нашей жизни тоже не сулило ничего хорошего.

Потом эти странные представления с давешними знакомыми… Глупые, ничего не значащие. И до боли ясное поведение Эдварда, и до боли понятное поведение Бьянки, загадочные мрачные взгляды Элис. Все резко навалилось на меня, я же реагировала на все словно в тумане. Я сказала Эдварду, что не держу его.

Но он так посмотрел на меня, что я поняла, что глупо было вообще что-то говорить, ведь, что бы не произошло, это был мой Эдвард. Который любил меня, и которого любила я. Он пообещал вернуться после разговора с Бьянкой, и я, неожиданно с легким сердцем, отпустила его. Я слишком хорошо знала Эдварда, чтобы сомневаться в его обещаниях. Он ушел, а я так и осталась стоять у окна, в задумчивости, размышляя о том, что Луи только что попросил у Карлайла разрешения остаться с нами. Я пока не знала, радоваться этому или нет. Луи заинтриговал меня, но было ли это безопасно?

От моих раздумий меня отвлекла Элис:
-Бэлла?!!! Ты с ума сошла?!!!!! – она подлетела ко мне с абсолютно разозленным видом. Я озадаченно уставилась на нее, пытаясь сообразить, что она имеет в виду.

- Нет, осторожно ответила я. – А ты о чем?

- Ты прекрасно знаешь, о чем я! – Элис рвала и метала. – Ты куда его отпустила?!!

Эдварда.

- Проветриться. – я усмехнулась. – И пообщаться с нашей новой знакомой.
- Бэлла… Я что-то пропустила? – Элис явно была обезоружена моим простым ответом. Я улыбнулась. Не всегда мне удавалось застать ее врасплох.

- Смотря о чем ты… - все так же осторожно поинтересовалась я. С Элис всегда непросто было удерживать нить разговора, тем более, когда она была в таком возбужденном состоянии.

- Бэлла? Ничего хорошего из этого «общения» не выйдет. Может, пойдешь за ним? – голос Элис был почти умоляющим. Я спокойно вздохнула.

- Дорогая, что бы ты там ни увидела, Эдвард вернется. Я знаю это. Поэтому, для начала, прекрати кричать, все-таки в доме посторонние, которым, я думаю, неинтересны подробности нашей личной жизни. – Я оглянулась и поймала на себе отчаянно веселящийся взгляд Луи. Отлично. Улыбнувшись ему в ответ, я почти шепотом продолжила. – А во-вторых, что ты думаешь о … о Луи?

-Пока ничего не думаю, - так же тихо ответила Элис. – Еще не поняла, но, честно говоря, как-то … неожиданно…

Моя милая Элис…Разве для тебя хоть что-нибудь может быть неожиданным?

Она обняла меня:
- Ну, если ты настолько уверена насчет Эдварда, то не мне судить, конечно. Мы с Джаспером поохотимся, Но мы рядом…Если что… - Элис бросила недоверчивый взгляд на Луи, и вышла из кухни, направляясь к выходу. Джаспер молчаливой тенью последовал за ней.

Я вернулась в гостиную и обвела взглядом присутствующих. Эммет продолжал обнимать Розали, Карлайл о чем-то переглядывался с Эсме, Луи же с интересом разглядывал окружающую обстановку. Я совсем забыла про Мариуса и Пандору. Мариус, похоже, был в шоке. Такое выражение лица у вампира я видела только раз, у Эдварда, когда я сказала ему, что беременна.
Он ошарашено продолжал смотреть на то место, где стояла Бьянка. Пандора выглядела явно не очень довольной появлением Бьянки. Я усмехнулась. Не мне одной она, видимо, перешла дорогу.
- Мариус. – позвала вампира Пандора. Он никак не отреагировал. Она нежно, но твердо взяла его за плечи.
-Карлайл,.. Эсме… Раз Лестат передумал выполнять свой изначальный план, я думаю, вы в нас больше не нуждаетесь. Прошу простить нас. – Пандора кивнула всем нам и аккуратно вывела его на улицу.

Железная Леди.

Я снова погрузилась в созерцание Луи. Он был более чем привлекателен, что снова удивило меня, так как кроме Эдварда меня мужчины не привлекали как таковые.

- Итак, Луи, вы решили изменить свой… рацион? – обратился к нему Карлайл, явно с целью прервать затянувшееся молчание. Луи взглянул на миг на меня, а затем отвел глаза:
- На самом деле, я пытаюсь это сделать уже более двухсот лет. Получается с переменным успехом. Но я смотрю на вас и понимаю, что это возможно, поэтому я решил просить у вас помощи.

Я чуть наклонила голову. На самом деле, я не знала, что побуждает вампира перейти на кровь животных, ведь я самого своего превращения ни разу ее не попробовала.

Карлайл предложил Луи подняться к нему в кабинет, чтобы что-то обсудить, Эсме последовала за ними. Я проводила их взглядом и перевела его на Розали с Эмметом.

-Бэлла? Мы с Роуз, наверное, поднимемся к нам. – Эммет как будто бы спрашивал у меня разрешения. Я кивнула, совершенно не представляя, чем мне самой заняться.

Все-таки, отсутствие Эдварда давило. Но, тем не менее, не почему-то не злилась ни на него, ни на Бьянку. Во мне прочно поселилась уверенность том, что все будет в порядке. У меня. У нас.

Затем позвонила Ренесми, сказала, что задержится в резервации… Конечно же, с Джейкобом. Удивительно, но за двадцать лет мы с Эдвардом вполне привыкли к его присутствию в жизни нашей дочери. В конце концов, Джейк был далеко не самый худший вариант.

Я согласилась. В конце концов, так было спокойнее для меня, учитывая, что в нашем доме и вокруг него бродили голодные незнакомые вампиры.

Оглядывая гостиную в поисках какого-нибудь занятия, я наткнулась на рояль Эдварда. Не знаю, что именно меня подвигло на это, но я подошла к нему, открыла крышку и попыталась что-то наиграть. Удивительно, но мелодию на слух улавливать было гораздо легче, чем когда я была человеком. Неудивительно. Я подбирала знакомые мелодии, аккомпанировала, меняла тональности и октавы. Я как будто бы растворилась в музыке, которую сама же создавала. А потом я попыталась наиграть колыбельную, написанную Эдвардом для меня. Мелодия нашлась быстро, но с аккомпанементом возникли непонятные проблемы. У меня не получалось передать всю музыкальность, которая присутствовала при игре Эдварда.

Бледная мужская рука легла на закрытую крышку рояля. Я вздрогнула и подняла глаза. Луи.
-Мадам…Возможно, эта мелодия звучала бы полнее, если бы ее играли в четыре руки. – мягкий баритон Луи ласкал слух.

-Возможно. – я улыбнулась как можно приветливее. – Вы играете?

-Немного. Вы позволите? – Луи глазами указал на сидение, на котором я сидела.

- Конечно. – Я подвинулась, одной рукой снова наигрывая мелодию колыбельной. Луи быстро схватил ее и начал аккомпанировать. Я тоже присоединилась левой рукой. Музыка была просто потрясающе полнойизумительной, определенно прекрасной, хоть и отличающейся от игры Эдварда...

Я не знаю, сколько времени мы провели,играя так. День уже клонился к вечеру. Я не слышала ничего вокруг, лишь изредка замечая какие-то движения в гостиной. Где-то, словно вдалеке, раздался дверной звонок, я подумала о том, что нужно открыть дверь, вероятно, вернулся кто-то из наших многочисленных гостей, но потом я поняла, что просто не могу унять свои пальцы, не могу сейчас закончить мелодию, ведь есть еще столько возможных вариаций.

Я играла, не замечая никого и ничего вокруг, а только переодически натыкалась глазами на не менее быстрые пальцы Луи. Я не успевала начать новую вариацию, а он уже подыгрывал, словно знал, что я задумала дальше. И внезапно аккоманемент Луи оборвался. Я тоже остановилась, чтобы понять, в чем дело, и заметила красавца-Лестата, облокотившегося на рояль, с неоднозначной улыбкой на губах пристально рассматривающего меня. Если бы я была в состоянии покраснеть, я бы обязательно это сделала.

- И с каких это пор, Луи, ты стал увлекаться музыкой? Я знаю тебя уже двести лет, но эта твоя сторона оставалась для меня незнакомой? – в голосе Лестата слышалась легкие ирония и усмешка, но я не поняла, к чему это.

-Лестат. – поприветствовал его Луи. – Где Бьянка?

Лестат изогнул бровь, бросил на меня быстрый взгляд:
-Она сейчас на границе с Канадой. – Луи еще хотел что-то спросить, но видимо, передумал.

И тут я услышала позади себя голос, от которого меня бросило в дрожь. Конечно же. Арман. Стоило догадываться, что он вернется:
-Бьянка? Она была здесь?

Я оглянулась. На лице Армана была написана такая растерянность, что мне на минуту стало его жалко. На минуту, но не более. Он все еще продолжать вызывать во мне смешанные чувства.

И что вам всем эта Бьянка далась?Медом она что ль намазана?

Лестат ничего не ответил, лишь только посмотрел на Армана. Потом снова повернулся ко мне:
-Бэлла…Вы – талантливая пианистка, вы знаете об этом? – его голос облеплял меня, словно мягкий туман. Я приподняла бровь.

-Нет…Если учитывать, что сегодня я впервые за последние лет двадцать села за рояль, то, нет, я была нев курсе. Думаю, это больше заслуга Луи. – я посмотрела на Луи, прежде чем перевести взгляд на Лестата. Я терялась, не зная на кого мне нравится больше смотреть – на Луи, на Лестата или на Армана. Арман по-прежнему стоял чуть в стороне, но всем видом говоря, что он тоже участвует в разговоре.

-Лестат, ну не тебе же одному находить общий язык с музыкальными инструментами. – усмехнулся Луи. – Но Лестат прав… - он запнулся, поворачиваясь ко мне. – Мадам, вы великолепно играете.

Мне было приятно слышать столь лестные отзывы о себе, тем более из уст этих великолепных вампиров.
-Я присоединяюсь к своим друзьям, сударыня. – кивнул Арман. Я озадаченно на него посмотрела, а про себя отметила, что все трое они говорили не очень быстро, размеренно, и все обращались исключительно на вы. Списав все это на возраст и эпоху, в которую они жили, а они были старше всех нас, кроме Карлайла, возможно, я обратилась к Лестату, решив ради приличия тоже обращаться к ним ко всем на вы:
-Так, Вы, Лестат, тоже играете?

Лестат улыбнулся и кивнул:
-Но мой любимый инструмент все же скрипка. - мне почему-то резко захотелось увидеть Лестата со скрипкой в руках. Как это плохо сочеталось в моем представлении с его черными джинсами и кожанной курткой.

Арман с иронией добавил:
-Если его дьявольскую манеру можно назвать игрой, то да, он играет.

Я прищурилась и дерзко посмотрела на Лестата:
-И что же это за такая дьявольская манера? Я заинтригована…Не покажете?
Лестат удивленно посмотрел на меня, но через секунду в его глазах зажглись прежние хитрые искорки. Он удивительно быстро брал себя в руки, а я лихорадочно принялась соображать,есть ли в нашем доме скрипка.
-Было бы на чем…Впрочем, у меня есть идея. Я скоро вернусь. – и спустя секунду он был уже за окном. Даже я не успела проследить за его движениями.

Мы с Луи удивленно переглянулись, а потом он спросил у Армана:
-И куда он направился?
Арман загадочно улыбнулся:
- Я так полагаю, за скрипкой. Я чувствую себя здесь музыкальным невеждой. – картинно поморщился Арман. Мне стало интересно, в чем же талантлив он, и я спросила его об этом. – Талантлив? Не знаю, что именно бессмертный может назвать талантом, когда у него способности фактически ко всему. Но вообще я еще смертным ребенком рисовал.

Когда в окне снова появился Лестат, подпрыгнула от неожиданности, а Луи укоризненно покачал головой:
-Лестат. Тебе трудно зайти через дверь? Это ведь так нормально.

Лестат не обратил на него ни малейшего внимания, лишь широко улыбнулся мне, словно извиняясь.
-Что только не сделаешь ради Вас, Бэлла.

Я снова ощутила прилив жара. Взгляд Лестата прожигал насквозь, словно огненный луч. Все-таки, эти трое мужчин были как минимум интересными. И, в конце концов, раз представилась возможность познакомиться с ними, почему бы мне ею не воспользоваться. Лестат тем временем развернул сверток, в котором оказался футляр со скрипкой. Достав ее, он любовно провел пальцем по ее изгибу,грифу. В его глазах теперь уже не просто мелькали искорки, а горел огонь. Он нежно взял инструмент, прижал его к себе и провел смычком по струнам. Раздался протяжный звук. Лестат настроил скрипку, а потом, снова взглянув на меня, начал играть.Сначала игра его была вполне нормальной, но потом он начал набирать темп, и я поняла, что называл Арман дьявольской игрой. Но мне эта игра безумно нравилась. Музыка словно выворачивала душу. Опасная. Цепляющая. Я влюбилась в эту мелодию.

Когда он доиграл, я твердо решила узнать что-нибудь особенное о них обо всех.
- Господа? - было чертовски приятно ощущать на себе заинтересованные взгляды трех умопомрачительных созданий. – Пока мы ждем наших…общих знакомых…я имею в виду, моего мужа и Бьянку, предлагаю блиц! – я сегодня себя ощущала на удивление дерзкой и свободной. Возможно, потому что рядом не было всегда настороженного Эдварда. Вампиры удивленно посмотрели на меня, первым опомнился Лестат:
-Идет. Условие – Вы точно так же отвечаете на вопросы. – поскольку вопросы собиралась задавать я, подвоха я не увидела, поэтому кивнула. Посмотрела на Армана, он лишь улыбнулся, я сочла улыбку за согласие. Луи, наклонив голову сказал:

Добавлено (07.02.2009, 14:28)
---------------------------------------------
-Бэлла. Вы не предлагаете. Вы заставляете. – Видимо, на моем лице отразилось удивление. – Отказ Вам приравнивается к тяжкому преступлению , и Вы это знаете.[/b ]. – Комплимент прозвучал как упрек - я снова обрадовалась, что с тех пор, как я стала вампиром, я перестала заливаться краской. Я выпалила первое что пришло в голову:
[b]-Начнем с возраста. Сколько вам лет?

Лестат ухмыльнулся, и взглянул на Армана. Тот смущенно улыбнулся:
-Пятьсот сорок четыре года…Боже, как я стар! – с деланным ужасом воскликнул Арман. Справившись с шоком, я засмеялась, так забавно было это слышать от вампира.

-Двести шестьдесят семь. – скромно произнес Лестат, как будто бы речь шла о какой-то мелочи. Ну, впрочем, это и была мелочь.Для них, но не для меня. Я повернулась к Луи,ожидая его ответа:
-Мы с Лестатом ровесники по возрасту.Почти ровесники. Мне двести пятьдесят девять лет.

-А Вам, сударыня? Я, конечно, понимаю, что невежливо спрашивать об этом даму, но Вы сами честно обещали отвечать. – Арман посмотрел на меня.
-Ну… Мне…ээээ…сорок лет.Это если считать с самого рождения. - Они не были ни смущены, ни удивлены. Создавалось ощущение, словно они уже примерно знали об этом.Я перевела тему. – Хорошо, дальше!Любимый цвет?

У Лестата он оказался голубым, у Луи – зеленым, а Арман больше склонялся к бордовому.

-Откуда вы родом?
-И я, и Луи – из Франции. Французы. Коренные. – словно с гордостью ответил Лестат.

-Если считать по нынешним меркам, то я украинец. – негромко сказал Арман. – Но вообще родился в Киевской Руси.Значит, русский.

Я попыталась спозиционировать на карте Киев. С географией у меня всегда было плохо, но сейчас услужливая память подсунула нужное место. У Армана действительно во внешности было что-то славянское. Я принялась размышлять как славянин мог быть Арманом, и он тут же пояснил, словно прочел мои мысли:
-Вообще, я – Андрей. Но это было так давно. – смешок. Луи кивнул:
-А еще он был Амадео. Вообще, Арман – очень многоликая личность, Вы уж простите меня за каламбур.

Арман наградил того убийственным взглядом.
-Хорошо, ваше основное занятие в жизни?
Вампиры засмеялись. Я улыбнулась, не понимая, чем вызвала такую реакцию.

-Вообще, отец хотел, чтобы я был художником,- начал Арман. – А потом монахи запрягли меня писать иконы. Говорили, у меня Дар Божий. – он пожал плечами.

Я изумленно уставилась на него. Не ожидала икон от циничного Армана.

-А деятельность Луи заключалась в поиске приключений на свою голову. Ну и, конечно, рано или поздно он нашел их в лице меня. – Лестат усмехнулся.

Луи посмотрел на него, а потом ответил за последнего:
-А Лестат так вообще у нас Личность с большой буквы. Побывал в Раю, в Аду, в человеческом теле,общался с Богом и Дьяволом, я уж не говорю о том, что он был актером, рок-музыкантом и спутником Царицы. Однако, главное его занятие, то, что привлекло в нем его создателя – привело его к титулу: Убийца Волков.

Я уже хотела засмеяться, так смешно все это рассказывал Луи и так артистично раскланивался Лестат, но на последних словах смех застрял в горле. Я изобразила кривую улыбку:
-Вот как?

-Да. Можете не сомневаться, с тех пор, стоит хоть одному волку появиться в миле от Лестата, как тот может попрощаться со своей собачей жизнью. – Луи усмехнулся.

Я же потрясенно молчала. Невовремя вспомнила о том, что рядом резервация. И стая волков…

------------------------------------------------------------------------------
Глава 10. Возвращение.
(очень маленький кусочек)

Слова Луи испугали меня, но вампиры продолжали вести себя так, словно ничего не произошло, и я искренне надеялась, что, когда Джейкоб, как обычно, будет провожать Ренесми до нашего дома, он догадается появиться в своем человеческом обличии. Я попросила Лестата рассказать о своей жизни. Он засмеялся и сказал, что она слишком длинна для рассказа. Я настаивала, и, чудо, уговорила его.

Он уселся на диван, приглашая меня сесть рядом. Я послушно повиновалась. Он начал свой рассказ, с детства, про свою семью, про свою деревню, про замок, про побег с актерами, про возвращение. Он рассказывал настолько красочно, что мне казалось, что я сама переживаю за него все то, что пришлось пережить ему. Когда он рассказывал про то, как он в одиночку справился со стаей из пяти взрослых волков, я поежилась, снова подумав о Джейке. Лестат с такой ненавистью описывал этот момент…Он рассказывал о своем обращении, о своих первых днях в полной неизвестности, о жажде, о превращении своей матери, Габриэль, которая, кстати, исчезла после нашей встречи на поляне, о знакомстве с Арманом.

А потом он плавно перешел к знакомству с Луи. Внезапно, он замолчал, встал с дивана и подошел к роялю. Затем, повернувшись к Луи, сказал:

-Ну, Луи, расскажи о своей жизни, раз уж наши плотно переплетаются. Нью-Орлеан, Луи, твоя боль и ненависть, нежелание жить, смерть брата, чертова кукла Клодия. – в голосе Лестата слышалась горькая усмешка, словно он винил Луи за что-то.

Луи вздохнул, но действительно продолжил рассказ. Рассказ от Луи был менее красочным, он больше описывал свои мысли и чувства. Он рассказал о бессмертном ребенке, созданном Лестатом, Клодии, об их жизни после смерти в Нью-Орлеане. Луи, наверное, очень любил Клодию, с такой нежностью отзывался о ней.

И когда Луи рассказывал о том, как Клодия подговорила Луи убить Лестата, сбежать от него, Лестат заиграл. Его мелодия была печальной, опасной, полной боли и ненависти, безмолвного гнева. Создавалось ощущение, что он с трудом сдерживает себя. Мне показалось, что Лестат, в отличие от Луи, ненавидел Клодию. Неудивительно, она ведь пыталась убить его. Я неосознанно разозлилась на эту пресловутую Клодию, я не могла понять, как она так могла поступить с Лестатом. И я почти перестала слушать Луи, я тонула в игре белокурого ангела Лестата.

Я встала и подошла к роялю, облокотилась на него, не отрывая глаз от Лестата. Он был действительно прекрасен, мрачный огонь зажег его глаза, идеально-очерченные губы застыли в полу-улыбке,обнажая жемчужные зубы. Пшеничные прядки небрежно собранных в хвост волос выбились и обрамляли бледно-мраморное лицо. Он периодически поднимал на меня глаза, затем снова опускал их на клавиатуру. Луи продолжал рассказывать, Лестат перебивал его, дополнял, его голос уже не был мягким и медовым, теперь в нем слышалась ненависть и угроза, он звучал словно зарождающийся рык.

Но, тем не менее, я не могла оторвать от него глаз. Да и не хотела особо. Как будто бы знала, что совсем скоро все изменится, и я уже не смог вот так вот просто наслаждаться его присутствием, его внешностью, его голосм, его игрой...

Как будто бы знала.

Лестат играет (это небольшой отрывок из фильма "ИсВ", но именно он вдохновил меня на написание этого кусочка.уж очень музыка красивая)

Добавлено (28.03.2009, 13:07)
---------------------------------------------
а вот и продолжение десятой главы, только, чур, тапками не кидаться, комментарии оставлять, замечания высказывать.жду с нетерпением отзывов.***

Когда мы вернулись наконец-то в Форкс, уже наступал вечер – мы с Бьянкой отсутствовали чуть меньше суток. Я все еще стоял на нетвердых ногах после очередного умопомрачающего полета, и твердо давал себе обещание, что обязательно проживу столько, сколько нужно для того, чтобы обрести эту способность. Приземлились мы все на той же полянке перед озером.

И все-таки, как же удивительно быстро все менялось. Еще вчера я чувствовал необузданную страсть по отношению к Бьянке, а она сумела меня убедить в том, что наши пути не пересекаются и не пересекутся никогда, и это было единственным правильным во всем нашем неправильном существовании. Все-таки, насколько старым я чувствовал себя моментами с Бэллой, настолько же юным я себя чувствовал рядом с многовековой Бьянкой.

Она прочитала мои мысли и, мягко улыбнувшись, тихо ответила:
-Я действительно слишком долго все разрушала. И разрушали меня. Я знаю каково это, и не хочу привносить этого в твою семью, Эдвард.

Я благодарно на нее посмотрел. Умница. Она была как всегда права. Я обнял ее – это была самая малость, которую я мог сделать для нее в знак своей благодарности. Затем она отошла на пару шагов и весело крикнула:
-Эдвард? Наперегонки до дома? Слабо обогнать меня? – я в изумлении на нее уставился. – Я докажу тебе, что я совсем не та ржавая рухлядь, коей ты меня, судя по твоим мыслям, считаешь! – задорный огонек в ее глазах говорил о том, что сейчас она совершенно серьезна.

Я расхохотался. Би, ты полна неожиданностей. Бьянка театрально присела в реверансе. Но, раз ты настаиваешь. Я резко развернулся и побежал, постепенно ускоряясь. Конечно, я бы выиграл, но я планировал уступить победу даме. К моему великому удивлению, Бьянка не отставала, и до дома мы добрались фактически одновременно. Притормозив у входной двери, я обнаружил Бьянку рядом с собой, причем она весело улыбалась, а в глазах горел все тот же задорный огонек. Мы раскланялись друг перед другом, театрально пожали друг другу руки, затем я открыл перед Бьянкой дверь, и мы наконец-то зашли внутрь.

По всему дому разливался звук рояля. Я сразу же сообразил, что это звук моего рояля, и мне стало немного не по себе. Не то чтобы я был собственником, но я знал, что так не играет никто из моих домашних, а думать о том, что это играет кто-то из гостей, мне почему-то было неприятно. Мы прошли в гостиную и я увидел картину, которая меня совершенно не порадовала. На моем рояле играл Лестат, а рядом с роялем, облокотившись на него, стояла моя Бэлла и, абсолютно никак не реагируя на нас с Бьянкой, неотрывно следила за Лестатом.

Эй, Эдвард, а ты чего хотел, только тебе развлекаться? Моя совесть проснулась и торжествовала. Я прикусил губу. Надо сказать, Лестат действительно потрясающе играл, тем более Гайдна, и я немного позавидовал.

Арман, уже вернувшийся, повернулся к нам и изумленно-радостно воскликнул:
-Бьянка! – он почти подбежал к ней и крепко обнял. Она мягко улыбнулась, и тоже обняла его.

От его воклицания Бэлла вздрогнула и перевела взгляд на меня. Этот взгляд – непередаваемая смесь жалости, грусти, радости, нежности, злости. И в этот момент мне стало страшно. Страшно, что я могу потерять ее. Конечно же, я все понял. Конечно же, я понял, что, как и Бьянка, которая произвела впечатление на меня, так и Лестат произвел впечатление на мою жену. И неудивительно.

Я попытался взять себя в руки, подошел к Бэлле, обнял ее и поцеловал. Мне хотелось показать Лестату, что Бэлла моя и только моя. К моему великому разочарованию, Бэлла весьма вяло отреагировала на мой поцелуй и быстро отстранилась. На лице Лестата промелькнула улыбка, но он вновь стал серьезен. И, что самое неприятное, прекрасен, этакий падший ангел. Лестат поймал мой взгляд, и я мог поклясться, что его глаза смеялись. Я готов был зарычать.

Лестат выдержал мой пристальный взгляд, и тут раздался мягкий, но настойчивый голос Бьянки:
-Лестат? Позволь узнать, что ты делаешь? – в ее голосе слышалась неприкрытая тревога. Мы прервали наши ненавистные гляделки.

Лестат, отводя взгляд, усмехнулся и повернулся к Би:
-Ты теперь в каждых моих действиях будешь видеть попытку убить кого-нибудь из Калленов. – Лестат откровенно веселился. И тут только я вспомнил, каким именно образом Лестат убивал Карлайла в видении Элис – неотрывно смотря на него. – Би, расслабься, мы сумели найти общий язык с миссис Каллен. – Лестат быстро взглянул на Бэллу.

Затем он перевел взгляд на Луи:
- Луи, я так полагаю, ты остаешься “перевоспитываться”? – Лестат почти выплюнул эту фразу. Все-таки он был вампиром до мозга костей. Луи кивнул, улыбнувшись. На лице Лестата отразилось отвращение и отчаяние, но через миг он снова взял себя в руки. У него удивительно быстро менялось настроение.

-Тогда, я думаю, Лестат, нам стоит покинуть эту семью. Мы и так уже чересчур задержались – тихо прошептала она, зная, что все равно каждый присутствующий в этом доме услышит ее слова. Арман обнял ее за плечи. Лестат кивнул.
Мариус и Пандора уже покинули. – кинул он ей быстро мысль, отвечая на застывший в глазах вопрос.
А Дэниэл отправился обратно на остров Ночи, заявив, что ему здесь нечего ловить, поэтому я отправляюсь с вами. – пожав плечами, мысленно добавил Арман.

А дальше все происходило как в тумане. Сначала четверо гостей напряглись. Я вдохнул воздух и понял причину – к дому приближались Джейкоб с Ренесми. Мы-то привыкли к их запахам, чего нельзя было сказать об остальных. Я краем глаза увидел, что по лестнице быстро спукались Карлайл, Эсме, за ними Джаспер с Элис. Они тоже почувствовали повисшее в воздухе напряжение. Я молил Бога, чтобы все вампиры были сыты.

Входная дверь резко распахнулась, и моя дочь почти вбежала в дом. Увидев нас, она бросилась к нам, подбежала к Бэлле, и только тут я заметил, что ее красивое лицо блестит от слез. Бэлла обняла ее, словно пытаясь укрыть от всех.

-Какого черта по резервации бродят вампиры? – услышал я глухой рык Джейкоба.

И тут я понял, что с самого начала не хватало матери Лестата, дикой Габриэль.

Добавлено (28.03.2009, 13:17)
---------------------------------------------
Глава 11. По разную сторону баррикад (Бьянка)

***

В гостиную почти вбежала девушка лет двадцати на вид и сразу же бросилась в объятия Бэллы. По смягчившимся глазам Эдварда, обнимающего жену, я поняла, кем именно была эта девушка. Его дочь. Дочь Бэллы. Их дочь. Я с изумлением рассматривала это существо. Я отчетливо слышала биение ее сильного сердца, я чувствовала запах ее крови, почти человеческий. Почти. Она не была человеком в прямом смысле этого слова. Ее кожа была бледна почти так же, как и наша. И теплота ее тела была ощущаема каждым вампиром в этом помещении. Это была нечеловеческая теплота, слишком высока была температура тела для человека.

Арман, обнимающий меня, словно нежелавший отпускать теперь никогда, напрягся. Кровь девушки была притягательнее крови человека по одной простой причине – по ее венам текла смесь человеческой крови и крови вампира, а это был самый лакомый коктейль, который, кстати, я думаю, еще никто не пробовал на вкус.

Вдохнув снова, я почувствовала еще один незнакомый запах в доме. Я обернулась на него, то же сделали Луи с Лестатом, которые синхронно со мной почувствовали этот странный запах. При входе в гостиную стоял молодой смуглый парень, индеец. Я нахмурилась. Он был человеком, но этот нестерпимый запах псины, исходивший от него, сбивал меня полностью с толку. Я с сомнением покосилась на Лестата. Он прочел мою мысль и кивнул, что меня немного успокоило. Не мне одной был противен этот отвратительный запах. Арман обнял меня еще крепче, присоединяясь таким образом к моим сомнениям.

-Какого черта по резервации бродят вампиры? – почти прорычал парень, оголяя идеально-белые зубы. В этот момент у меня промелькнула мысль, что в его манерах явно проглядываются волчьи повадки, а его глаза блестели звериной яростью.

В доме повисло молчание, нарушаемое лишь всхлипыванием девушки. Потом она, не говоря ни слова, приложила одну руку к щеке матери, а другую – к щеке Эдварда. Конечно, я не могла удержаться от того, чтобы не просмотреть его мысли. Увиденное поразило меня. Девочка в прямом смысле проецировала образы в сознание своего отца при помощи прикосновения.

Но смысл образов был донельзя понятен. Золотистые волосы Габриель, бордовые радужки, хищный взгляд… Мне не нужна была моя проницательность, чтобы понять, что Габриэль попыталась атаковать дочь Калленов, после того, как покинула нас. Я закусила губу и кинула взгляд на Лестата. Мне интересно было, как он отреагирует.Но по мере продолжения этого своеобразного «кино», его глаза округлялись, ухмылка сменялась гримасой.

В тот момент, когда Габриэль набросилась на Ренесми, когда она уже была близка к тому, чтобы впиться ей в горло, на нее налетел огромный волк. Сбил с ног вампиршу, и каким-то загадочным образом отодрал ее от девушки. Затем появились еще двое волков. Эти создания были неестественно большими, а в глазах их горела почти человеческая ярость, особенно в глазах самого большого из них. Они набросились на Габриэль и в прямом смысле стали рвать ее тело на части. Это было чудовищно, я с отвращением наблюдала за этой картиной.

Обычно животные не причиняли нам вреда, скорее, мы были опасны для них. Но это были не просто животные, я понимала это. Так же как понимали это остальные. И тут сумасшедшая мысль мелькнула у меня в голове. Я бросила взгляд на парня. Он впился взглядом в Лестата,в котором сквозила такая ненависть, Лестат же в свою очередь, в него. До меня дошло, что не у меня одной появилась мысль о том, что этим волком вполне мог быть этот парень. Этот взгляд. Это рычание. Эта ненависть. Этот запах, наконец. Я и раньше слышала об оборотнях, но никогда не встречала их. С другой стороны, если существуем мы, то почему бы не существовать им?

-Я еще раз спрашиваю, какого черта по резервации шляются вампиры?!! Эдвард?! Вы позволили вашим гостям охотиться на нашей территории?!! – голос парня гремел не хуже грома.

Эдвард помотал головой, не в силах что-либо ответить. Он только что осознал, какой именно опасности подверглась его дочь. Если бы не волки, Ренесми сейчас не было бы в этом доме.

-Черт! Бэлла! Да вы вообще понимаете, что сейчас чуть было не произошло?!! Я бы один никогда не справился с этой психованной кровопийцей, она была сильнее, чем то, что встречалось мне раньше! Если бы не подоспели Лея с Сетом, нас бы даже не стояло сейчас на пороге этого дома!

Из груди Лестата вырвался глухой рев. Я знала причину. Парень только что сам себе подписал смертный приговор, признавшись в том, что убил Габриэль.

Далее все происходило посекундно, словно замедленной съемке. В доме воцарилась полнейшая тишина, не прерываемая ничем. И лишь все мы отчетливо слышали, как ускоряется сердцебиение парня. Тук-тук. Тук-тук-тук. Тук-тук-тук-тук. Все быстрее и быстрее. И Лестат, неотрывно смотрящий на несчастного.

-Чтобы убить его, тебе придется сначала убить всех нас. – Эдвард отпустил Бэллу, шагнул вперед, становясь между оборотнем и вампиром, и скрестил руки на груди. Лестат перевел мутный взгляд на него, но мысли его сбились, а сердцебиение оборотня стало замедляться.

-Ты полагаешь, для меня это проблема? – усмехнулся Лестат. Мне стало страшно. Я слишком хорошо знала его силу. Я попыталась броситься к Лестату, попытаться его отвлечь, но Арман прочел мои мысли и еще сильнее вцепился в мои плечи, а Луи сделал шаг к Лестату. – Не двигайся, Луи. – приказал золотоволосый демон. – иначе ты можешь оказаться на его месте. – Луи застыл на месте. Каллены тем временем стали потихоньку придвигаться друг к другу, пытаясь заслонить Бэллу с Ренесми.

Внезапно лицо Эдварда исказила гримаса. Я слишком хорошо представляла, что он сейчас чувствует. Жар. Безумный жар. А затем воспламенится его горючая кровь, сжигая одновременно все органы.

-Лестат, нет!!! – вырвалось у меня, я дернулась, пытаясь вырваться из стальной хватки Армана, но безрезультатно.

Время застыло. Я не могла поверить, что Лестат сделает это. Но также я достаточно хорошо понимала на что он способен.Я резко рванулась вперед, и, к своему великому удивлению, вырвалась из объятий Армана, метнулась к Лестату, налетела на него. Все, что я планировала, это отвлечь его, сбить с ног, дать время Калленам предпринять хоть что-то. Они как будто бы не понимали, насколько опасен этот дьявол.

Лестат отшвырнул меня фактически одной рукой, как котенка. Удар был настолько сильным, что я даже не поняла сначала, что именно это было. Как будто бы меня ударили огромной бейсбольной битой. Я пролетела фактически через всю гостиную и приземлилась на стеклянный обеденный стол. Под моим каменным телом он жалобно зазвенел и разбился. С жутким грохотом полетели на пол стеклянные осколки.

***
Все происходило слишком быстро, даже для меня, даже для моего сверхъестественного восприятия. Я слышал, как ускоряется сердце Джейкоба, я чувствовал, как он начинает задыхаться. Я понял, что еще немного, и Лестат убьет его. И еще я понял, что не могу вот так вот просто дать ему вершить свой самосуд. В конце концов, как бы там ни было, Габриэль напала на мою дочь. Я бы и сам убил ее, если бы в тот момент находился бы рядом. Но это сделал Джейк. А Джейк – часть нашей семьи, как ни крути. Я уже давно перестал ненавидеть его, сейчас я чувствовал к нему только небольшую досаду, которую испытывают отцы по отношению к избранникам своих дочерей. Я отпустил Бэллу, хотя мне безумно не хотелось оставлять ее одну, и сделал шаг вперед, становясь между Лестатом и Джейком.

-Чтобы убить его, тебе сначала придется убить всех нас. – мой голос неожиданно был твердым и холодным. В голову пришло сравнение со сталью. Ну хотя бы это было хорошо. Потому как что-то в глубине меня истошно вопило, что надо отсюда бежать поскорее, что, скорее всего, мое геройство отнюдь не остановит этого дьявола. Наверное, это был мой инстинкт самосохранения. К своему удивлению, мне удалось на минуту отвлечь Лестата. Он мрачно посмотрел на меня, а сердце Джейкоба стало биться ровнее.

-Ты полагаешь, для меня это проблема? – расхохотался золотоволосый вампир. Я стоял, не двигаясь, моля свои ноги не подкашиваться. Сказать, что мне было страшно, это ничего не сказать. Было в нем что-то такое, могучее, вековое, зловещее. Опасное. Луи дернулся было, но Лестат остановил его, приказав оставаться на месте. Меня он уже приговорил, похоже. Луи застыл. Я почувствовал сбоку некое движение, как будто бы моя семья собиралась вместе, стараясь держаться как можно ближе друг к другу.

И я почувствовал жар. Боль. Огонь. Сжигал меня. Это было похоже на агонию превращения, но это было мучительнее. Как будто бы по моим венам текла горячая магма, как будто бы в меня влили расплавленный титан. Я почувствовал, как моя кровь обжигает сосуды. Эта тянущая боль убивала одними своими ощущениями. Мне показалось, что еще чуть-чуть и я загорюсь изнутри.

-Лестат, нет!!! – голос Бьянки сорвался на крик, выдергивая меня из моих мыслей. Я даже не повернулся к ней, у меня не было на это сил. Двигаться означало усилить жар. Приблизить свою смерть еще на несколько секунд. В этот момент я твердо осознал, что моя долгая жизнь завершается. Так глупо и так обидно. Я сделал нечеловеческое усилие, повернул голову и обвел взглядом свою семью: моя нежная Бэлла, моя маленькая Ренесми, моя любимая Эсми, Карлайл, Элис, Эммет, Розали, Джаспер. Я вас люблю. Я попытался вдохнуть. Перевел взгляд на Лестата, встретился глазами с прожигающим в прямом смысле взглядом его красных глаз. Дьявол, настоящий дьявол, падший ангел, сброшенный с небес.

Внезапно что-то метнулось к Лестату, я запоздало понял, что это была Бьянка. Она налетела на Лестата, но он лишь отшвырнул ее одной рукой. Она пролетела через всю гостиную и приземлилась на наш обеденный стол. Тот раскололся, послышался страшный грохот. Я вздрогнул и понял, что жар немного спал, хотя оставался таким же невыносимым, как и раньше. И глаза Лестата стали уставшими, почти несчастными.

-А ты держишься молодцом. Тебя сложнее убить, твоя кровь возгорается не так быстро, как кровь любого другого вампира. Я думаю, это связано с твоей диетой. Но не переживай, лишь вопрос времени.

Я оглянулся, пытаясь посмотреть, что с Бьянкой. Около нее уже сидел Арман, крепко обнимая ее, удерживая от очередного порыва. На ее лице отразилась гримаса отчаяния, когда я встретился с ней взглядом. Прости, Би. Мне жаль, что все так получилось.

Я понял, что почти не могу дышать. Не то чтобы мне было это необходимо, но почему-то именно сейчас мне показалось, что если я не сделаю этот вдох, это будет моей самой крупной ошибкой за последний век. Господи, как же я не хотел умирать! Я открыл рот, стараясь глотнуть воздух, словно рыба, но нет, я задыхался, мои легкие, мне казалось, что они сгорают, сгорают с каждой секундой все сильнее и сильнее.

Я упал на колени. Как стыдно. Но стоять я больше не мог, я в прямом смысле уже не ощущал себя, не ощущал своего тела, не ощущал своих конечностей. Лестат, черт, давай же, заканчивай уже скорее, проклятье! Я терял реальность.

И тут случилось то, чего уж я точно никак не мог ожидать. Звенящую зловещую тишину прорезал звонкий, как колокольчик, голос Бэллы:
-Лестат?

Жар начал спадать, ко мне вернулось ощущение действительности. Я поднял голову и в ужасе уставился на Бэллу, на мою бесстрашную Бэллу, так спокойно подходящую к этому монстру. Лестат словно забыл обо мне, зачарованно наблюдая за ней. Я поднялся на ноги, пытаясь утихомирить в себе чувство ревности. Даже в таком состоянии я продолжал ее ревновать. Она же шла целенаправленно, приближаясь к нему.
-Лестат…Не надо делать этого. Ты ведь не чудовище. Ты не убийца.

Лестат горько усмехнулся, не отводя от нее взгляда. Я же вновь обрел способность дышать. Вдох. Выдох-вдох.
-Ошибаешься, Бэлла. Я именно тот, кем являюсь. Я убийца. Я – монстр.

-Нет!!! – голос Бэллы был странно далеким, словно это не она говорила. – Нет, Лестат, ты не убийца. Я знаю это. Я верю в это. Не убивай его. Этим ты окончательно убьешь все то человеческое, что в тебе осталось. Этим ты убьешь себя. Я прошу тебя, не делай этого. Я люблю его. И я не хочу, чтобы ты потерял себя.

Лестат молча смотрел на нее, словно обдумывая ее слова. Она подошла к нему вплотную, застыла на секунду. Он протянул руку к ее щеке, и как будто бы что-то смахнул. Боже. Снова кровавые слезы. Она потянулась к нему, приподнявшись на цыпочки, прикоснулась губами к его губам, запуская одну руку в его волосы. Он приобнял ее, притягивая к себе, затягивая, углубляя поцелуй.

Я, как дурак, на все это молча смотрел. Бэлла спасла мне жизнь, а я не знал, радоваться этому или нет. Такой ценой?

Добавлено (29.03.2009, 01:32)
---------------------------------------------
P.O.V Bella

***
Я обнимала дочь и понимала, что если бы не оборотни, ее бы сейчас не было рядом со мной. Собственно, что-то подобного я и ожидала. Я прекрасно знала с самого начала, что счастья эти вампиры нам не принесут. Я благодарила Бога в этот момент, что Джейк запечатлился именно с Ренесми, не отпуская ее никуда ни на шаг. Эти красные глаза Габриэль в сознании моей дочери, сила, с которой она набросилась на Ренесми, почти повалив на землю, мгновенное превращение Джейкоба, появление Леи и Сета. Все мелькало в моем мозгу, словно какое-то дорогое кино с кучей спецэффектов. Но само страшное было в том, что это были НЕ спецэффекты, это была жесткая правда. Счастливый случай. Несчастный случай. Что именно?

Воцарившаяся тишина прервалась быстрыми ударами мощного сердца. В этой комнате сердце билось только у двоих – у остальных оно остановилось много лет назад. Я взглянула на Джейкоба, он задыхался. Сначала я не поняла, что именно являлось причиной, я отстраненно обвела глазами гостиную, наткнулась на Лестата.

Как же он был прекрасен и опасен. Но я видела в нем совсем не то существо, каким он пытался казаться окружающим. Он не был дьяволом, он не был чудовищем. Я его видела бесконечно несчастным и одиноким созданием, на протяжении долгих лет постоянно что-то теряющего и находящего, но так и не обретший самого главного – той любви, что давала смысл нашей вечности. И пусть он побывал в Раю и в Аду, пусть он общался с Богом и Дьяволом, пусть он обладал силой, несоизмеримой ни с чем, пусть он нашел способ вернутся в смертное тело, пусть он хотел стать святым – он так и не нашел ответов на свои вопросы, он так и не нашел того, с кем эти вопросы потеряли бы свой смысл. Я с тоской подумала о том, как бы хотела помочь ему, но моей половинкой был Эдвард.

Это похоже на ощущение буриданова осла. Я смотрела на Лестата, на его красивое лицо, не испорченное даже выражением гнева, на его пшеничные прядки, выбившиеся из общего хвоста, прекрасно осознавая, что меня обнимает Эдвард. И еще мне очень не хотелось верить, что Лестат убьет Джейка.

А потом все завертелось. Эдвард отпустил меня, встал между Лестатом и Джейкобом, сказал, что нужно сначала убить его. Сердцебиение оборотня стало замедляться, я услышала сдавленный вздох Ренесми. Он прижалась ко мне еще сильнее. Я бросила взгляд на остальную семью, они растерянно наблюдали за происходящим. Никто не знал, что именно нужно делать, но все медленно стали подбираться к нам с Ренесми как можно ближе. Сейчас не о нас надо думать, а об Эдварде!

Лестат усмехнулся и сказал, что для него убить всех нас не проблема. Конечно, это же было твоей изначальной целью. Луи дернулся, пытаясь подойти к нему, возможно, успокоить, но золотоволосый вампир приказал тому оставаться на месте, и Луи застыл. Я подумала о странности того факта, что даже сейчас, когда жизнь моего любимого мужа висит на волоске и зависит от Лестата, я все равно не чувствовала к последнему ни ненависти, ни злобы, лишь какое-то подозрительное ощущение ноющей тоски. Мне как-будто бы захотелось взять Лестата за руку и увести подальше отсюда и навсегда. Вместе с ним. Я быстро отогнала эту мысль.

Бьянка дернулась, что-то закричала, кинулась к Лестату в попытке отвлечь его, но тот лишь одной рукой отшвырнул ее, словно маленького безобидного зверька, а не сильную многовековую вампиршу. Я почувствовала волну радости. Все-таки, я недолюбливала Бьянку.

А затем Лестат начал медленно, но верно убивать Эдварда. Лицо мужа исказилось такой болью, что я почувствовала физически сама этот жар. Лестат прокомментировал что-то о том, что Эдварда сложнее убить из-за того, как он питался. Магическая кровь вегетарианца оказалась не такой горючей как кровь хищников. Я как будто бы услышала зависть в голосе Лестата. Эдвард хватал ртом воздух, словно пытался вдохнуть, я так и не поняла зачем, ведь мы способны не дышать. Но он так отчаянно пытался это сделать, словно от этого зависела его жизнь. И в этот момент боль, переполнявшая меня, боль за страдания Эдварда брызнула чем-то теплым из моих глаз. Слезы. Я думала, я не умею плакать.

Эдвард упал на колени. Господи, я должна что-то сделать, я не могу видеть его агонию!!! Я непроизвольно дернулась, отпустила Ренесми и шагнула вперед. Шаг. Еще шаг. Приближаясь все больше и больше к Лестату.

Он отводит глаза от Эдварда, смотрит на меня, и я вижу в них боль, гнев, жалость, тоску, одиночество. Я вижу в них бездну, и понимаю, что она затягивает меня. Я говорю ему что-то о том, что он не тот, за кого себя выдает. Он смеется горько и отрицает мои слова. Меня это выводит из себя, я итак на взводе, его усмешка, полная боли, заводит меня с пол-оборота.

Я срываюсь на крик, доказывая ему, что он – не чудовище, а он смотрит на меня глазами, и я словно чувствую на вкус этот коктейль вечной неприкаянности напополам с непониманием. Я подхожу к нему совсем близко, я ощущаю его холодное дыхание. Я думаю о том, что хочу почувствовать на вкус эти бледные губы. Краем глаза я замечаю, что Эдвард снова встает с колен, и я с радостью думаю, что, возможно, мне удастся его спасти. Я смотрю в глаза Лестата и вижу в них нежность.

Он стирает тыльной стороной ладони слезы, которые я продолжаю все еще ощущать на своих щеках. Я бросаю взгляд на бледные руку Лестата и понимаю, что на ней остается красная дорожка.
Как интересно. Неосознанно, я поднимаюсь на цыпочки, тянусь к Лестату, дотрагиваюсь до его губ своими. Он отвечает на поцелуй, а я с удивлением замечаю, что, в отличие от Эдварда, губы Лестата холодны даже для меня, вампира. Я запускаю пальцы в его шелковистые волосы, он обнимает меня крепко, словно боится выронить и разбить. И в данный исторический момент мне глубоко плевать, что об этом подумают остальные. Мне кажется, что этот поцелуй, словно награда за неведомые терзания, и для Лестата, и для меня. Мне кажется, что он длиться вечность и даже чуть больше.

Лестат резко отстраняется, а я все еще ощущаю леденящий холод его губ. Он отворачивается и смотрит на Луи. Тот с болью смотрит в ответ, медленно кивает ему. А я понимаю, что что-то пропускаю.

Потом Лестат оказывается рядом с Бьянкой, я даже не улавливаю его движения. Он подходит к ней, она прижимается к Арману, обнимающему ее, и испуганно смотрит на Лестата. Последний застывает на месте и с болью в голосе извиняется перед ней за то, что так поступил. Взмах черными ресницами и я понимаю, что и она не может злиться на Лестата. По-моему, никто не в состоянии на него злиться. Возможно, она понимает его, так же как и я. Возможно, мы с ней даже похожи.

Луи поворачивается к Карлайлу, на лице его были написаны тысяча и одно извинение. Вероятно, он чувствует себя виноватым.
-Мы уйдем. И, надеюсь, больше никогда не встретимся. Простите, что принесли Вам столько неудобств.

Эти слова звучат как-то глупо и немного фальшиво, горько и грустно. А Карлайл кивает, обнимая Эсме, на его лице написано явное облегчение. На лице всей моей семьи написано облегчение. Тогда почему мне так скребет горло и снова щиплет глаза?!!

Арман разворачивается, увлекая за собой Бьянку, и они направляются в сторону прихожей, отчетливо давая всем понять, что больше им тут делать нечего. Она бросает взгляд на Эдварда, тот отводит глаза. Я же снова смотрю на Лестата, стараясь запомнить каждую черту его прекрасного лица. Наши взгляды пересекаются, и я снова вижу в них бездну.

Луи настойчиво дергает Лестата за локоть, пытаясь увести его из гостиной. И тогда Лестат говорит, продолжая смотреть мне в глаза, тихо, шепотом, но каждый присутствующий слышит его слова:
-Этот мир так тесен, а нас так мало, что мы еще встретимся. Обязательно встретимся.

Он дает Луи увлечь себя, и они тоже выходят из дома. Я, не в силах больше стоять на месте, выбегаю на улицу, и еще долго слежу за удаляющимися в небе точками. Снова чувствую на щеках слезы.

Бэлла.

Я почему-то верю словам Лестата. Я знаю, что мы еще встретимся. И в другой раз, мы уже не будем обязаны держать себя ни в каких рамках. На самом деле, я только сейчас оценила преимущество нашего бессмертия – в этом мире ничто не вечно, кроме нас самих. Любое чувство со временем утихает, а мы остаемся, словно каменные изваяния, не меняясь.

Рука мужа ложится мне на плечо, прижимает к себе, и мы вместе стоим и смотрим в ночное небо Форкса, как всегда затянутое низкими облаками. Он целует меня и говорит, что все будет хорошо, что мы будем счастливы как прежде, он просит простить его, он говорит, что любит меня. Я киваю и говорю, что тоже люблю его. На ближайшие несколько столетий. Его лицо искажается гримасой, и он с болью в голосе говорит, что все будет так, как захочу я.

-Пока тебе не о чем волноваться, Эдвард. Попробуй забыть все, что произошло за последние несколько дней. Пока мы вместе и счастливы. А что будет дальше – не знает никто. Даже Элис.

Я обнимаю его и целую, вкладывая в этот поцелуй всю свою любовь к нему. В голове предательски мелькает мысль о разнице между губами Эдварда и губами Лестата. Я отгоняю ее далеко и надолго и точно знаю, что забуду Лестата. До поры до времени. А Эдвард снова улыбается, и, кажется, он снова обрел надежду. Я смотрю в его золотистые глаза и пытаюсь представить их красными. Не получается.

Сзади раздается небольшой кашель, и я узнаю голос Ренесми. Она подходит к нам и обнимает меня, она прикладывает руку к моей щеке, и в моем сознании вихрем пролетает картинка поцелуя с Лестатом, и словно немой вопрос застывает в глазах моей дочери. Я пожимаю плечами, как бы говоря ей о том, что это стоит забыть. Она кивает головой и сильнее прижимается ко мне, а я целую ее в макушку. И мы еще долго стоим так втроем, обнявшись, размышляя о чем-то своем.
One happy family…

Эдвард.

Я выбегаю на улицу вслед за Бэллой, и в нерешительности останавливаюсь неподалеку. Она с непроницаемым лицом смотри в небо, туда, где только что исчезли вампиры. Если честно, то я рад, что они наконец-то ушли, столько проблем они привнесли. Я думаю о том, что даже вспыхнувшая страсть к Бьянке не смогла пересилить мою любовь к Бэлле, и, как только на горизонте появился Лестат, я понял это. Даже спустя столько лет, я все равно остаюсь ревнивым мальчишкой. Воистину, права была Би, мы не меняемся, лишь в большей степени становимся теми, кем являемся.

Я подхожу к Бэлле и обнимаю ее за плечи, целую ее в щеку и говорю что-то о том, что теперь все будет хорошо, что теперь все будет по-прежнему, а потом добавляю, что люблю ее. И она кивает и говорит, что любит тоже. На ближайшие несколько столетий. И я чувствую, как что-то обрывается внутри меня, и я понимаю, что что-то идет не так. Гримаса непроизвольно искажает мое лицо, и я говорю ей, что все будет так, как захочет она. И она так мило улыбается, и берет меня за руку, и говорит, что пока нам не о чем беспокоиться, и что будущее непредсказуемо, что я за эту улыбку готов терпеть все.

Она тянется ко мне и целует меня, так мягко, так нежно, что я готов растаять ванильным мороженым. Я не к месту вспоминаю о холодных губах Бьянки, о ее страстных поцелуях, и стараюсь отогнать поскорее эту мысль. Я обещаю себе забыть Бьянку. Я смотрю в золотистые глаза Бэллы, и вспоминаю их бездонными озерами горячего шоколада при ее человеческой жизни. Как бы там ни было, но моя Бэлла – прекрасна.
К нам подходит Ренесми, обнимает нас, хотя в душе она волнуется и не может понять, что за странные гости у нас были, и почему они хотели убить сначала Джейка, потом меня, а потом и вовсе странная реакция Бэллы. Она смотрит на мать, и та пожимает плечами, словно говоря, что это неважно. Ренесми кивает головой, а Бэлла целует ее в макушку, и я сильнее прижимаю жену к себе.

One happy family…

Бьянка.

Арман выводит меня из дома Калленов, я лишь успеваю бросить последний взгляд на Эдварда. Он отводит глаза, и тогда я понимаю, что к чему. Тогда я понимаю, что важнее Бэлла, что не удивительно, в конце концов, она его жена. Я отворачиваюсь и даю Арману увлечь себя. И тут что-то словно взрывается внутри меня, и я не могу остановить это, и мне хочется кричать, но я молчу. Молчу, стиснув зубы, вцепившись в Армана, выхожу на улицу, и только тогда отпускаю его. Следом быстро выходит Луи, почти волочащий за собой Лестата. Тот смеется своим неповторимым смехом, хотя сквозь пелену усмешки я слышу нотки горечи:
-Луи, друг мой, отпусти меня, ты порвешь мне куртку. Что ты тащишь меня за собой, я и сам в состоянии идти, поверь.

В глазах Лестата снова пляшут чертики, а я совершенно не виню его за то, что он грубо отшвырнул меня. Я воспринимаю это как должное, я знала, что он поступит так и не иначе, не зря Луи тормознул, когда Лестат приказал тому стоять на месте. А потом, мне было глубоко плевать на это, никаких повреждений я бы не получила, единственное, мне было жаль красивый стеклянный стол. Я первая отрываюсь от земли, стремительно поднимаясь в небо, за мной следуют Арман, Лестат и Луи. У последнего перекошено лицо от злости, я усмехаюсь. Все его планы вновь стать хорошим вампиров рухнули в одночасье, он не оставит сейчас Лестата, который, скорее всего, снова пустится во все тяжкие и выдумает что-нибудь похлеще путешествия в Ад.

Я улыбаюсь Лестату:
-Лестат, Лестат, напомни мне когда ты так последний раз реагировал на вампирш?

Я видела этот проникновенный взгляд, когда он смотрел на Бэллу, я видела этот нежный поцелуй, я понимаю, что он неравнодушен к жене Эдварда.

Лестат ухмыляется:
-Она молода, красива и не годам опытна и умна. И потом она все-таки больше похожа на человека, чем на вампира. Впрочем, как и они все. И, черт, если бы не Габриэль… - его голос обрывается.

Мы молчим, а потом Луи тихо рычит:
-Лестат, это был несчастный случай! Тебе обязательно нужно было устраивать этот концерт?!!

Луи злится как никогда. Лестат пожимает плечами, никак не реагируя на выпадки Луи.
-Луи тебе все равно не место среди них. – тихо замечает Арман. – Они еще слишком человечны, а все человеческое в тебе умерло уже давно. Так зачем лишний раз себя мучить? Ты вроде уже смирился со своей сущностью, нет?

Луи молчит, смотрит в противоположную сторону, и я понимаю, что в глубине души он согласен с Арманом, но эта мечта, эта его идея фикс до сих пор не покидает его, спустя двести лет. Потом Лестат спрашивает меня, где мы были с Эдвардом, и я рассказываю ему, этично умолчав о порыве Эдварда. Лестат читает это в моих мыслях и на его губах снова играет улыбка.

Сестренка, и что же ты? Неужели совесть? – кидает он мне упругую, как мячик, мысль. Я киваю.

Я не хочу разбивать их семью. Я не хочу разбивать их хрустальное счастье. И да, в отличие от тебя, у меня есть совесть.

Лестат обиженно замечает, что в принципе у него она тоже где-то есть.
-Понимаешь, Би, я буду ждать ее столько, сколько будет нужно. Перед моими глазами вечность, а любовь – в данном случае, их любовь – не проживет столько, ты примерно знаешь, каково это. Сто лет, двести, может триста, а потом они разойдутся. И тогда она найдет меня. – Лестат улыбается. Не надо быть экстрасенсом, чтобы понять, что он донельзя прав. – Я ведь не разбиваю ничье счастье? Я просто умело кладу фундамент. И это уже будет совсем другая история. – он усмехается.

-Ты просто дьявол, Лестат. – выдыхаю я, а с губ Луи срывается смешок. Лестат расплывается в улыбке.

-Принц-Паршивец к Вашим услугам, сударыня.

Я молчу, а потом поворачиваюсь к Арману:
-Арман? Расскажи мне о Мариусе? – мой голос звучит немного лукаво, и, встретившись взглядом с Арманом, подмигиваю ему.

Я знаю, кто разбил мое хрустальное счастье. И я хочу вернуть себе его.